Чарльз Буковски. погибшие и отчаявшиеся

славно это было – сидеть мальчишкой в темном зале, –
перенестись в мечту тогда было проще,
намного.
мне нравились фильмы о Французском Иностранном Легионе,
таких тогда было
много.

нравились форты и песок, и эти
погибшие и отчаявшиеся мужчины –
они были храбрецами, и глаза у них были
красивые.

никогда не видел таких мужчин
по соседству.
в нашем районе мужики были другими – поникшими,
несчастными, злыми,
трусливыми.

я мечтал вступить во Французский Иностранный Легион.

я сидел в этих темных кинозалах и был
одним из них.

случалось, мы по нескольку дней бились совсем без еды,
а воды хватало только на
два глотка.

потери были просто ужасными.

форт окружили, защитников оставалась небольшая
горстка.
мы подпирали своих мертвых товарищей так,
чтобы они не упали,
и чтобы винтовки их по-прежнему целились в пустыню –
пусть арабы думают, что нас
еще много,
иначе они осмелеют и сметут нас.

мы перебегали от одного мертвеца к другому,
стреляя из их винтовок.
сержанта ранило
3 или 4 раза, но
он все еще командовал,
выкрикивая приказы.

потом все больше наших товарищей
героически погибали, потом
мы оставались вдвоем
(я и сержант), но мы
продолжали сражаться, потом у нас кончались
патроны, арабы лезли на стены
по лестницам, а мы сталкивали их вниз
прикладами, а они все лезли
и перебирались через стены, их было
много, слишком много, это конец,
никаких шансов, и тут слышался звук
ГОРНА!
прибыло подкрепление!
со свежими силами, на стремительных
скакунах!
они растекались по песку,
сотни всадников
в ярких, блестящих мундирах.
арабы сыпались вниз со стен,
бежали к лошадям, спасая свои
шкуры.
но почти все были
обречены.

потом сержант, зная уже о победе, умирал
на моих руках.
«Чинаски, – шептал он мне, – форт
наш!»
он слабо улыбался, голова его падала,
он испускал дух.
потом я снова был дома,
в своей комнате.
поникший, несчастный, злой человек
входил ко мне и говорил:
«выметайся отсюда сейчас же, ступай стричь лужайку.
я видел – там наросло до черта травы!»

и вот я во дворе
толкаю машинку по той самой траве
снова
туда-сюда
туда-сюда
гадая, почему все эти храбрецы
с красивыми глазами так далеко,
гадая, будут ли они еще там,
когда я вернусь.

––––––––––––––––––––

Ch. Bukowski. the lost and the desperate
 
it was nice to be a boy in a dark movie house,
one entered the dream so much more easily
then.
I liked the French Foreign Legion movies
best and there were many of them
then.
 
I loved the forts and the sand and the
lost and desperate men.
these men were brave and they had beautiful
eyes.
 
I never saw men like that
in my neighborhood.
the neighborhood men were hunched and
miserable and angry and
cowardly.
 
I was going to join the French Foreign Legion.
 
I sat in the dark movie houses and I was
one of them.
 
we had been fighting for days without food
and with very little
water.
 
casualties had been horrendous.
 
our fort was surrounded, we were down to a
last few.
we propped up our dead comrades with
their rifles pointed toward the
desert
to make the Arabs think that they had not
killed many of us
otherwise we would have been
overwhelmed.
 
we ran from dead man to dead man
firing their rifles.
our sergeant was wounded
3 or 4 times but
he still commanded
screaming his orders.
 
then more of us died gallantly, then
we were down to the last two
(one of them the sergeant) but we
fought on, then we were out of
ammunition, the Arabs scaled the walls
on ladders and we knocked them back
with our rifle butts but more and more of
them were clambering over the walls, there
were too many
of them we were
finished, no chance, then there was the sound of a
BUGLE!
reinforcements were arriving!
fresh and rested upon the backs of thunderous
horses!
they charged en masse over the sand,
hundreds of them
dressed in bright and blazing uniforms.
the Arabs scattered down the walls
running for their horses and their
lives
but most of them were
doomed.
 
then the sergeant, knowing victory, was dying
in my arms.
“Chinaski,” he said to me, “the fort is
ours!”
he gave a small smile, his head fell back and
he was gone.
then I was home again
I was back in my room.
a hunched, miserable and angry man
walked into the room and said,
“get out there now and mow the lawn.
I see a hair of grass sticking up!”
 
out there in the yard
I pushed the mower over the same grass
once more
back and forth
back and forth
wondering why all the brave men with
beautiful eyes were so far away,
wondering if they’d still be there
when I arrived.