Белое безмолвие

Лист бумаги мелованный, тонкий
Снежной степью лежит предо мной,
Заколдованный колкой поземкой,
Спит в безмолвии город ночной.
Спят дома, спят деревья и лица
Прячут те, кто трусливо бегут,
А зима полноправной царицей
Уж берет за редутом редут.

Против войска её нету шансов
Ей попробуй, не отопри
И лишь дворники как спартанцы,
Красногрудые снегири,
Бьются с ней, берегут границу
И скребут, и метут, и стучат,
Но лишь взмах её плащаницы-
Вновь в снегу с головы до пят

Всё: деревья, дома, машины,
Парки, скверы, белы без прикрас,
Сжаты намертво жизни пружины,
Словно море волнуется - раз...
Вспоминаю я детства считалку
Но тогда был игры экстаз,
Заморозиться было не жалко,
Много разных творили проказ.

А теперь все серьёзно, надолго,
Всё солидно, под протокол.
Холодов и снегов двустволкой
Я повержен, и мой ледокол
Запорошен, прикован к причалу
И крепка холодов печать.
Как же трудно-то поначалу
Всё сначала опять начать:

Вырвать якорь, покинуть доки,
И упрямо ползти сквозь льды,
Прорезая в мёртвом безмолвии
Нитку тёмной живой воды.
Ну за чем мне все это, Боже,
Объясни, что же хочешь ты?
Почему стих начаться не может,
Белой степью лежат листы.

Дай мне слово, утешь, вразуми мя,
В чем изъян у седой белизны?
И тогда потяну сквозь время
Нить стиха я до самой  весны.
Слово капля за каплей, не резко,
Переплавит безжизненный лёд
И на белых листах арабеска
Из двустиший, трехстиший взрастёт.

И бумажный ледник потемнеет
От стихов, но нет в том беды,
Так извечно рождаются реки
Из мельчайших капель воды.
Ариадны нить, в подземелье,
Стих, как свет путеводной звезды,
Как внезапной любви похмелье
Пробуждает в душе мечты.

О тепле, о лугах цветущих,
О тебе, о себе , о весне.
Слышу птиц, в вышине поющих,
И уютней становится мне.
Пусть зима белой вьюгой обложит
И дорога к весне нелегка,
Мне любить и писать поможет
Трансцендентная сила стиха