И вечное небо ему улыбалось

И вечное небо ему улыбалось,
И солнечный зайчик бежал по стене,
Ему очень многое в жизни досталось,
И в этом миру и на этой войне...

Он был музыкантом, играла гитара
И плыл прямо в души его баритон,
Но струны его опалило пожаром,
И ноты задал за него камертон.
Мелодия смерти открыла границы,
Нависла беда, серым пеплом войны,
Заплакали в храмах пустые глазницы,
Погибли младенцы, не зная вины.
Он шёл, по обугленной сути надежды,
Маршрутом отцов, что ушли навсегда,
Туда где в строю оставались, как прежде,
Те в пламени адском сгоревшем - года,
Где счастье делили на всех понемногу,
Грузин, Украинец, Казах, Белорус,
Где Русский всегда
мог позвать на подмогу,
Где не было слова - позорней чем трус.
А в каждом селении хлебом застолья,
Встречали гостей, да ещё и нальют,
И нивы звенели простором раздолья,
И хвастали тем, - что был мир и уют.
Он шёл, вспоминая версты боевые,
Донецк, Мариуполь, Одесса, Херсон,
По памяти плыли, совсем как живые,
И думать хотелось,
- что жизнь страшный сон.
Но нет, - это явь всколыхнувшая небо,
Оно почернело в пожарах сердец
И где-то на подступах, к самой победе,
Одела судьба на него свой венец,
Терновый, колючий,
пропитанный кровью,
Тогда на ногах он не смог устоять
И только сестричка, гонима любовью,
Смогла его жизнь, вперекор, отстоять,
Тащила, хрипела, ломая суставы
И вырвала, болью своей, у смертей,
А где-то рвались канонадой заставы
И души рвались у отцов - матерей...
А он всё лежал,
весь в бинтах, только руки
Искали по деке аккорды навзрыд
И плыли гитары облекшие звуки
В слова вековые - любовь и гранит...