Встреча

Он шёл, с трудом переступая, по глубокому раскалённому от мороза снежному насту. Зимнее морозное утро было на редкость прекрасным. Яркое солнце не стесняло ни единого облачка. Казалось, что оно восседает на границе голубого небосклона, озаряя необъятное белоснежное поле. Не успев ещё высоко подняться над землёй, оно, как бы, вдоль застилало своими лучами безмятежный, безжизненной простор. Ещё не утратив утреннего багрянца, оно придавало снегу перламутровый оттенок с фиолетовыми проблесками, постепенно уступающему янтарному переливу. Окраина леса, обрамлённая старыми вековыми дубами, стоящими вдоль крутого обрыва, свесив свои оголённые закостенелые корни, и высокими соснами со стволами бронзового цвета, приняла красноватый оттенок от лучей восходящего солнца.
  Великолепие природы всегда волновало его душу, особенно те места, которые неразрывно связывали его с детством. Именно здесь в годы Великой Отечественной войны были расположены оборонительные позиции русских войск, отбивавших атаки немецких захватчиков, которые наступали с этого поля, где он так часто любил гулять. Длинные извилистые рвы в лесу засыпанные временем несли в себе напоминания о бывших окопах, в которых проводили дни и ночи наши солдаты. Ещё и поэтому это место было ему очень дорого. Здесь он чувствовал связь времён, связь прошлого и настоящего, но не мог понять какая неведомая сила влечёт его сюда. То ли призрак далёкого детства, то ли неисполненное чувство благодарности тем, кто здесь много лет назад, кутаясь в шинели под холодным осенним дождём, целовал фотокарточку своей мамы, жены, дочери…
  Он писал стихи. Искрящий снег с шелестом рассыпался в стороны под тяжестью кирзовых сапог. Он шёл с неохотой, словно выполнял рутинную повседневную работу, изредка поглядывая, то в снежную даль, то на свою собаку. Его верным другом был пёс породы Английский сеттер, который всегда был единственным спутником в его прогулках.
  Ни прелесть раннего утра, ни торжество природы, ни близкие сердцу воспоминания не могли развеять его тоску. Хмурой свинцовой тучей висела над ним тяжесть семейных отношений. В любой день, при любой погоде она постоянно моросила над ним воспоминаниями о непрерывных ссорах, беспочвенных, глупых, смешных. Другие люди, что было бы естественным, относились бы к подобным мелочам, как к сору на полу, на который никто не обращает никакого внимания, и который периодически отправлялся бы в мусорное ведро, а затем вон из дома. Но, к сожалению, такой сор в его семье составлял подавляющую часть отношений и казалось нет ему конца. Причиной таких отношений по большей части он считал своё малодушие, не организованность, лень и бесконтрольную импульсивность характера. Мысль о несоответствии двух людей в роли мужа и жены отравляла всю его сущность. К сожалению, единственным громоотводом было кратковременное , периодическое материальное благосостояние, что и являлось верным показателем  такого несоответствия. С её стороны недоверие к нему в плане принятия решений, отсутствие уважения  к нему, как к мужчине, к главе семьи было определяющей причиной для его вспыльчивости и раздражительности. Он чувствовал себя её одноклассником, коллегой, соседом, но не мужем. Это обстоятельство подавляло его и опускало всё ниже и ниже день за днём. Он постепенно привыкал к такому ходу жизни, иногда проявляя агрессию, похожую на отчаянные попытки пленённого зверя вырваться из клетки. Но терпеливое благоразумие, тлевшее в его душе под гнётом безрассудных эмоций, заставляло его каждый раз списывать все невзгоды на собственную слабохарактерность. Общей радостью, которая их связывала, была дочка – прекрасное, невинное, чистое существо. Она была единственным связующим звеном между людьми, перед которыми разверзлась бездонная тёмная пропасть непонимания.
