Оп 2-33

Вечером идет мимо одного дома одноглазый пират, вдруг слышит как изнутри открывается одна из дверей и чей-то голос говорит кому-то внутрь: «как раз-таки!». Идёт дальше, а из большой открытой форточки доносится: «вон оно что!» «Кипит жизнь – думает - просто кипит. Диалог с другим человеком всегда интереснее диалога с денежным знаком, с  бумагой». Но всё же опять  ради них он в соседний дом идёт убивать... Молится: "господи, пусть  мой богач будет как я, не такой разговорчивый..."


Вечером одноглазому пирату надо подводить итоги, вечер – это финал пьесы, устье реки… - но вечером по ТВ лучшие передачи, «как специально». Поэтому лежит он как бы в погребе, а по каюте  его, между тем, шустро бегает развеселая и очень остроумная компания... Не меньше народу уже убито одноглазым пиратом... С такими итогами весело ему до упаду...


Всё-таки удивительно одноглазому пирату, откуда берется столько тьмы; уже совсем не верится, что на свете существует солнце, что был день; тем более, утро. А «какой красивый закат!»  говорил он вечером…  Завязать бы с пиратством, с убийствами, купить яхту, как дачку и  наслаждаться  только обычной рыбалкой. Ловля человечков порождает тьму, они всегда кричат и, умирая,  смотрят на тебя с укоризной...

---

Жил-был одноглазый пират в одном из своих прошлых рождений. И была у него, конечно, душа - душа не хуже нынешней, такая же. И томился он жизнью среди жестких и равнодушных пиратов и любил только душу. Но надо было учиться своему ремеслу и работать и он старался, терпел и мучился. И его уважали, в общем. Правда, сам он в сердцах себя ругал: «на корабле слишком стеснителен, а дома черезчур  раздражителен», но ведь самокритичность - это плюс...
И стал он большим начальником, помощником капитана по кадрам. И однажды пираты привели к нему одного необычного человека... Они обвиняли его в том, что он развращает и сбивает с толку народ своими завиральными теориями. «Как, и бродяги нынче с теориями?!» Из любопытства одноглазый  поговорил с ним - действительно, любопытный фрукт, чем-то он  озадачил... Но времени, как всегда, нет, не до "истин"; он бы, конечно, его отпустил, но с пиратами, что его обвиняют, связываться опасно, можно и карьере повредить. Хотя одноглазый пират ею и не дорожит, все удовольствие:  на палубе вечером посидеть, свежим воздухом подышать, на тихие волны посмотреть. Если, конечно, в этот день состязаний нет - тоже его слабость, особенно гладиатор по фамилии Кафельник... Или Медведь... Ещё Рубль есть, и другие...

...И звали тогда моего одноглазого   Пилатом - почти как собаку теперь.  Пират Пилат - это всем казалось прикольным...

В общем, выбросили тогда необычного за борт, но только один проследил, что с ним стало потом - удирал, говорит, он вдаль по воде. Но, конечно, мы ему не поверили...


На Страшном Суде пират  Пилат валил все на обстоятельства, на плохих людей и хороших пиратов, и на пресловутые вспышки своей раздражительности. «Говорят, что я жестоко подавил безобидный мятеж на корабле. Но вы не знаете этих людей, они меня испытать хотели, считали слабым; догадываясь о моей душе, дерзко себя вели, ну, я и сбесился, ударила кровь в голову». «Говорят, что домашних тиранил, но мне-то казалось, что это они меня тиранят, покоя не дают, специально ничего не понимают. Вы же их не знаете, это нервнобольные люди, что охотно обременяют других, а вот когда ты их о чем-нибудь попросишь, то найдутся тысячи причин, чтобы или вовсе не сделать или сделать не так, как нужно...» - «Ваши подчиненные говорят, что тоже побаивались вас, а уважение выказывали только в виду каких-то мелких выгод - на крупные не рассчитывали, зная ваше скупердяйство». – «Да?! Я же так стеснителен...; и мне казалось, что между нами настоящее товарищество...»
В общем, на страшном суде страшную смерть всей командой придумывали одноглазому пирату... И даже домашние тапком хлестали по щекам...

---

Что-то настойчиво снилось одноглазому пирату, все два часа в паузе между боями и делами, снилось явственно, и ему казалось, что он запомнил эту внушаемую  идею, но когда проснулся, оказалось, что находится не там, где снилось и что бубнивший почему-то смылся… И он умыл лицо и руки… Кто-то, напоминающий мачту без паруса на макушке и он подсказывает ему, мол, надо не так, тебе надо идти наверх, чтобы было равномерно… Заботился, так сказать, о гармоничном  развитии человека-корабля, бля... Но чего для...