Сила запретного тешится всласть

Тысячелетия человек разумный пытался
подняться в морали на ступень выше,
но, увы, тщетно! После каждой попытки
скатывается назад. И. Кодзоев. Над бездной

Творец образов - режиссер и друг Мустафа Беков, утверждает: «Только Знание спасет мир». Он имеет ввиду исход человека и народа из трясины властолюбия, алчности, жестокости, тщеславия, бессердечия и равнодушия. Ведь именно эти категории аморальности распахивают настежь врата войны. Но, по его представлению, не всякому знанию дана способность спасти мир. Он подразумевает знание, понятое и осмысленное разумом с позиций добра, прочувствованное сердцем и воспринятое душой. Лишь в этом случае знания преобразуются в деяния добра, спасающие мир от зла. Познание, которое не прошло через горнило всех этих этапов, является только средством создания материальных благ, вооружений, личного благополучия и удовлетворения амбиций.

Это вступление является мостиком к рассмотрению темы о возможных путях исхода из состояния войн. По-моему, они пролегают через подлинное познание человеком религии, приобщение к ней, погружение, прежде всего, душой и сердцем в истины литературы и истории, извлечение и восприятие их уроков, исходя из принципа, указанного режиссером. К этому выводу меня подвели собственные раздумья на протяжении многих лет и смыслы, образы эпопеи «ГIалгIай» (Ингуши) Иссы Кодзоева и других творцов слова.

Религия – это основополагающая база воспитания человека и народа в неприятии войны. И Кодзоев в произведениях, написанных им на ингушском и русском языках, всегда подчеркивает исключительную важность трепетного отношения к вере в Бога, безотносительно к конфессии. В книге «Обвал» он рассказывает о мстителях из отряда А. Хучбарова. Они на своей тайной базе поставили детскую колыбельку, которую осетинские мародеры как ненужную и бесполезную вещь, зашвырнули на дерево. Мстители качали ее, «напевая мотив. В колыбели лежал – КОРАН!»1

 Однако наиболее полно тему необходимости истинной веры в Господа Исса отобразил в эпопее «Галгай». Это не только великая книга о прошлом гIалгIай и всего Кавказа, но и настоящий гимн воспевания Бога, служения Ему, преклонения и страха перед Ним и неподдельного восторга перед Вселенной, сотворенной Им. Такой глубинной передачи необходимости истинной веры мне не доводилось встречать у других писателей. В «ГIалгIай» нет ни единой страницы без упоминания Бога, обращения и мольбы к Нему, священного трепета перед Ним.

Исходя из этого религиозно-нравственного посыла, духовный настрой, идейный запал, образы и страсть его творчества зиждется на убежденности, что человека надо чтить вне зависимости от его конфессии и национальности. Тем самым он утверждает, что духовное начало человека, его нравственные, умственные и деловые качества ни в коей степени не определяются ни его национальностью, ни вероисповеданием.

Величайшей силы пример, обосновывающий эту идею, Исса приводит в рассказе «Урок тамады». Всего лишь на двух страницах он дает объемное представление об основе, на которой должны строиться взаимоотношения представителей разных религий и народов. Ингуш Муртаз - молодой абрек из отряда мстителей разных национальностей и конфессий, всегда в разговоре подчеркивает, что (!) «мы мусульмане - братья». Тамада - Ахмед Хучбаров, выговаривает его за это, подчеркивая, что русские Вадим Богданов и Саша Малышев, грузины Вепхия, хевсуры - братья Гигаури, осетин Ирбек из их отряда абреков – все они другой национальности и религии, но делят с мусульманами все тяготы абречества и готовы пожертвовать собой ради них своей жизнью. Он настойчиво спрашивает его: «Разве они тебе не братья?» Муртаз клянется именем Аллаха, что они ему самые родные братья.

