Здравствуй, свет Души моей!

Здравствуй, свет Души моей!
Здравствуй, единственная и ненаглядная! Я с нетерпением ждал от тебя письма и... увы, не получил. Прошу извинить меня заранее, за неровность моего почерка, я не пьян, и не болен, просто пишу лёжа; но, не в почерке дело. Не так ли? Ты ведь простишь мне эту маленькую вольность, писать в горизонтальном положении письмо своей любимой! И создавать свои образы и свои сюжеты.

Есть образ, есть — мираж!
Романы есть… сонеты!
Я миражи в коллаж,
А образы… в портреты.

Наверно я могу:
Закрыть портрет вуалью.
Но, он в моём мозгу,
Он вписан вертикалью!

Я сердце для тебя,
Любимой, открываю.
Ведь я люблю тебя!
Любовь я не скрываю.

Слова шепчу в твой мир:
«О, как любовь прекрасна!»
Как стиль… а-ля ампир.
Хотя сравнил напрасно.

Прекраснее тебя,
Нет никого на свете!
И без тебя жизнь зря.
Я засыпаю в лете.

В нём, заплутал в словах,
Прочёл как будто сводку:
«Жизнь без тебя тут... прах!»
Взял, дал бомжу, на водку.

Присел я у окна
И всё свои печали,
Распил, с бомжом, до дна:
А стал я пьян? Едва ли…

Я мыслями с тобой,
Не зная даже, где ты.
Качаю головой
И в такт пишу сонеты!

О, как прекрасна ты!
Своей любви вновь верен.
Я создаю мечты,
И я в мечтах уверен.

В окно упала тень:
То птица пролетела.
Вот и уходит день:
И он прошёл без дела.

Я в зеркало смотрю:
Взял, прыгнул в зазеркалье.
Я в зеркале творю:
Во вне, своё «Астралье!»

А из него, в меня,
«Чужие» духи входят,
Погревшись у огня:
В  нём смысла не находят.

Им там, не долго плыть,
По тёмным водам Стикса!
Я соглашаюсь жить:
В обличии Астерикса!

Но, душу просто так,
На три замка закрою:
У бездны на краю,
Ключи во тьме зарою.

Где не было меня:
Меня не хоронили.
Там не было огня
И значит там не жили!

Вон полетел бозон,
Артикул: «Бозон Хиггса»,
Он в синхрофазотрон
Влетел: повеселится!

А я смотрю в тебя:
В тебе, души не чаю!
Живу. День ото дня:
Сильнее всё скучаю.

Мир обманул меня.
Что с этим миром делать?
Хожу, его кляня.
Его не переделать!

А мне на Мир плевать!
Я тут провёл расчёты:
Мне не с кем воевать,
И… не с кем сводить счёты.

Вошёл я в свой портал,
В кристальный, запредельный:
Его я не искал,
Я сам стал параллельный.

Мне дела больше нет,
Как там звучит программа,
Кто входит в высший свет...
А кто ползёт из хлама.

Кто сколько накопил,
С кем пьяные матросы,
Кто Кеннеди убил?
Отпали все вопросы.

И в бездне у меня,
Лишь только смерть осталась.
Частицей от огня,
Душа отогревалась:

В холодной пустоте,
В холодном зазеркалье.
Я прокричал мечте:
«Ну, вот Оно – Астралье!»

Тут нету – ни хрена!
И тут же, не че делать.
Пойдём-ка, старина:
Весь мир не переделать.

Вот Мир плюёт на нас:
На всё есть Божья воля!
И плюнул я, сейчас!
Такая моя доля!

Но, жить так, не хочу!
Я жить здесь не желаю.
Я завтра улечу.
Куда? Пока не знаю.

Что знать мне не дано…
А мысль хитро кружится:
Влетела за окно,
И там по бездне мчится.

Вновь вижу я тебя.
Тебя я обнимаю!
Тебя Любовь моя,
Средь тысяч душ узнаю.

Не зря я все Миры,
Вселенные, облазил.
Для головной коры:
Святое место сглазил.

И нет там больше мест:
Ни чёрту и не богу!
Лишь одинокий крест
Вбит в главную дорогу!

И ветер стер следы:
Он храмы заметает.
И нету в том беды:
Что чёрт псалмы читает.

Навязчивая речь,
Лишает звуки смысла.
Мне бы залечь на печь:
Чтоб отдохнули мысли.

Когда отрёкся я?
А ты не зарекайся.
Не знаешь, ни нуля.
Но, всё же… не сдавайся!

Терпи! И боль свою:
Не трать ты понапрасну.
Скажи: «Всё понулю:
Я свет, и я не гасну!

Я звёздным веществом,
Перепишу сценарий…
Вот встал с открытым ртом,
Наш Полубог… Кенарий!

Я закрываю квест:
Его игру закончил.
На ней поставил крест…
Я «Мобов» всех прикончил.