  Они встретились за восемь лет до своей свадьбы. Оба были детьми. Отдавшись во власть первому незнакомому чувству, окрылённые страстью, присущей молодым гордым, горячим сердцам, не вкусив плоды беззаботной молодости, они вместе переступили ту черту, за которой стоял судьбоносный выбор: испытать боль разлуки, или сыграть с судьбой на счастье, поставив молодость на кон. Разумный выбор очевиден. Очевиден для взрослых искушённых людей, проигравших судьбе своё счастье. Уколовшись об острое жало разлуки, они спешили испить утешение друг в друге. Так продолжалось до тех пор, пока чувство любви не сменилось чувством собственности – невозможности упустить из-под контроля жизнь когда-то любимого человека.
  «Нерастраченное бремя, непрожитое время. О, юность, где ты? Где твои прохладные ночи? Где твои хмельные рассветы?» - с безмолвной тоской спрашивал он у себя. В силу своего характера он рано почувствовал в себе готовность к спокойной, размеренной семейной жизни, поэтому мысль о её крахе угнетала его больше, чем мысль о нерастраченной молодости. В глубине души он всё чаще признавался себе в том, что малейший соблазн, малейшее волнение женского сердца по отношению к нему выбьет его из шаткого равновесия и погрузит в омут любовных переживаний, так необходимых ему. Крылатая фраза: «любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь» начинала раздражать его. Меркантильное ожидание её исполнения являлось непреодолимой преградой для её реальной объективности. Понимая это, он был доволен тем, что, если не он, не его моральная устойчивость, так хотя бы строптивая удача не даст ему возможности оступиться, поставить под угрозу счастье собственного ребёнка. Заручившись поддержкой своего потребительского отношения к удаче, он успокаивался, полагая, что он живёт так, как он этого заслуживает. Иногда ему приходили мудрые мысли на ум, и он повторял их себе в минуты отчаяния. Так и сейчас в этот прекрасный день, словно озарение снизашло на него понимание собственного счастья. Он понял, что счастье, это не то, когда тебя любят и лелеют, уважают и послушаются, а то, когда ты делаешь всё для того, чтобы увидеть счастливым своего близкого человека, увидеть – испытать счастье! С этой мыслью ему стало легче, словно он  нашёл выход из тёмного мрачного лабиринта на свет. Подняв лицо к солнцу, он глубоко с жадностью вдохнул полной грудью прелесть зимнего дня.
  Его бодрящее удовлетворение вдруг быстро сменило смятение, непонимание происходящего. Он услышал нарастающий шум, в котором раздавались визги и крики, не то радости, не то испуга. Едва успев взглянуть перед собой, он разглядел чёрную фигуру, стремительно приближающуюся к нему, и в этот момент он почувствовал как его лицо окатило снежной дробью. Он быстро протёр глаза от снега, который уже успел превратиться в воду, и увидел перед собой человека в чёрном спортивном костюме, уверенно стоящего на лыжах. Он не заметил как подошёл к той части оврага, которую облюбовали лыжники, и где пешему зеваке находиться было бы небезопасно. Через секунду он разглядел в лыжнике молодую девушку. Она смотрела на него глазами запыханного ребёнка играющего в салки. До того момента как она заговорила прошло мгновение, но он успел разглядеть её. На вид ей было около двадцати пяти лет. Её частое дыхание сопровождалось клубами белого пара, что придавало лицу более свежести, алый румянец на щеках подчёркивал её молодость. Слегка просторный костюм не смог скрыть сочетание вольной грации и правильной осанки совершенного тела. Повернув ладони к небу и слегка вытянув руки, глядя на лес, она произнесла:
- Прекрасен день! Рассветом алым
Дремавший лес был пробуждён,
В объятьях вековой державы
Забила жизнь его ключом,
Наперебой стремятся птицы
Молебен утренний пропеть,
Летит за ветром колесница,
Повсюду рассыпая медь.
