friends to lovers

за дружбой обычно следует семья
мужское
женское
бесполое счастье
где расписанный, как холст графомана-шизофреника, потолок звучит песнями дэвида боуи
там андромеда
там троеликий змееносец пьет настой из малины и дождевой воды
там поющие касатки без хребтов обвивают хвостами корни древесных плантаций
сын и дочь поджав под себя ступни сидят на вязанном из красных зеленых охровых нитей ковре, пересчитывают звезды на небе
перерисовывают созвездия себе на запястья
сшивают кусочки ткани в пустоглпзых ведмежат с зеркальными пуговицами вместо сердец
дочь как ты - рыжая
сын как я в свои пять закрашивает акрилом седину
они оба вышли из леса
постучали в дверь нашего дома возле дороги
и назвали нас своими учителем и наставницей
пришлось варить суп из чечевицы и думать в какую школу в какой стране на каком языке их отдавать
дочери шесть
сыну как я уже сказал пять
у нее первое слово - 'лебедь'
у него - 'тать'
любой френдс ту лаверс заканчивается в испачканных детскими слезками пальцах
и двое усталых свободных нежатся у камина, только сплетенные пальцы, нам не нужен третий ребенок
я встречу тебя, как мы договорились в аэропорту в пять утра
в руках держа пластиковый стаканчик с кофе купленный с огромной наценкой, все-таки турестический сезон, и сорванные на чужой клумбе гвоздики, нервно оглядываясь на проходящих мимо ментов
это будет портовый город, может, Одесса
где горьким медом залечиваются чернильные шрамы от взрывов
мы угоним шлюпку у ближайшего торгового судна
чтоб дерево и два весла
будем пить сидр из надколотой бутылки, обливая пропахшие потом рубашки, и вторить дельфиновым трелям ударом бокала о бокал губ о губы
море распахнет свои пенные своды
и заберет нас с собой
вниз
под себя
мысли - храм и там я сплю с тобой в каждой известной мне позе
в позе медитации на дне морском
любой френдс ту лаверс идет ко дну
собирать жемчужены из распахнутых раковин