Далее следуют толкование А. Хучбарова, которое недопустимо было бы пересказывать, поэтому цитирую его в полном объеме.
«Муртаз, я тоже мусульманин и горжусь тем, что я им родился. Но в мире есть люди других религий, например, христиане. Нам в этих горах не надо делиться. Мы все - братья, кто ходит по этим тропам, кто пьет эту воду, кто прикрывается от пуль этими скалами, все, кто поднялся на священную войну против самого грязного и коварного тирана из тех, что были в прошлом и есть сейчас.
Мы все умрем, Муртаз. У каждого - свой час. Но наступит Судный День. Представь себе такую картину: всем ... отрядом мы предстаем перед Высшим Судом. Честно отвечаем на все вопросы. Проверяют по Таптару (Книге деяний - Х. Ф.). Все верно, говорят. А потом Вепхию, Ирбека Саухалова, братьев Гигаури, Сашу Малышева и твоего друга Вадима Богданова - всех христиан, отделяют от нас и направляют к закопченным воротам, а нас, мусульман - к воротам рая. Что ты будешь чувствовать, глядя вослед своим боевым товарищам, нет, братьям, которых ведут к воротам Ада, лишь за то, что они исповедовали свою религию? А в этих диких горах они делились с тобой по-братски последней корочкой чурека, спешили на помощь тем, кто попал в беду, готовые умереть за их спасение: или это не так, Муртаз? Или это не случается с нами почти ежедневно? А?
- Такого не допустит Аллах! Нет! Разве героям место в Аду? Там, где свершается Величайшая Справедливость, такое невозможно. Скажи, тамада!
- Сам подумай, Муртаз...»2

Почему И. Кодзоев уделил столь пристальное внимание отношениям между людьми разных конфессий и национальностей? Потому что они были на протяжении всей истории человечества и по сию годину остаются для узурпаторов власти и злата главной ударной силой в стравливании народов с последующим вверганием их в войну.

Если они в каких-либо государствах - демократиях или автократиях, с исповедованием христианства, иудаизма, буддизма, конфуцианства, ислама, синтоизма или других конфессий, начинают раздувать разнузданную истерию в СМИ и интернете с целью вылепить образ врага, исходя из национальности либо конфессии людей внутри страны либо за ее пределами, то это должно служить обществу сигналом ужасающей катастрофы, надвигающейся на него. Такая злобствующая истерия «власть имущих и власть хотящих», несомненно и неопровержимо свидетельствует и доказывает факт подготовки народа к роли «пушечного мяса», стремления государства и дальше стричь свои «стада овец».

Исса Кодзоев, используя метод противопоставления, отразил эту тему и в эпопее «ГIалгIай». Как гласят русские летописи и рассказывает писатель, в 1277 году монгольский хан Менгу-Темир решил покончить с непокорными племенами алан и, в особенности, с гIалгIаями. С этой целью его орда и осадила аланский город Дедяков (Дади-Ков - Х. Ф.). В этот сброд входят люди различных конфессий и национальностей, «стоящие под одним монгольским знаменем и исполняющие единую волю. Ханы были намерены и их богов подчинить своей власти». Основной, ударный костяк сей орды составляют христиане - русские, затем - мусульмане разных народов, далее - язычники, огнепоклонники и иудеи.

И перед началом штурма Дедякова вся эта рать молится своим богам. Но есть ли место Господу в их сердцах и помыслах? Князь Глеб Ростовский – особа приближенная к Менгу-Темиру, мыслит лишь о сохранении и усилении своего статуса почетного раба монголов. Они с князем Федором обращаются к русскому воинству: «Отважные вои!.. Славный цесарь татарский Менгу-Темир полагается на наше мужество, ибо в сердце его - вера в нас. Главенство в этой битве дано нам - христианам, нашим русским князьям!.. Это великая честь!.. Мы - христиане, а овсы - (!) язычники, не желающие принять нашего цесаря. Разрушим, снесем гнездо язычников!.. Искореним род, не желающих креститься и не признающих Христа!.. Пусть басурмане корчатся в крови!.. С нами - мощь креста и ангелы небесные!..»

Мусульманин - мулла Абдул-Мугни, захлебывается в желчной зависти к попу Лазарю, пользующемуся особым расположением хана Менгу-Темира -христианина. Его нисколько не волнует, что их многоконфессиональная и разношерстная орда собирается убивать, насиловать, грабить и брать в полон создания Аллаха, потому что в сердце у него клокочут только крохоборские страсти.

