Война и мир. 1-2-17а

1-2-17а

С высот, расположенных там батареях,
Подобно, как полной картины экран,
Князь видел и с каждой минутой острее
Оживший врага наступательный стан.

За первым ядром полетели другие,
Понятно, сраженье уже началось,
Закончились дни ожиданья златые,
Но, кое-что русским в них всё ж — удалось.

Желая загладить свою же ошибку,
Пристыженный грозным приказом, Мюрат
Воспринял его словно явную пытку,
Но даже, отчасти, и был уже рад.

Мгновенно издал он приказ к наступлению,
Надеясь к приезду француза-царя,
Подвергнуть отряд сей уничтожению,
Ему, как в подарок, разгром их даря.

Князь ехал меж тех же полков, что и раньше,
Где кушали кашу и пили сто грамм,
Теперь все солдаты, как были «на марше»,
И нет среди них беспокойных всех драм.

Движи;мые чётким и быстрым командам,
Все ружья мгновенно прибра;ны к рукам,
Движениям быстрым и в сущности ладным,
В награду служившим в солдатах годам.

Короткий и пасмурный, в свете вечернем
Катился к закату осенний уж день;
Навстречу Андрею, он ехал передним
Среди кавалькады, казалось, как тень.

На лошади белой, им был же, конечно,
Сам князь, уважаемый Багратион,
И свита, порядком скакавшая вечно,
Ему вся в услугах, на быстрый поклон.

При встрече князья обменялись приветствием,
Простым лишь наклоном своей головы,
Андрей доложил ему все свои действия,
На суд командира, его, как главы.

«Оно вот — и нача;ло!» Слова и, как мысли,
И их выраженье на крепком лице,
И каждого эти слова словно грызли.
Но, каждый не думал о славном конце.

Андрей с беспокойным своим любопытством,
Смотрел в неподвижное князя лицо,
Оно было полно каким-то таинством,
Он понял давно, что возможно — кольцо.

Понять беспокойные мысли их князя,
И каждый хотел, в том числе и Андрей,
А все совпадения мыслей, для связи
С ним, были бы проще и даже верней.

Одобрил доклад и в нём мысли Андрея:
Сказал: «Хорошо!» — Будто всё уже знал,
И сим «хорошо» словно душу всю грея,
Он к Тушину вместе со свитой скакал.

Опасна дорога до тушинских пушек,
В ней ядра врага преграждали им путь,
Одно из них, этих смертельных игрушек
Попало в казака, и — жизнь не вернуть.

Когда подъезжал, оглушая всю свиту,
Вдруг выстрел раздался, и в едком дыму,
Так встретили пушки начало визита,
Они, пушки, преданы лишь одному.

Никак невзирая на личность начальства,
Работать — как можно быстрей и точней,
Хватало им всем и обслуге «нахальства»,
Встречать грохотом, дымом незваных гостей.

Все чёткие действия пушек обслуги
Видны были свите, как их мастерство,
На место её откатить без натуги,
Нельзя просто так и совсем нелегко.

Неловким и даже чуть робким движением,
Три пальца свои, приложив к козырьку,
Доклад сделан Тушиным о положении,
Ведь он находился на самом верху.

Ему были ви;дны французские силы,
Стрелял по деревне, точнее — пред ней,
Где масса французов могла быть могилой,
Ему сверху фронт был весь больше видней.

Никто не приказывал артиллеристам,
Куда, чем стрелять им по нашим врагам,
Они, как хозяева в поле их чистом
Стреляли, очистить лежащий в нём хлам.

Они предложили зажечь всю деревню,
Согласие дал им сам Багратион,
Хотя тот посёлок и был слишком древним,
Но в нём мог засесть даже Наполеон.

Оглядывать стал он всё поле сражения,
И всё уточняя сражения план,
С учётом и сил своих для сбережения,
Командовать фронтом мандат ему дан.

Уже ближе всего справа ви;дны французы,
В лощине реки стоял Киевский полк,
Ружейные там раздавались все музы,
Но нам не понять, был от них ли хоть толк.

Гораздо правее колона французов
Уже обходила наш правый весь фланг,
Мелькание синих их формы рейтузов
Похоже на новый французский их флаг.