Звуки в пустоте

Павел Пропиленов повернулся на бок, сделал движение рукой и плотнее укутался пустотой. В его голове по-прежнему не унимался Семён Карлович:
- Слова не что иное, как звуки мыслей. Написанные или напечатанные, они все звуки. Ведь несказанное слово, но в широком смысле выраженное, это все та же мысль, тот же звук... Вы же не будете отрицать Павел, того что и в вашей голове слова звучат. Звучат, даже если читать про себя или просто думать... Вы же слышите? Слышите? Мысль - это звук, который звучит внутри... Конечно же, мысли без слов, мысли лишённые осознаваемого смысла уже переходит в область чувств... Впрочем, и рождается от туда же… Запомните дорогой друг, вибрацию мысли создаёт сама душа! А что есть душа. Душа это тоже звук... Сказанное слово...
- Создателя - добавил Павел Пропинелов и перевернулся на спину. А дальше как-то уже совершенно ни о чём не думая уставился на звёзды. Воображаемые звёзды были хороши, они складывались в любые созвездия...
- А вы знаете Паша, как пахнут звезды? Знаете, как выглядит постцветная палитра красок смысла? Представляете, этот шарлатан из М.К.Н. (Мудрейшего Комитета Незнающих ) Терентий Шаромиров уверял меня, что их запах больше всего похож на машинное масло и что труды Анатолия Котейкина о земляничных деревьях и улавливателях звездной пыли абсолютная чушь! Чушь!!!
И все же зачем я думаю обо всем этом – Подумал Павел Пропиленов и где-то очень глубоко в себе застонал. - Что мне, больше всех надо или я человек иной. Все уже наверняка спят, а я думаю, думаю…. И току то, толку! Бред какой-то. Но тут, вновь в ход его мыслей вмешался Семён Карлович:
- Бред, однако, штука тонкая, так ведь сразу и не понять с какой стороны бреда находишься!
- А что у бреда много сторон что ли? - Не выдержав, спросил Павел Пропиленов.
- Ну, разве сосчитаешь их. Много не много, а две точно есть. Либо это бред, либо нет. Вот ты Павел знаешь, с какой стороны? Ходил ли по ребру?
- Да уж я то, точно брежу, Семён Карлович, раз уж сам в себе с вами разговариваю! Да ещё о чём! Пойду я спать лучше, вы уж покиньте меня, пожалуйста, Семён Карлович и не тревожьте. Мне здесь очень даже хорошо лежать. Тут он замолчал, улыбнулся сам над собой и почти в падая в сон услышал следующие слова Семёна Карловича:
- Так ведь вы, уже, кажется, и не совсем лежите, скорее уж...
Тут вдруг Павел Пропиленов в ужасе распахнул глаза, и чуть было не свалился в бездну, которая перед ним явилась!
Стараясь удержать равновесие, судорожно вцепившись во что-то деревянное, ощущая поднявшиеся от неожиданности, волосы он вглядывался вниз, во тьму которой не было конца и края.
Павел Пропиленов действительно висел на какой-то сухой коряге, что каким-то образом, пока еще выдерживала его вес. Но под ударами порывистого ветра раскачивалась и скрипела. Метрах в пяти над Павлом Пропиленовым, на самом краю вершины, чуть фиолетовым оттенком догорал ногокрыл.
- Да уж, это я хорошо полетал, чуть ли не проревел Павел Пропиленов, нащупав под ногой какую-то опору, вероятно являющуюся частью той же коряги, по ощущениям довольно прочной. Но тут наверху приключился такой звук, так громыхнуло, что никаких опор у Павла Пропиленов и вовсе не осталось. Взрыв ногокрыла был такой силы, что даже казался неправдоподобным. Что там могло так рвануть! От ударной волны вниз полетел не только Павел Пропиленов, но и некоторая часть скалы с корягой. Каким-то нереальным казалось и падение... Вокруг было так темно что казалось и само время здесь совершенно потерялось… Гудел ветер, трепало волосы, а он все падал и падал…
Следующая мысль была исполнена, еще до осознания смысла, руки Павла Пропиленова сами схватились за кольца и дернули за них, освобождая ограничители. Хлопнуло плотное облако обжигающего пара, скрипнули, затворяющиеся створки броне капсулы. Затем последовал удар, тряска, ещё удар, громкий всплеск волн и наконец, абсолютная тишина.
Павел Пропиленов отключился. В его странном сне ему вновь чудились рассказы Семена Карловича. Сначала тот рассказывал, что с любыми рыбами на самом деле можно общаться, главное в этом деле, как можно глубже
смотреть в глаза, тогда рыбу можно понять, но при этом если не смотреть сердцем, то вряд ли возможно услышать, как говорят рыбы и осознать то, что не доступно в глубине глаз. А еще он утверждал, что самые большие болтуны это медузы, а осьминоги напротив не любят болтать, угри же и вовсе самые немногословные создания. Он говорил и говорил, а Павел слушал. В конце своей речи Семён Карлович зачем-то налил в сапог морской воды и принялся жадно пить её, уверяя, что ему не хватает соли земли...
На этом моменте Павел Пропиленов проснулся... Сквозь прозрачную окружность броне капсулы виднелось рассветное солнце, ласково обнимающее своим светом море.
26.05.2022