Князь Андрей - храбрец-пьяница, страстно мечтает скинуть князя Глеба с его места и заполучить в свои объятия красавицу Акх-слу - племянницу хана: «Я захвачу Дедяков-град! Я буду восседать рядом с ханом на Совете победы! Положив руку мне на плечо, хан скажет: «Он - Великий князь всея Руси!.. Он добыл победу! Всем исполнять его волю!»

Все желания десятника Короба связаны со стремлением встать во главе личной охраны князя Андрея. Изменник - алан Тураж, готов провести отряд русичей в Дедяков по потайному ходу, дабы стать в нем старостой рынков. Он знает про этот ход с детства, там он играл с друзьями, и теперь будет змеей пробираться по нему, ведя за собой монголов, представляя, как в его мешки сыпется золото... Думает ли он о том, что эти враги идут убивать друзей его детства, насиловать девушек, которых он знал, убивать и уводить в рабство его родственников, знакомых и просто соплеменников?!.. Даже если такие мысли ненароком и мелькают в его голове, то на весах его души и сердца их перевешивает звон и тяжесть злата.

Рядовые воины воинствующего сброда охвачены желанием быстрее ворваться в город: кто для удовлетворения своих садистских наклонностей, кто ради вожделенной добычи и аланских женщин, которые все подлежат изнасилованию с последующим перерезанием им горла или вспарыванием живота.

В этом убогом и жестоком раскладе всех вышеперечисленных особей нет места Богу, ибо всё заполонено ничтожными мирскими страстями. Есть только тонюсенькая нить их связи с Богом: они со всей искренностью и страстью молят Господа уберечь их от ран и смерти. Зачем? Нет, совсем не для того, чтобы стать на путь покаяния и истины. Они хотят жить ради того, дабы и впредь иметь возможности для утоления алчности и жестокости своей плоти и духа, топя их во грехе.

В Дедякове тоже молятся. Аланский юноша – христианин Хуни, с умом ребёнка, с семи лет рос в местном храме, и там же он служит звонарем. Ему явился Господь, сказавший Хуни: «Возвещай! Призывай к мечу!» Священник – алан Фотий, говорит Хуни: «Бей в колокол, наших сердца возвышая и врагов устрашая!..» Ахмад-мулла подхватил клич христиан и с минарета зазвучал его зычный и протяжный призыв: «Аллаху акбар!» Настает черед остальных алан, составляющих большинство. Они говорят: «аланы - христиане, мусульмане и другие, верят в Единого Бога, и поэтому слова Хуни касается всех». И несется ввысь их мощный призыв: «Халлой Дяла!.. (Бог Халлоев, т.е. алан)»

В их сердцах - Всевышний, в них нет корысти, зависти и прочих мелких страстей. Они, в отличие от врагов, будут сражаться ради спасения созданий Господа, которых идут истреблять, насиловать и полонить Богоненавистники. Они будут биться не ради мирского возвышения или обретения богатства, но «Во имя собственной веры, ради старых матерей и отцов, ради своих семей и кротких детишек!» (4 : 195 – 196; 206 – 214)

Хотят ли они жить?! Да, в них жива, истребимая лишь смертью, страсть к жизни, но ей ломает хребет другая, более возвышенная страсть и светлая корысть: защитить свою Веру от надругательства врага, отстоять свою честь и достоинство, не предав очаг свой и Родину, спасти женщин, детей и старцев. И для них - мужчин, лучше залечь навечно в землю, чем не исполнить приказ своего главнокомандующего - отважной и мудрой воительницы Зозо.

Без восторга приходится возвращаться в залитое кровью, замызганное грязью обмана и лицемерия «цивилизованное» настоящее. Организаторы войн современности отличаются от откровенных захватчиков прошлого лишь тем, что облекают себя в разные одежонки лицемерия. Вот далеко не полный перечень масок, которые они напяливают на себя:
разносчики демократии и «особой духовности»;
ревнители истинной веры;
защитники безопасности собственной страны в... чужих государствах по соседству или за тридевять земель;
миротворцы;
борцы с тиранами;
противники международного терроризма, ими же и состряпанного;
радетели за соотечественников в... чужих странах.

