СЫН

Сын.

(черновик, наброски)

Снова вечерний обстрел. Наш отряд ВСУ уже не то, что раньше было. Мы стали другими! Я не помню когда это всё произошло. Но мне это нравилось. Ощущение дружбу, поддержки это великая сила дающая власть, справедливость и уверенность своей правды.
В нашей жизни самое страшное стоять на Олимпе, и после этого терять веру в своё величие. Я не думал, что это может быть со мной! Очень больно обретать себя, себя не с теми с кем ты сейчас, а того кто ты сам есть на этом свете.
Всё произошло мартовским утром. После вечернего обстрела Тарасной, это небольшой городок в бескрайних полях и равнинах. И только одна сопка была неподалёку, на которой мы стояли своим несокрушимым взводом. Мне казалось, что лучше нашего отряда ничего нет на свете. Вечерами пели песни, и сидели в социальных сетях, употребляя «конфискат». Спиртное и продовольствие мы находили в процессе осмотра населённых пунктов после вечерних обстрелов. Общение в сетях с парнями из нашей роты было весёлое и не принуждённое, мы обменивались боевыми новостями, радостно демонстрируя свои достижения, хвастаясь ими. Казалось, это будет вечно.

Взводный.

Неожиданно зашёл Серёга, задыхаясь и жадно глотая воду из пятилитрового баллона, он говорил что-то не внятное. Из всего сказанного мы, сидя за утренними макаронами с тушёнкой, поняли лишь одно: Командира больше нет. Андрюха, закадычный мой друг, приведя Серёгу в чувства сапогом, который всем помогал безоговорочно. Серёга с круглыми глазами сказал:-В белом доме на улице Планерная, сумасшедшая баба, пристрелила его из «Макарова» прямо в лоб. Серёга медленно сел, мы переглянулись.
Это было начало конца, но я этого тогда ещё не знал. Мы быстро оделись, похватали АКА, Серёгу оставили за старшего, и выдвинулись на улицу Планерная.

Планерная.

В Тарасной я знал каждый дом. У меня раньше здесь жила мамина сестра к которой я приезжал каждое лето, катался на велосипеде и на местном пруду пас, с десяток гусей купаясь вместе с ними в жаркие дни августа.
Мы выдвигались вдоль перебитых оград и разбитых домов, из которых мы выбивали сепаратистов.
Андрей по рации уточнил у Сергея точное расположение дома. Много уточнять не пришлось, вдалеке мы увидели взводного на половину висевшим из разбитого оконного пролёта углового белого дома.
-Неужели это тётка? Меня пробило в пот. Я не мог поверить, она должна была уехать, так как перед наступлением мы с ней разговаривали!
Обойдя дом, справа Андрей прикрывал меня, остальные выдвинулись к телу.
Зайдя в дом, на столе, я увидел девушку в окровавленном сарафане с животом как огромный мяч. Она была вся в крови. Из артерии, перерезанного горла, пульсируя, вылетала кровь которая стекала по зеркалу, возле кровати. Пацаны одевая и застёгивая штаны, радовались пойманной ещё одной сепаратистке. Меня вырвало. Когда все вышли, я подошёл к женщине, это была Анька, мой милый человечек.
Дальше всё было в тумане. Две РГД кинул в проход и одну в окно на двор. Время остановилось. Зловещий лязг затвора поставил точку в моей жизни на до и после. Я очнулся за Тарасной.

Ломка.

Начало темнеть. Вгрызаясь в землю я полз подальше от ужаса войны. Зная все расположения, для меня не составило никакого труда выбраться. Я добрался до бора. В зелёнке проще укрыться, и там была избушка Кузьмича.
У меня в голове кружились слова, из той разбитой рации:-Мы тебя, сука, найдём!
-Что это было сон или явь? Я не переставал себе задавать этот вопрос, ответа не было. Лишь только боль и ужас сознание разрывало на части.
-Почему Анюта не уехала? Глотая из фляжки, нюхая кокс, я погружался в воспоминания…

Мариуполь.

Через неделю в социальной сети ВК на страничке КРА я узнал, что наша рота в Мариуполе заблокирована на металлургическом комбинате «Азовсталь». Это мой шанс.
Добраться до города и обойти все блок посты мне не составило никакого труда.
Я знал, что их не взять и не так просто выбить из катакомб в них мы не раз были с отцом когда я учился в 62 школе родного Мариуполя.
С коридором я не ошибся, оставалось только ждать. Определить несколько позиций для меня не составило никакого труда. Обходя отряды кадыровцев, я каждый день тупо ждал своего часа. Я не мог ошибиться, мне больше это делать нельзя, жизнь это самое сильное лекарство от которого никому ещё не удавалось уйти и не познать на себе. Только, у всех это по разному происходит.
Сидя в интернете по ночам на чердаках, с жаждой ждал выхода бывшего своего отряда.
Прижимаясь к СВД, глядя на звёздное небо, я задавал только один вопрос:-Где правда? А правда была одна, моя родная Анечка… Почему она ничего не сказала, почему она там оказалась? Я мучал себя без ответа.
Проходили дни, недели. Я менял позиции каждый день. Ходил спокойно по городу, помогая в своём дворе соседям тёте Шуре и бабе Нюре из моего подъезда, которые были в подвале всё это время.
С матерью и тёткой связи не было, соседи тоже ничего не знали про них, а отец у меня умер в далёком 2014 году, я был ещё маленький.
За утренними дружными макаронами во дворе, мы их готовили из того, что было, пробежала новость:-Первые пошли. Меня перемкнуло, я не понял, как оказался на лёжке, выискивая в целик СВД «их» своих!
Пять штук 7,62 ждали своего часа. Я подстраховался ещё двумя лёжками, ошибаться было нельзя! У меня никогда не было такой уверенности, хладнокровности и жажды звериной охоты.
Сзади на чердаке послышались шаги и кавказский говор. Он был похож как на рынке в Москве, когда мы ездили с матерью за лекарством для отца, только он не казался противным и злым. За несколько недель проведённых в городе я с некоторыми кадыровцами из Чечни сумел подружиться, они совсем не то что нам говорили!
Я пролежал целый день, пока они не ушли. Из сводок позже узнал, были первые не «мои»!
Через несколько дней выход повторился, из-за прошлого инцидента позицию пришлось поменять, она была чуть дальше на двести метров, но безопасней для отхода.
Если честно сказать я шёл в один конец, про это признаться, я могу только сейчас…
Странная на улице была тишина, такое ощущение шла сама смерть.
Птицы молчали, и в запахе дрожащей слюны на ветру от дыхания я внезапно почуял привкус крови, он был наполнен неудержимой жаждой голодного зверя, не знающего жалости и пощады.
В этот день я взял троих из нашего отряда, двоих не было. Остался Сергей и Андрей.
Я тихо покинул позицию и через пятнадцать минут был уже во дворе с соседями за кружкой чая и гуманитарным печением.

* * *

Воспоминания.


Последняя возможность.


Сын.


«Воспоминания.», «Последняя возможность.» и «Сын.» возможно когда набросаю до конца то опубликую но не обещаю, сорри.
Мне кажется не стоит это делать, так как написал для себя чтоб не потерялось, на данный момент некуда сохранить))) а то опять запутаюсь и забуду, а так есть вероятность, что вспомню... Какая глупость! Пускай! Потом прочту, удивлюсь и лёгкой рукой удалю!
Всем мира и добра!
Чуть не забыл!
Музыка моя, она написана к этому сюжету, а опубликовал не всю, только для наглядности небольшой отрывок саундтрека.

***********
Ссылка на саундтрек в читалке: