Саади К. Х. Графа. В тот год, когда при султане

Глава «О любви и юности» «Сада роз» Саади, история 18
 
 В тот год, когда при султане Махмуде был заключён мир между Харезмом и Хатайи, увидел я, входя в  мечеть у Кашгара, отрока столь необычайной красоты и невообразимой нежности, о которых лишь отчасти можно получить представление, услышав вот такие строки:

И смелым быть, и милым быть, учил тебя творец,
И мукой быть, и лестью быть и гнётом для сердец.
Среди людей не видел я и лик такой, и стан:
И, видно, пери ты учён — так возбуждать, юнец!

  Увидев в руках отрока свиток пособия по письму Замахшари и услышав из милых отроческих губ поясняющий пример оттуда: «Зайд ударил Амра — в этой строке Амр является предикатом»,  я сразу понял, что это упорный учащийся, поэтому сказал: «О, отрок, Харезм  с Хатайи заключили мир, так неужели Зайд с Амром будут всё ещё враждовать?» Засмеявшись на это, чаровник поинтересовался: откуда я родом, и, услышав, что я из Шираза, спросил: «А знаете  вы что-то из Саади наизусть?». В ответ я прочёл ему эти строки на арабском языке:

Учась письму, я мучим в классе гневным сорванцом,
Он предо мной как б Зайд, кому был Амр отцом.
Пав на меня, кто перед ним — его не видит взгляд!
В письме к субъекту предикат всегда ль влеком концом?
 
  Недолго поразмыслив над тем, что он услышал, отрок обратился ко мне со следующей просьбой:«Большинство стихов Саади, которые мы здесь знаем, написаны на персидском языке, и если Вы бы что-то прочли на персидском, мне было бы легче понять их смысл, ведь сказано: «Обращайся к другим по мере их понимания.»  В ответ я  произнёс следующее четверостишие:

С тех пор как у тебя влечение к письму,
Нет разуму уже покоя моему.
Ты сердце в сети ловишь, чтобы Зайдом с Амром мучить,
Когда я о тебе всё думу не уйму?

 В то утро, когда я должен был уже уезжать, отрок,  случайно узнал от кого-то из караванщиков, что я и есть Саади. Он прибежал ко мне, и, хотя внешне выказывал приветливость, было видно, что расставание со мной его омрачает. «Почему за столько  дней Вы ни разу не обмолвились о Вашем имени, что бы я имел возможность достойно услужить Вам?» В ответ я смог лишь пролепетать:

В твоём присутствии не молвит плоть моя: то я!

  «А не могли бы Вы ещё на несколько дней остаться здесь, чтобы я получил преимущество во времени, в котором бы доказал своё усердие в служении Вам?» «Увы, не могу, — промолвил я, — а почему — ты поймёшь из этих стихов:

В горах того я видел, кто Велик был в Вере,
От мира он себя сокрыл в пещере.
«Спустились б в город, — я сказал ему, —
Нашли бы  утешенье сердцу своему.»
«Нет. — молвил он, — Хочу красивых избежать,
В слона навозе дОлжно ль мне скользить опять?»
 
После этого мы расцеловались и навсегда простились.

Что на прощанье целовать друг друга,
Когда неисцелимость в нём недуга.
Вот так плоды в незрелости виднЫ:
Зардев с одной уж стороны, с другой бледны!

И раз не умер от прощания отравы — 
Уж не добудешь для любви своей ты славы!