Провалившийся в цепкую память

Провалившийся в цепкую память,
Ухватиться пытаюсь за то,
Что пора мертвецам бы оставить,
Воскрешаю их мысли, пошто?
Не по то ли, что были мудрее?
Из глубин промелькнувших веков,
Почему-то, была им виднее
Связь поступков и сказанных слов.
И не редко прогноз их предерзкий,
Прямо в яблочко, в цель попадал,
И почивший давно Достоевский,
Он как будто сегодня писал.
Про славянские наши народы,
В самостийность пошедшие вдруг,
Русь клянущие за невзгоды,
И родства с нею рвущие круг.
Не цепляющиеся за память,
Да предавших своих мертвецов,
Им её пожелавших оставить,
Прах врагов воскресивших отцов.
Они мчат в своей дикой погоне,
Упиваясь в кровавом бреду,
И врагам, стали верные кони,
Самолично накинув узду,
А что всадник, как прежде, - поганый,
Тот же мерзкий убийца и вор,
Не волнует им ум их туманный,
Подписавший себе приговор.
Так сработала Польская мина,
На взрыватель замкнулся контакт,
Ше не вмерла, пока, Украина,
Хоть конец её, в общем-то, факт.
Подождать лишь осталось немного,
Чтобы факт ей самой осознать, -
Тот, что тати Российской дорога,
Обречённо всегда погибать.
С Византийским коварством боярин,
Межусобиц славянских костёр
Разжигая, забыл как Хазарин,
Печенег был не меньше хитёр,
Ну и где они? Канули в Лету,
Византия пошла как товар,
По Османским рукам, за монету,
Щит Олега отринувши дар.
Провалившийся в цепкую память,
Ухватиться пытаясь за то,
Что пора мертвецам бы оставить,
Воскрешают их снова, пошто?