Однако «внутри они суть волки хищные», которым позарез нужны земли, ресурсы, плацдармы... А Бог?!.. Это совершенно некорректный вопрос, ибо организаторы войн и Господь - понятия несовместимые. Захватническая война в любой точке мира, во все времена и ныне, была и есть высшая форма человеконенавистничества, откровенный мятеж против Создателя человека и народов. Таким образом, война - это наивысшая степень богоотступничества и богоненавистничества.

Поэтому из души, сердца и разума И. Кодзоева рвется яростный вопль, вложенный в уста Хотани - одного из летописцев Тамерлана: «О, исламская религия!.. чего только не вытворяют из тебя люди, выхолащивая из нее самое фундаментальное - веру...» (5 : 539) Естественно, эти слова имеют отношение к любой религии. Между строк этого стона боли, горя, сожаления и ярости проступают обличающие письмена И. Кодзоева: «О люди, воистину, если бы вы веровали истинно, вы бы не бесчинствовали в войнах, убивая и грабя себе подобных, сотворенных Богом!..»

И. Кодзоев не одинок в своем протесте против «гнета безверия». За десять веков до него об этой пропасти, разделяющей веру человека в Господа и его реальные поступки, писал тюркский поэт Баласагуни. Его мысль по сей день не утратила своей актуальности:

Запретным взята над дозволенным власть,
И сила запретного тешится всласть.
И вера в одном лишь названье живет,
Увы, ненасытен безверия гнет!3

Омар Хайям - современник Баласагуни тоже писал на эту тему:

Несовместимых мы всегда полны желаний:
В одной руке бокал, другая - на Коране.
И так вот мы живем под сводом голубым,
Полубезбожники и полумусульмане.

Однако, по моему представлению, Баласагуни, в отличие от О. Хайяма, отразил более полно расхождение между верой в Господа и образом нашей жизни. Он придал ему всеобъемлющее, вневременное значение независимо от конфессиональной принадлежности людей, их национальности и страны обитания.

Вывод, к которому И. Кодзоев подводит читателя состоит в простой истине: если бы в душах людей, независимо от конфессии, господствовала Вера в Господа, миру была бы неведома война. Именно поэтому так важно религиозное просвещение, пропаганда веротерпимости и категорического неприятия шовинизма.

Наш бренный мир, как пишет И. Кодзоев, «перед нашествием саранчи в людском обличье. Дым, зола, пепел, развалины и трупы - вот что оставляют они вслед за собой» (1 : 8). Одна из фундаментальных причин нашествия на человечество этой прожорливой «саранчи», захватившей на планете власть и собственность, состоит в отсутствии истинного религиозного просвещения и воспитания. И поэтому даже народы, возомнившие себя цивилизованными или носителями «особой духовности», позволяют вечно алчущим правителям ввергать себя в войны, обращать себя в убийц и грабителей других народов в своих колониях или чужих странах.

Только с познанием сонма истин, сокрытых в Религии, Литературе и Истории, человек и народы обретут опору во Всевышнем Творце и спасут мир от воинствующего зла и его главного проявления - войны...

Хамзат Фаргиев

27. 10. 2014

Примечания

Здесь - продолжение статьи «Сеющего зло, настигнет возмездие». -
http://stihi.ru/2022/05/15/3557
Все цитаты из эпопеи «ГIалгIай» (Ингуши) Иссы Кодзоева даны в моем переводе с указанием в скобках номера ее книги и страниц.

1. Исса Кодзоев. «Обвал», Назрань, изд-во «Пилигрим», 2010, стр. 95.
2. Там же, стр. 263 – 264
3. Юсуф Хас Хаджиб Баласагуни - тюркоязычный поэт (1016 - 1075). Жил в стране Караханидов (территория нынешнего Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана). Омар Хайям (1048 - 1131).

***

Картина ингушской художницы Айшет Даурбековой «Каратели», посвященная теме депортации ингушского народа в 1944 году, но ее духовный запал, образы и идеи явно приложимы к ужасающим понятиям война, геноцид и этнический погром во все времена, в любом краю, против любого народа, вне зависимости от его конфессии.