249. Крах. Канун

249…((249.а)) Реконструкция. Канун
Ладья поплыла насквозь круглую комнату нижнего этажа и остановилась в садике. Белёсая рябина парила над ним, как безутешное привидение. Колдун торопливо ладонью накрыл сияющий грецкий орех путеводной магии. Напрасная предосторожность, хозяина не видно в саду, да и сам орех едва мерцал наравне со всеми огнями под Чёрной Подёнкой.
Её Именины только-только начались. Ещё теплились багровые угли под адскими котлами. В низине, в проёме распахнутой калитки можно было различить зубчатый полукруг адской ограды, безрадостный свет, растёкшийся заревом по частоколу.
Колдун попрощался с ладьёй, как с верной помощницей. Не без содрогания прошёл садик, обречённый полужизни в полузабытье, и вышел за калитку. Дымок от истаивающей волчьей шкуры взбежал ему навстречу, обвил колени. Шагах в десяти ниже по склону, положив на неё голову, лежал его враг.
***
249…249.а Исходник
Колдун про себя, заворожённо:
– Огонь погас,
и алчность злобы адской,
и не дымятся шкуры на волках,
вокруг котлов свернувшихся клубками,
как брошенные, сирые собаки…
Подёнка за собой влечёт отлив
сил огненных –
и зрения, и слуха,
их напрягаешь всуе.
Зато и Чомге не слышны мои шаги,
хотя приют у василиска тих,
как взгляд его, парализующий.
Дымиться, истекает
одна – покинувшая плечи шкура.
К утру растает.
Без неё умрёт
и Чомга с первыми лучами.
Отнять её в бою
пустыми неколдунскими руками?
Будь я силён, как вся земля,
и то не одолел бы василиска,
за жизнь сражающегося свою.