Человек без лица

Мне ли теперь скулить, обижаясь на тяжкий рок?
Я ведь счастливее тысячи этих нытиков.
В мыслях врага – я изнеженный мамин сынок,
Робот немой с изобилием ржавых винтиков.

В мыслях врага – я рожден для убогих дел:
Шастаю, не работаю, называя себя богемой.
Бешеный идиот мне пророчил вчера расстрел,
Свитер переодел, и просил на похмелье деньги.

Чудный такой народ – покровители пьяных тел,
Выставив героинями урок и шарлатанов,
В руки берут еще свеженький школьный мел,
Учат безвольный ум, как питаться чужими планами.

Мне ли теперь скулить, обижаясь на тяжкий рок?
Я ведь счастливее тысячи этих нытиков.
Кстати, сейчас, я впервые вливаю в рот
Сладенькое вино, что является поэтическим.

Маленьких нимфоманок, сопевших про беспредел,
Робеньких посетителей черных протестных сайтов,
Я, хоть убей, не заметил в чужой беде:
Вот еще - распылять свою молодость на мигрантов!

Просят меня потом, чтоб воспитывал их детей.
Только беда – мне мерещатся их создатели.
Думать о них, с каждым разом ложась в постель,
Явно сложней, чем являться простым писателем.

Кстати, вчера, я намазал на хлеб икру,
Пил, не стыдясь, из бутылки обычный виски.
Помнится ночь в непонятно, каком году:
Скверная тошнота от некачественного игристого.

В вашей идеологии – радостно падать в грязь,
Нюхать стальные прутья неубранной каталажки,
Что это за поэт, что идет мимо нас смеясь?!
Быстренько упакуйте в смирительную рубашку!

Сделайте ему славу отъявленного лжеца
Так, чтоб поотрекались проверенные читатели!
Сделайте это так, чтобы он не нашел лица,
Резко упали вниз все заслуги и показатели.

Да уж, чего сказать, доброта - это ваш конек.
Вовремя понял я, что пора проявить взаимность.
Мне ли теперь скулить, обижаясь на тяжкий рок?
Жадность большим куском неминуемо подавилась.