Памяти Бориса Тимофеевича Воробьева

Впервые я познакомилась с творчеством Бориса Тимофеевича лет тридцать назад,  прочитав его сборник рассказов о диких зверях и домашних животных.  Помню ошеломляющее впечатление,  какое произвела  на меня книга.  Было ясно, что автор не выдумал ни единой строчки, что все происходившее с его четвероногими героями, происходило у него на глазах или было передано ему из первых рук. Поразительное знание натуры! Поразительное знание  повадок и душ описанных им персонажей!  Вот оно, что цепляло сразу и накрепко:  животные, звери ничем не отличаются от людей.  Так же ревнуют и любят, ненавидят и мстят,  так же стремятся создать свой «дом»,  родить и выкормить  детей.    И кровь у них такая же красная, как у людей.
 
        Только Дерсу Узала так же тонко понимал живую природу и подходил к ней с человеческой меркой, зная, какой это сложный мир.  Хваленый Джек Лондон с его пикантными историями,  совершенно  теряется рядом с ними. 

        Я долго искала адрес Бориса Тимофеевича.  Дала объявление в интернете.  И к моей радости откликнулась Ирина Геннадьевна Вдовенко.  Настоящая подвижница!  Благодаря ей я стала общаться с  писателем по телефону и письменно.
   
Автобиография Бориса Тимофеевича умещается на двух листочках, он не стремился рекламировать себя. 
«Родился 27 сентября 1932 года на станции Редкино Тверской области, с 1941 по 1951 год учился в Городненской средней школе,  по окончанию был призван в армию, и прослужил на флоте до 1958 года.  В 1959 году поступил в МГУ на исторический факультет. Проучившись два с половиной года, оставил университет и работал на разных работах (строил Московскую кольцевую дорогу, азотно-туковый комбинат в Литве, нефтебазу в Тбилиси, на целине строил дома).  С 1965 года начал писать. Через три года поехал в Москву, работал в нескольких журналах, за период 1968-1984 годов было издано в разных издательствах 7 моих книг.  С 1996 года занимаюсь историческими изысканиями. В 1999 году уехал из Москвы на родину».

Только сотруднику «Тверских ведомостей» Виктору Чудину удалось разговорить Воробьева, да и то уже в 2012 году.  Оказалось, что Борис Тимофеевич с детства бредил морем. После армии окончил Выборгское военно-морское училище, служил на Балтике, а затем на Дальнем Востоке.
–– Отслужил восемь лет на военно-морском флоте. Романтический туман однажды рассеялся. Понял: не то… Сошел на берег. Не то чтобы хотел, но был не прочь создать семью. Попробовал: не то… Ушел в закоренелые холостяки.
–– Из всех наук сильнее всего влекла история. Поступил на исторический факультет МГУ, но разобрался: не то… Будучи студентом, впервые почувствовал «творческое беспокойство». Начал делать записи в тетради, хотя даже мысли о писательстве допустить не мог. А между тем подоспел возраст истины –– тридцать три года. Никаких аналогий с Мессией, а вот Илья Муромец весьма кстати вспомнился: пора было слезать с «печи» неопределенности. Устроился в строительно-монтажную бригаду. Контора столичная, «Спецмонтажстрой» называлась. Но работа подходящая –– командировки по всему Союзу. В Москву возвращался редко и неохотно. Хотя и прожил в ней тридцать пять лет, а при малейшей возможности выбирался куда подальше.

Он исколесил Советский Союз с севера до юга и с запада до востока. Из десятка его материалов, ежегодно появлявшихся в различных журналах, более половины признавались лучшими публикациями года. А вслед за журнальными публикациями стали выходить его книги, имевшие неизменный успех:  «Прибой у Котомари», «Десять баллов по Бофорту», рассказы и повести о животном мире.  По его книгам сняты художественные фильмы «Берем все на себя» и «Весьегонская волчица». Экранизацией повести остался недоволен: «Егор, мой главный герой, в картине спасает своего врага и стреляет в волчицу. Как будто я сам не мог придумать такой сюжет?! Если бы я написал нечто подобное –– это было бы глупостью!»
–– Не верю, что поведением животных руководят только инстинкты, ––  говорил он Евгению Шимину, приехавшему взять интервью для ТВ. –– У каждой кошки свой характер, свои повадки, свое отношение к хозяину, а волк по сравнению с кошкой –– существо более высокого уровня. Хитер, осторожен, расчетлив. Уж я-то их породу изучил. Десять лет был заядлым охотником. Волка не раз брать приходилось. А каких только историй на охотничьих привалах не наслушаешься! Опытный волчатник никогда не скажет, что серый полагается только на инстинкт. Нет, это очень разумный зверь!
–– Но ваша повесть наделяет волчицу не только разумом. И чувствами тоже. Первая часть книги называется «Ненависть», вторая –– «Любовь». Читателя захватывает, прежде всего, эволюция чувств волчицы –– от звериной злобы к охотнику до искренней привязанности к нему же.
–– Вы же в это поверили! Значит, правда. Я вообще пишу только о том, что хорошо знаю.