Сказав это, она приподняла брови, слегка вздёрнув подбородок, словно спрашивая: «Ну, ты тоже слабак? Или попытаешься ответить пошлостью? Постараешься со мной познакомиться, используя свои однотипные, до тошноты омерзительные, дежурные шуточки?» Её вопросительный взгляд заставлял его парировать. Смятение чувств охватило его. Он был обескуражен столь внезапным близким контактом незнакомой девушки, тем более, наделённой поэтическим талантом. И он писал стихи! Он счёл долгом чести ответить ей не менее красноречиво, иначе, не сумев пройти это испытание, он бы утратил к себе уважение как к начинающему поэту. Соревновательный характер его мыслей взволновал его ещё больше, и он, не скрывая трепета, не уверенным голосом пытался проговорить:
- Да, день прекрасен, спора нет.
Он дан нам… он нам дан…
За то…
Струится белоснежный свет
И топит сосны у подножья леса,
И вот уж близится обед…
«О, боже» - простонал он про себя – «какой позор». Он готов был провалиться сквозь землю от стыда.
С морозом всё управы нет – закончил он. Он опустил голову, чувствуя злобу на самого себя за слабое самообладание. Во время своей речи он заметил как она его не столько слушает, сколько изучает. Ещё никто не принимал её вызов так ответственно, с естественным волнением. Это заинтересовало её. Когда он закончил, она посмотрела на него с виноватой улыбкой победителя и отвела свой взгляд, задумчиво смотря в даль. В этот момент он жадно вглядывался во все черты её лица. Вдруг она, не теряя задумчивости, как будто находясь в своей комнате, где рядом никого нет, сняв шапку, стала встряхивать тёмные волосы естественного цвета. Затем вновь одев шапку, не меняя направления взгляда, медленно проговорила:
- Морозу снег, а небу солнце.
Под солнцем жизнь, под снегом смерть.
От солнца прочь стремится птица
На снег упасть и умереть.
Свободы нет в её просторах,
Она ей чужда без любви,
Летит к тому, кто сердцу дорог,
Но он мираж, туман вдали…
В его голове промелькнула мысль, смысл которой он успел уловить, после чего он понял – вся её игривость, весёлость была лишь маской, маской человека отчаявшегося найти себе равного, того, кто дал бы ей надежду стремиться к более совершенному, а её смелость поведения лишь подтверждала это. В тот же миг в его сердце затеплилось лёгкое чувство жалости, понимания. Это придало ему силы и уверенности.
- В надежде быть любимцем солнца,
В надежде тлеть в его любви
Теряем мы свой свет в оконце,
Во имя призрачной мечты.
Но опалив порою крылья,
Опять стремимся мы назад
От солнца прочь, к земле поближе,
Где встретим мы любимый взгляд.
Её рассеянный взгляд испарился. Она резко повернула голову в его сторону, словно её кто то позвал. Но теперь он задумчиво смотрел под ноги. Она смотрела на него широко открытыми глазами, которые бегали из стороны в сторону. Он стал медленно поднимать взгляд, и их глаза встретились. Она осознала, что он понял её. Выражение её лица вдруг приняло вид лица человека, который ищет поддержки, сострадания. В этот момент над их головами сверху вниз пролетела птица и скрылась в лесной чаще. Они прочитали в глазах друг друга одни и те же мысли. Они оба почувствовали невероятное душевное единение. В его душе вдруг раздался громкий естественный смех, сквозь который внутренний голос ликующе твердил: «Это она! Это она!» Он ещё сам не отдавал себе отчёта в том, что значит этот смех. То ли это действительно восторг от исполнения долгожданного желанного чуда, то ли это отчаянный крик души, крик безысходности перед ударами судьбы. Ведь он четверть часа назад почувствовал себя счастливым человеком и снова испытание… . Но всё же отражением этого внутреннего смеха стала искренняя чистая улыбка на его лице. В ответ ему она столь же ясно улыбнулась. Ему казалось, те несколько минут, которые они провели рядом, были годами, что он знает её