Леонид Андреев. Часть вторая

 Сменился имидж — сапоги,
А сверху русская рубаха.
Смеялись лютые враги:
«Он — «подмаксимка*» — резвым взмахом!»

На деле было всё не так:
Соперничали, враждовали.
Суров Максим, он не простак,
Идеи-то не продавались...

Не думал Горький: «Эпигон...
Андреев чист, своеобразен.
Ирреализм — его закон,
И в притчах слог не безобразен.

Предпочитает бытие,
А вместо очерка слог притчи.
Ему по силам житие,
Взгляд мастера, он необычен».

Характеристика точна,
Андреев мастерством блистает.
Картина повести верна,
В ней неприязнь врагов растает.

Достаточно трёх чётких фраз —
Воссоздаётся атмосфера.
Доказывал трудом не раз —
Сильна писателя манера.

На самых верхних нотах крик...
Поклонники им восторгались:
«Он в описаниях велик,
Изящно мысли излагались».

Сергеев-Ценский говорил:
«Стремительность плюс экзотичность...»
Андреева боготворил,
Хотя ругал за истеричность.

С рассказом «Бездна» грянул вал —
Сенсация в литературе.
Натурализма мощный шквал —
Прорыв, явление в культуре.

Сюжет короткий был суров:
Студент с возлюбленной гуляет.
Компания шальных воров
Напала, парня избивает.

Бесчестят девушку они,
Мгновенно исчезают в роще.
А в нём — сигнальные огни —
Он сам того же страстно хочет.

Подмяла страсть и самого,
Её насилует он тоже...
Глотает чернота его —
Он стал на подлецов похожим.

Примечание:
*Подражателей Горькому
ехидно называли «подмаксимками».