Из собственных качеств Воробьев выделял стремление к правде:
–– Я правдолюб. Поэтому приходилось менять места учебы, работы, ведь людей такого склада у нас не очень жалуют.
О своих произведениях говорил:
–– Не бывает ничего случайного в мире, это уже наукой доказано. Случай –– лишь отодвинутая во времени закономерность. Мы всей пуповиной связаны с происходящим.
На вопрос о создании повести «Весьегонская волчица» отвечал:
–– Я не могу сказать, как у меня родился этот замысел. Но, по моему твердому убеждению, все идеи уже существуют. Физики говорят, что есть глобальное информационное поле, откуда мы извлекаем свои знания.

«Дух свободы  гнал его из скучных городов, требовал хлесткого ветра в лицо, безоглядной воли, мимолетных ярких встреч с неординарными людьми, общения с дикой природой, преодоления обязательных трудностей и неизбежных экстремальных ситуаций, –– писал о Воробьеве Виктор Чудин. –– Не раз Борис Тимофеевич чудом оставался жив. Дважды в него стреляли: по случайности и прицельно. Во время дежурства на военном крейсере его помощник чистил табельное оружие. Напротив сидел Воробьёв, читал какую-то книгу. Увидев, что сослуживец чересчур увлекся своим пистолетом, резонно предупредил того быть осторожнее. Однако выстрел все-таки раздался. Пуля просвистела у самого уха Бориса Тимофеевича и вошла в стену. Другой случай. Произошла стычка с начальником штаба. Проще говоря, врезал Воробьев ему («Было за что!») так, что улетел начальник под стол. Да недолго там пробыл, выскочил, достал пистолет… К счастью, корабельный доктор рядышком стоял: толкнул руку разгоряченного штабиста –– пуля в потолок угодила. Борис Тимофеевич упомянул и о том, как чуть не утонул в Балтийске. Зря, что мастер спорта по гребле и парусному спорту. Решил искупаться в штормовую погоду…
Я бы не стал пересказывать эти по-своему любопытные эпизоды из жизни Воробьева, не будь они прямым образом связаны с его произведениями.

И все же основным побудительным мотивом к творчеству явились непростые отношения писателя с безумно любимой им природой. Еще в молодые годы Борис Тимофеевич был страстным охотником. Теперь же он еще более страстный ненавистник этого «варварского увлечения». Воробьев считает, что никакие оправдания тут неуместны и наказание обязательно последует:
–– И не только мне одному, к сожалению.
Он убежден, что животные –– это иные народы, которым не очень-то повезло с соседями по планете, и в меру сил и таланта пытается донести до читателей скорбные уроки своего опыта.
–– Нам досталась прекрасная планета: синее небо, чистая вода, щедрая земля, потрясающий по разнообразию и красоте животный и растительный мир. Пришел человек и объявил себя венцом природы. Как-то в школьные годы я оговорился на уроке (мы проходили поговорки): «Венец –– делу конец!». Увы, оговорка, похоже, оказалась пророческой.

Воробьева поражает изощренная жестокость людей по отношению к природе. Он говорит, что человеческая цивилизация несет миру разрушение и гибель.
–– Неужели все так мрачно? –– спрашивал я. –– Ведь вы не одиноки в своем стремлении повлиять на умы своих соплеменников.
–– Увы, нас настолько мало, что в математике подобные величины вообще не принимаются во внимание. А это даже не математика, а жизнь, ставшая в наше время дешевле дробины».

В 1999 году Б. Т. Воробьев уехал из Москвы на родину. Работал в архивах, занимался историческими исследованиями, печатался в журналах.  В 2003 году своими руками построил дом. «Никто из соседей не верил, что я смогу дом себе построить. Да и теперь мои гости не верят, что все здесь создано моими руками. Только лишь печь мне местный мастер сложил, этого я не умею…» 
Здесь Борис Тимофеевич жил до конца своих дней, завершив  многолетний труд над книгой о тайнах и загадках истории.  Здесь впервые начал писать стихи –– такие же превосходные, как его проза. Скончался 1 марта 2018 года.