очень хорошо, может предположить её характер, поведение, настроение. В этот момент он чувствовал то, что чувствует человек понимающий, что он встретил свою половинку. Возникло ощущение, что двое давно знакомых близких, любящих людей разыгрывают  сцену первой встречи. Он первым сделал шаг вперёд. Ком в горле мешал дышать. Он был готов расплакаться, не сдерживая слёз. Он подступил так близко, что почувствовал её запах. Это был не аромат духов, это был свежий чистый запах морозного воздуха смешанного с её естественным запахом исходящего от костюма нагретого на солнце. Его сознание помутнилось, его действия были естественными и свободными. Он медленно взял её руку и поднёс к своим губам. Может ли быть что то более волнительное, чем момент первого прикосновения к желанному человеку. Едва ли не потеряв рассудок, контролируя свои действия, он воспринимал их как поведение лёгкого пёрышка медленно плывущего по водной глади от дуновения тёплого ветерка. Он посмотрел в её глаза и увидел, как они блестели от наполнявших их слёз. Держа её руку в своих руках, и прижимая её к своей щеке, он тихим шёпотом промолвил:
-Привет. Их переполняло взаимное чувство, они потянулись друг другу и крепко обнялись. Он почувствовал как задрожало её дыхание, и как её горячая слеза покатилась по его щеке. Вот момент истинного счастья! Вот истинное наслаждение!
-Тебя увидев, разгадала
Я грусть печальную твою.
Признаться я не ожидала,
Что ты увидишь боль мою.
-Редка та дева, что прекрасна,
При том воспитана, умна
Судьбою подходящим другом
На счастье с ним наделена.
Подростковая жажда первого поцелуя не обременяла их. Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Он то отпускал её, то вновь прижимал к себе, жадно с замиранием сердца вдыхая запах её волос. Но вдруг чувство счастья лопнуло как мыльный пузырь в тот миг, когда острым холодным кинжалом вонзилась в его сердце мысль о его семье. Он отступил. Лицо его побледнело, он с испугом смотрел на неё, медленно из стороны в сторону качая головой. Она глядела на него, не понимая, что произошло. И вдруг её лицо приняло выражение холодное даже озлобленное. Она быстро кинула взгляд на его правую руку. Увидев кольцо, зажмурила глаза и закрыла лицо руками. Уже через секунду она резко оттолкнулась от земли и полетела стрелою вниз по склону, по направлению к роще, и скрылась в чаще в том месте, куда несколько минут назад улетела птица. Ещё не успел замёрзнуть влажный воротник впитавший в себя растаявший снег, которым оросила она его с ног до головы, как он уже потерял своё счастье. Как контуженный взрывом он бессмысленно смотрел вокруг, не понимая, что происходит. Отдалённый звук проходящего поезда, детские визг и смех, крики людей съезжавших с горы, всё смешалось в его голове и сопровождалось постоянным звоном. Что то холодное и мокрое толкнуло его в ладонь. Он словно очнулся. Повернувшись, он увидел свою собаку, которая смотрела на него сочувствующим взглядом, при этом весело помахивая хвостом.
-Куда? Домой? Домой! – проговорил он, тяжело дыша.
Вернувшись домой, он всё ещё оставался под впечатлением. Как обычно  жена встретила его градом упрёков и претензий. Он внимательно посмотрел на неё, стараясь понять, что он к ней чувствует. От его взгляда она остолбенела и непривычно долго молчала. Их отношения её тоже держали в напряжении, и она боялась подобных перемен его настроения. «Неужели эта злая, ворчливая жена была когда то нежной, любящей девушкой, которую я…..которую я любил. Но какая бы она не была, это она отдала мне свою молодость, и я взял её и я должен быть с ней до конца» - думал он. Он ожидал испытать чувство вины при встрече с женой, но почувствовал некоторую жалость к ней. Или это была завуалированная любовь? Та любовь, которая утратила свой первоцвет, но прочно укрепилась корнями в их отношениях.
