Из поэмы Третья часть36

Не вопреки, а не случайно
вновь появляются стихи.
Растёт везде объём начальства,
орут как будто петухи
свои озвучивают речи.
Словами бьют, как бы картечью.
Свободу всюду решетят,
всегда они войны хотят.
Все помнят быль, но чаще небыль.
Парнишек гонят на убой,
в селеньях чинится разбой.
А табуретки в танках – мебель,
знать, меблирована война.
В том не солдатская вина.

Вся образность не из тумана
и не из пальца всё ж она.
Из состоянья океана,
когда бушует тишина,
срывает с волн всю безнадёгу
и катит в тумане по слогу,
который видим мы пока
за ручку не взялась рука.
Но с ходу прояснится небо,
откроется не миг, а зонт
и хлынет тропами поток.
И побываешь ты, где небыл,
забытый всеми ты, Поэт,
оставивший горячий след.

Не забывайте о Поэтах,
и вспоминайте, что я есть
в моих стихах, в моих поэмах.
И потому имею честь
вам сообщить и Белу Свету
под силу трепетность Поэту
поднять на высоту строку,
на том безжалостном веку,
ты переходишь через реку,
под звёздный блеск седой воды.
И ни туды, и ни сюды
но ты проходишь всё ж по снегу
в застой без плеска навлеку
я долгожданное: "Ку-ку!"

Мы строим здания с домами,
и ходим тропками к домам,
их переделываем сами
из нам бы вам, но ваш бы нам
отдать из добрых слов свободу,
учитывая лишь природу
непостоянства и мечты,
переходя барьер черты,
за нею наша с вами вечность
с перечислением заслуг.
Но вырывается испуг
поминок – тёплая сердечность
во время ветреной весны,
когда туманы столь грустны.