Тайны 2. Ты - боль какой-то беленькой девчонки...

Ты - боль какой-то беленькой девчонки,
Её неумирающая боль.
(Казавшаяся многим перечёркнутой,
но жившая, и вот - разворошённая).
Влечение? А может быть - любовь?

Красива в этой девочке задумчивость.
Но яхтой белой (это ли не ложь?)
ты, как всегда, подхваченный попутным,
по нежности бездумно поплывёшь.

А нежность не придирчива, не пристальна
и жадным беспокойством не больна.
Но для неё ты не корабль, а пристань.
И чалка к этой пристани - она.

Ты прав. Спеши навстречу неизбежности,
забудь, что ты не любишь, и живи.
Она тебе подарит столько нежности,
прощающая - только позови.

Зачем же ты так часто, так взволнованно
приносишь мне свою мужскую боль?
Зачем мне руку гладишь зачарованный?
Влечение? Игра? Или любовь?

Ты смотришь. А во мне горит презрение.
Но вдруг смиряюсь. В голубом огне
застыли слёзы. Что они - смятение?
Кому они - девчонке или мне?

Ты для неё не сложность, не раздумие -
безвестный. Ты ей просто нужным стал.
А мной прочитаны и взгляд, и жест надуманный,
и голоса расколотая сталь.

В подмеченной неточности движений
злорадно лицемерье узнаю,
но жалость, но коварство и сомнение
в себе я подавляю и таю.

А время фотографии изменит
и поджелтит позёрства лёгкий след,
безжалостно осудит и оценит,
и вынесет решающее "нет".


Казань, март 1964 (16 лет)