-Ты долго будешь стоять? – спросила она – раздевайся, обед готов. Развернувшись она ушла, а он глядя ей вслед, подумал: «До тех пор пока этот человек не сделает мне подлость, мне не за что её не любить».
Оставшийся день он провёл со своей семьёй. С особенным желанием он играл со своей дочкой во все игры, которые она любила. Воспоминания о утренней встрече стреляли в его сердце, как стреляет незажившая рана, поэтому он глубоко вздыхал, делая вид, что устал. Жена весь день подозрительно косилась на него. Что то подсказывало ей, что сейчас задавать вопросы не стоит. Это было не свойственно ей и она продолжала удивлять его своим молчанием.
  Их маленькая дочка, сидя на полу, с усердием складывала пирамидку из кубиков. «О чём она сейчас думает?» -  подумал он, глядя на неё . «Что может быть в мыслях у этого маленького, невинного, искреннего человечка? Наверняка её разум чист, он не засорён обманом, ложью, клеветой. Ей не надо думать о том как стать счастливой. Ей для счастья нужны мама и папа и больше ничего. И они у неё есть. Она счастлива!» Он внезапно осознал всю ничтожность своих желаний и чувств по сравнению с счастьем своего ребёнка. «Не родится человек, который заставит меня принести страдания моему ребёнку» - сказал он твёрдо себе и с этой мыслей он принялся помогать строить пирамидку.
  На следующее утро как обычно он пошёл гулять со своей собакой. Он даже не думал о том, что можно пойти в другое место, не туда, где произошла вчерашняя встреча. Он шёл спокойно и уверенно как будто другой дороги не существовало. Он давно заметил за собой, что, если у него спокойное, уравновешенное настроение, то у кого то, с кем ему придётся столкнуться будет противоположное. Лишь в глубине души он надеялся увидеть её хотя бы издали, но в целом он на это не рассчитывал. Однако он шёл по окраине рощи вдоль того оврага, на вершине которого они встретились. Он смотрел на то место со стороны и мысленно воображал две фигуры стоящие рядом. «Казалось бы, обычная встреча – думал он – одна из тысячи встреч. Нет, нет, необычная! Два абсолютно незнакомых человека через три-четыре минуты уже плакали от счастья в объятиях друг друга. Это настоящая любовь, зрелая. Их сердца одновременно загорелись огнём любви, нет, это была вспышка, взрыв». Ему хотелось рассуждать, анализировать, но он мысленно сказал себе: «Все, хватит! Это был сон» - глубоко вздохнул, опустил глаза, развернулся и пошёл в другую сторону.
Он шёл, скрестив руки за спиной, и смотрел под ноги, стараясь думать о чём то нейтральном.
- Извините, пожалуйста – прозвучал детский голос со стороны. Он обернулся и увидел перед собой девочку лет девяти-десяти. Она поспешно приближалась к нему так как будто уже давно пыталась догнать его.
- А это ваша собака? – спросила она, указывая на его спутника.
- Моя – с грустной улыбкой ответил он.
- Тогда это вам. Она протянула руку в которой был свёрнутый листок бумаги. Он не раздумывая взял его, уже зная от кого он может быть. Девочка тут же исчезла. Волнение, трепет охватили его. Он торопливо стал разворачивать листок как школьник, который быстро раскрывает свою тетрадь, чтобы поскорее увидеть свою оценку и избавиться от волнения. Показались строки, и он сложил лист, поднял голову вверх, перевёл дух, медленно открыл записку и начал читать.
Предела нет любви моей.
Уж слишком долго я искала,
Ждала, волненьем трепетала
В надежде встретить поскорей Его…,
Но жизнь упорно предлагала
Нахалов льстивых, пьяный сброд
И каждый с виду, что красавец,
Душой, как правило, урод.
Отчаянье в душе моей
Родило тяжкое смиренье.
