Альфа часть 91

Альфа часть 91

Тайны мира: смертоносные технологии
Лазерное оружие, установленное на корабли или самолёты, способное бесшумно уничтожить врагов лучом смерти. Электромагнитное оружие, концентрирующее энергию на объекте с целью причинить боль, физические разрушения или уничтожить электронику. Автономные системы летального воздействия, способные самостоятельно решать — в кого и когда выстрелить. Таковы примеры технологий, создаваемых, либо уже применяемых, в реальных столкновениях...
 Многие государства включились в гонку по созданию новых военных технологий. Где среди них место США? И что эти усовершенствования, всё более отдаляющие солдат от эмоциональной составляющей боевых действий, означают для войн будущего? Ведущая Молли Вуд взяла интервью у Роберта Латиффа, в прошлом генерала ВВС, а теперь профессора Университета Джорджа Мейсона.
Вуд: Как в военном деле используется искусственный интеллект (ИИ)?
Латифф: В разведсообщество каждодневно тысячами потоков вливается информация — много больше того, с чем человек способен хотя бы ознакомиться. ИИ ищет в этом потоке паттерны. Иногда ИИ даже не знает, что он ищет. Здесь находит применения концепция 'глубокого машинного обучения'.
Вуд: Каковы последствия отдаления людей от поля боя, и как результат — эмоционального дистанцирования от боевых действий? Вообще, возможно ли такое дистанцирование? Известно, что операторы дронов могут страдать от тяжелого посттравматического расстройства.
Латифф: С операторами — это так. Результат и последствия этого удаления пугают. Враг становится всего лишь иконкой на экране. Например, датчик может указать, где находится противник, сколько у него солдат и оружия. Но датчик ничего не знает о моральном состоянии этих солдат. Боец на поле боя способен оценить ситуацию, и решить — надо ли атаковать. Человеческие фактор имеет большое значение на поле боя.
Вуд: Касательно психического самочувствия солдат, вы думали не только о применяемом оружии, но и о возможном совершенствовании медицины в области лечения посттравматического стресса. Можете ли вы рассказать об этом, и как это повлияет на воспоминания людей о войне, а следовательно и на решения, принимаемые в будущем.
Латифф: Да, мне приходилось разговаривать с людьми в оборонном ведомстве, проводящими такие исследования. Вы видели протезы, управляемые сигналами из мозга. Оборотная сторона этого — мы узнали достаточно о мозге, чтобы понять — способность читать из мозга влечёт и умение записывать в него. То есть стало возможным изменение мыслей.
Вуд: Значит возможно изменить мысли бойца, так чтобы он не помнил событий войны и желал бы повторить это?
Латифф: Верно. Сейчас это можно делать фармацевтическими препаратами. Идут дискуссии о том, чтобы давать солдатам, участвующим в боях, способствующие забыванию вещества. Солдат без чувства вины — пугает.
Вуд: В этом меняющемся глобальном военном пейзаже — где место США? Конечно у США много оружия — но значит ли это, что мы действительно всё ещё самые сильные в драке?
Латифф: Да, мы самые сильные. Наш военный бюджет больше, чем суммарный бюджет следующих восьми стран.
Вуд: Мы самые сильные парни — но самая ли умные?
Латифф: Хороший вопрос. Мой ответ — уже нет. Правда в том, что когда мы что-то начинаем, русские и китайцы принимают ответные меры. В случае ИИ, например, Китай вкладывает огромные средства в ИИ, и превзойдут — а может уже превзошли — США. Мы велики, много тратим, мы успешны. Но мы уже не доминируем, как раньше.
Ученые исследовали загадочный "эффект Пруста"
Исследователи обнаружили регион мозга, связанный с «эффектом Пруста» — способностью ассоциировать запахи с воспоминаниями. Ученые из Рурского университета в Бохуме описали механизм, благодаря которому определенные запахи могут вызывать у человека долгосрочные воспоминания...
 Авторы новой работы полагают, что главная роль в этом процессе принадлежит пириформной коре — части обонятельного мозга.
Говорит одна из авторов работы Кристина Штраух : «Известно, что пириформная кора способна временно хранить ольфакторные воспоминания. Мы хотели узнать, может ли так происходить и с долгосрочными воспоминаниями».
Исследование проводили на лабораторных крысах. Авторы работы изучили синаптическую пластичность мозга животных — комбинацию процессов, позволяющих запоминать или вспоминать необходимую информацию. Синапсы, места контакта нейронов друг с другом или другими типами клеток, могут становиться «крепче» или ослабевать в зависимости от активности клеток. Это один из основных механизмов памяти. Ученые проверили, будет ли этот процесс происходить в пириформной коре мозга крыс при запоминании, и надолго ли сохранятся эти изменения.
Авторы работы измерили электрическую активность нескольких участков мозга крыс в ответ на стимуляцию обонятельных луковиц. В предыдущих исследованиях такая же методика стимуляции вызывала устойчивые изменения в гиппокампе — известно, что этот регион мозга участвует в формировании долгосрочных воспоминаний. Однако для участков пириформной коры этот метод не сработал: ученые не обнаружили в ней признаков синаптической пластичности, воспоминания не сформировались. На следующем этапе эксперимента исследователи дополнительно стимулировали другую зону мозга крыс, орбитофронтальную кору. Чаще всего ее связывают с принятием решений, но еще одна из ее функций — участие в сенсорной интеграции (восприятии и интерпретации ощущений органов чувств). Пириформная кора «ответила» на стимуляцию этой зоны, сформировав долгосрочные воспоминания, которые сохранялись у крыс как минимум четыре часа.
Кристина Штраух и ее коллеги пришли к выводу, что пириформная кора действительно может сохранять долгосрочные воспоминания, если получит сигнал от «вышестоящей» зоны мозга — орбитофронтальной коры. Результаты работы показывают, насколько сложный процесс лежит в основе нашей способности связывать запахи и воспоминания.