Пионерский стриптиз

(из детских лет)

– Ты не любишь пионеров! – Да почему ж не люблю... Я был пионером. А не люблю я советскую идеологию. Но если её вынести за скобки и вспоминать только счастливое детство... – Счастливое? – Конечно! Войны тогда не было. А что ещё маленькому человеку нужно для счастья? Но по лагерям пионерским и пресловутому пломбиру у меня нет ностальгии. А вот детскую дружбу и первую влюблённость я вспоминаю с теплотой. Впрочем, иногда и со смехом. Расскажу одну забавную историю.

В пионерлагере "Бригантина" она казалась мне самой красивой девочкой. Как её звали? Катя, Лена? Ну, пусть будет Катя... Нам лет по двенадцать было. Числились мы в разных отрядах и всё как–то не могли толком пообщаться или не решались. Но поглядывали друг на друга на утренних линейках или в столовой.

И вот однажды произошло... Встретились нос к носу, перекинулись парой слов, посмеялись над чем–то, и я предложил Катьке романтическую вылазку в сосновый лес за пределы лагеря. И она тут же согласилась. Надо сказать, нас всех тянуло выбраться за изгородь и погулять в своё удовольствие без вожатского пригляда. Но в одиночку не хотелось, а вдвоём самое то.

Дырку в ограде я уже присмотрел, мы ловко проскользнули в неё перед тихим часом. То, что двух пропавших хватятся и будут искать, нас не очень беспокоило – чп в лагере не случались, и детей то и дело никто не пересчитывал.

День был жарким, лес сухим и красивым, и небо светилось над нами какой–то весёлой, обжигающей синевой. Мы шли по тропинке, нагибаясь за земляникой, и болтали обо всём, о разном. Потом, вспоминая любимые фильмы и книжки, присели на невысокий, усыпанный сухими иголками то ли пенёк, то ли холмик...

– А про Уленшпигеля ты читал? – Нет ещё... – Ух, вот это книга! Только там казни страшные описаны. Представь: человека живого на костре жгут, а он кричит... – А-а-а!!! – вдруг заорал я. – А-а-а – ещё громче завизжала Катька.

По нашим ногам ползли несметные полчища муравьёв. Ужас был совершенно диким. Мы уже выяснили, что оба жутко не любим насекомых. А примостились–то два городских птенца на обычный лесной муравейник.

Ну, что сказать... Разделись мы мгновенно. Шорты, юбка, майки, трусы, сандалии, облепленные муравьями, полетели в сторону. Придя в себя, я подобрал всё, что на нас было, отряхнул и выбил о сосновый ствол, пока голая Катька скакала на одной ноге, поранив другую о ближайшую корягу. Пару быстрых, пугливых минут лишь форменные галстуки алели на детских телах, да лёгкие тени дрожащих веток пытались укрыть нас сиреневой паутиной.

Но в тот момент нам было не до смущения. Пионерский стриптиз, господа, штука суровая, чуждая быстрых эмоций. Стыд и осознание ситуации нахлынули совсем скоро, перехватив дыхание.

Когда, красные до корней волос, стараясь не глядеть друг на друга, мы вернулись в лагерь, Катька еле слышно пробормотала: – Не говори никому... Ладно? – Не скажу, – тихо ответил я и вдруг с какой–то отчаянной храбростью выдохнул: – А ты... красивая!

Взгляд, брошенный мне из–под ресниц, я помню и теперь, спустя долгие–долгие годы.

За паутиной тонких линий,
Попав в невольный камуфлет,
Я видел голую богиню
Двенадцати неполных лет,
Осознавая, как спросонок,
Девичий лик, плеча овал...
В тот знойный миг, ещё ребёнок,
Я ничего не понимал.

Но детских глаз живая робость
И дерзость подростковых дней
Столкнулись, обнажая пропасть
Меж резких бликов и теней.
Из этой пропасти доныне
Мерцает пламя под золой
За паутиной тонких линий,
В тумане юности былой.
 _____________
 * Иллюстрация: картина "Пионерка, вытаскивающая занозу",
    художники Анна и Дмитрий Мишенины (арт–студия "Doping–pong").