С тех пор я стала изъявлять
К мужчинам всем своё презренье.
Душевный жар любовной лавы
Мне сердце больно разрывал,
Ночами выходя слезами,
В груди дыханье притеснял.
Уже смирилась с тем, что чувства
Застынут коркой ледяной
И станет холодно и пусто.
Но ты мне послан был судьбой.
Ты шёл один из снежной дали,
Как будто бы сойдя с небес,
С тобою ангелы летали,
Покой мой тот час же исчез.
Сошла с ума я во мгновенье,
К тебе я птицей понеслась.
Ты шёл ко мне, моё спасенье.
Тебя я, милый, дождалась.
Черты лица твои не видя,
Тогда мне было всё равно,
Будь ты красив, иль непригляден
Уже я знала лишь одно,
Что ты один избранник сердца,
Девичьей тайны властелин,
Тебе в свой мир открою дверцу,
Ведь я одна и ты……один?
Один ли ты? О, нет! О, боже!
То обручальное кольцо…
В глазах стал чёрным белый свет,
И сердце горечью прожгло.
Ты не один. Взрываясь чувства,
Крушат хрустальные мечты,
Разбита в прах моя надежда
На то, что рядом будешь Ты.
Ты не один, с тобой другая.
Но, как ни странно, легче мне.
Теперь я знаю – ты не сказка,
Я знаю – есть Ты на земле.
Пусть не со мной Ты, пусть другая
Разделит жизнь свою с тобой,
Но знай же, милый,
С кем б ты ни был
Ты мой, любимый, мой ты, мой.
Тебя, любовь, благославляю
На счастье с верною женой.
Себе осколки оставляю
Мечты разбитой ледяной.
Будь счастлив, милый,
Будь же счастлив,
Ведь нелегко счастливым быть,
А мне позволь разбитым сердцем
Тебя по прежнему любить.
Не омрачу твой кров семейный
Своим желанием – быть с тобой,
Найду в слезах я утешенье,
Укрою боль во тьме ночной.
Прощай, любимый. «До свиданья»
Тебе не смею говорить.
Моё последнее признанье
Имело счастье первым быть.
Тебя я с миром оставляю,
Но помнить буду, так и знай,
На век Ты мой, на век твоя я.
Прощай, любовь моя, прощай.
На листе ощущались разбухшие пятна, на которых чернила были слегка размытыми. «Это её слёзы, слёзы любви» - думал он. Он прикоснулся к ним, и резкий озноб пробежал по всему его телу, дыхание стало частым и глубоким, глаза налились слезами, невольно хотелось взглотнуть, ноги не держали, возникло желание обо что-нибудь облокотиться, сесть на колени. Сила чувств, которую он к ней испытывал увеличилась вдвое. Он переживал невыносимые мучения, невыносимые и сладкие терзания сердца. Он словно погрузился в другой мир, попал на другую планету, где не было ни кого, только он и она. Он наслаждался сладкой болью, его любили и он любил. Но мысли о невозможности быть вместе усиливали эту боль и придавали ей губительную остроту. Невероятный душевный восторг от осознания сильной естественной взаимной любви блёстками пробивался из-под тяжёлой действительности. Это было похоже на отчаянное биение прекрасного лебедя пойманного прочной сетью. Он надеялся вырваться и вновь обрести свободу в небе, но он был обречён.
  Он шёл домой, рассеянно смотря по сторонам. Всё его воображение занимал её образ, её стан, волосы, их запах, глаза… «Странно» - сказал его внутренний голос, который слышался отчётливо и громко как будто он звенел в пустом помещении – «я не знаю её имени, как её зовут.»
  Придя домой, он старался не показать взволнованности. Не дожидаясь вопросов, он поспешил вновь сослаться на усталость, чем привлёк внимание жены.
- Что то ты стал уставать по утрам? Не уж то ль прогулка с собакой так изнуряет? – спросила она.
- Свежий воздух расслабляет – на выдохе ответил он.
  Ночь прошла тяжело. Его мучили кошмары, которые сменялись чем то светлым, но неразличимым. Ему всё время казалось, что он должен сделать что то очень важное, но ни как не решался.
  Утром он опять отправился на прогулку по тому же самому маршруту, что и вчера. В том же месте он развернулся и пошёл обратно, там, где девочка передала ему записку он остановился на секунду и пошёл дальше, глядя себе под ноги, и скрестив руки за спиной. Он жаждал встречи с ней, он жаждал объяснения. Он не представлял, что скажет ей.
Объяснения в стихах казалось ему фальшивым, он был уверен, что при встрече с ней он скажет то, что нужно.
  Его пёс обогнал его и побежал вперёд, быстро виляя хвостом. Хозяин поднял глаза и увидел как тот обнюхивается с собакой той же самой породы. Они были как две капли воды, лишь по утончённой мордочке было понятно, что другая собака девочка. Уже через секунду они резвились и бегали друг за другом как будто с детства были знакомы. Он посмотрел вперёд и увидел идущего навстречу человека ничем не привлекающего собой внимания. В этом человеке он узнал её. Это была она. Вся её красота и грация были скрыты под длинной пуховой курткой чёрного цвета. Её прекрасные волосы скрывались под чёрной вязанной шапкой. Она шла вперёд, смотря прямо в даль. Её стан и выражение лица будто бы окаменели, всё её существо выражало глубокую скорбь и душевные страдания. Он кинулся к ней, взял её за руку. Она не проявила ни какого сопротивления, как будто не замечала его, лишь остановилась, продолжая смотреть вперёд. Её глаза мерцали от скопившихся в них слёз, руки были бледны и холодны. Глядя на неё, он невольно вспомнил ту стройную красавицу с румянцем на щеках, с живыми глазами и задорною улыбкой, а теперь видит горем разбитого человека. Какой же она казалась ему красивой в этот момент, сколько нежности и любви к ней закипело в его сердце. Как ему хотелось обнять её! Но нет, нельзя, иначе все его старания, убеждения, сила воли, всё обратится в дым и исчезнет. Тогда это будет конец, крах личности, пропасть из которой выхода нет, путь к смерти по дороге через рай. Смертный приговор был уже готов, осталось только его подписать – броситься в объятия друг друга. Надо было держаться, устоять, вынести последний удар. «Какая же она умница» – промелькнуло в его голове – «она до последнего даёт мне возможность самому справиться со своей слабостью, а сама стоит и безропотно ждёт своей участи. Ты богиня… Я люблю тебя… Я тебя не достоин… - перебирал он слова, не зная что сказать – а нужно ли что то говорить?» Он встал перед ней на колени.
- Любимая, единственная… - начал он медленно. В этот момент она закрыла глаза, и слёзы крупными каплями хлынули ей на лицо.
- Тебя люблю неистовой любовью,
Но видит бог, не волен я,
Меж нами пролегает болью
Моя невинная семья.
Её губить не смею я,
Она ни в чём не виновата
И к счастью нашему с тобой
Не должен я возврата допустить.
Прости, любовь, в разлуке
Суждено нам вместе быть.
Её рука дрогнула и медленно стала освобождаться из объятий его рук. Он не мог её удерживать. Последняя секунда, последнее прикосновение… Она уходила медленным шагом. Он смотрел ей вслед как узник смотрит через окно на проходящий мимо поезд идущий в рай. Её собака, поняв что хозяйка уходит, быстро сделала несколько шагов в её сторону, затем остановилась, обернулась и с недоумением посмотрела на человека стоящего на коленях. Она смотрела так, что казалось вот-вот спросит: «Зачем? Почему мы расстаёмся? Нам же так хорошо вместе!» Сделав ещё шаг опять обернулась, и вильнув хвостом, побежала вслед за хозяйкой, уже не оборачиваясь.

2011 год.