И снова я, тебя
Во времени, взял, выбрал.
Но почему-то я,
На этот раз, не выиграл.

Твой образ, как мираж:
Всё время ускользает.
Рассыпанный коллаж,
Ветрами разметает.

И я, уже тебя,
За зеркалом не вижу.
И в мире, проходя,
Я мир свой ненавижу!

Но, тут же! Я хочу…
Ему в любви признаться.
В мир весело кричу:
«…С тобой готов остаться!..»

На что ещё готов?
Всё начинать сначала.
«…Не наломать бы дров!..»
Душа мне прошептала.

«…Ты достаёшь вновь смерть:
Из  ящика Пандоры!
Жизнь бросил в круговерть,
С собой окончил споры?...»

Костлявая меня я знаю.
Нет, не любит!
Во мне полно огня:
Огонь  меня и будит.

Смерть буду добивать:
Во что бы то ни стало.
Мне на неё плевать:
Она меня достала!
 
Здесь рядом ползёт месть:
В тени углы срезая,
Чтоб, у окна присесть,
Смотреть: как угасая,

В мозгу сверкает мысль;
«…Вот ты почти и умер!..»
Душа взлетает в высь
И там звенит ей зуммер.

Но, времени уж нет.
Там Мир течёт в обратно.
Я вижу вот мой след:
Вздыхаю троекратно.

Вот и обрёл конец:
И в нём твоё начало.
«..Ты не мертвец –  Мудрец!..»
Мне смерть смеясь сказала:

«…Ты перестал, дурак,
Молится и Божится!
И делал всё не так:
А мог ведь веселиться!..»

Твой образ не мираж.
Я не люблю сонеты.
Мой гроб, как – Антураж!
Ну! Теперь понял: где ты?

Всё понял! Что теперь:
Со Смертью целоваться?
Вновь закрываю дверь:
Хотя хотел остаться...

И я конечно, остаюсь и пишу, пишу: развлекаюсь, так сказать. Единственное, что смущает мою мятущуюся Душу, так это то, что ты изволишь молчать. Ка же это понимать? Или моя призрачная персона уже не заслуживает внимания? Если так, я погиб! Замок моих радужных снов разрушен, в нём поселяются злые демоны и по ночам будут, шутки ради, пугать одиноких путников своим зловещим хохотом. А я буду мрачен и угрюм, как одичавший отшельник. Земля для меня станет чужой и пение птиц на этой земле, и шум деревьев, и тёплые солнечные лучи, не будут радовать моего сердца; лишь только ночь с её серебряным сиянием луны и с пляшущими демонами, станет приносить мне радость жизни а звёзды, глаза неба, станут для меня моими глазами и чёрный небосвод, как мягкая шаль примет в свои холодные объятия одинокую Душу, лишённую самой дорогой ценности, какая только есть в разумном мире любви. И … о горе, мне! Если это так, я не вынесу этот удар. Моё и без того израненное сердце разорвётся на тысячу мелких, маленьких кусочков и не останется ничего, что напомнило бы сознанию о том, что было. А я несчастный, я жалею сам себя, потому что пожалеть-то меня некому. Говорят нерадивые, что: «...жалость удел слабых...». Но, если бы ты знала: как мне хочется человеческой ласки, твоего участия в моей жизни. А я, одинок! Я одинок, как железный столб в Индии; но, не совсем одинок, ведь у меня всё-таки есть жрица священного огня, огня моей Души, дочь Солнца! А Дочь Солнца – это ты! А я? Я бедный раб, поклоняющийся этому огню. И я, жду от тебя послания. Но, видимо гонца, который должен принести пергаментный свиток с твоими мыслями, в данном пути подстерегают лихие разбойнички или же он попал на десерт саблезубому тигру. А я полон печали, и я разбит, и не могу я шутить и смеяться, я во власти тоски и уныния. Сон
наяву или явь во сне?

Неспроста Мне, «Нечто» снилось:
В понедельник, в Новый Год,
Время вдруг остановилось,
Иль замедлило свой ход.

Нет ни звуков, ни движения!
Нету Света! Нету тьмы,
Нет ни трения, ни скольжения:
Будто растворились – Мы,

В параллельном измерении.
Тут у чисел, нет числа,
Здесь рождаются мгновения,
Словно мысли у осла!

И вот, вместо глупых звуков:
Тех, что раньше издавал,
Я под звуки лёгких стуков,
Сам баллады напевал.

Словом, не чудак, а – Гений!
В Параллельном был со Мной.
Но, от этих впечатлений:
Захотелось мне домой.

Я таких вот – Параллельных,
Не желаю странных снов
И пространств, за беспредельных
И непознанных Миров!

Новый Год, на то и новый:
Хорошо должно быть в нём.
На столе сервиз готовый.
Мы шампанского нальём!

Ну, а то, что Мне приснилось...
В параллельный занесло.
В параллельный, дверь закрылась!
Знаю я, мне повезло,

Повезло, что в этом мире,
В нужном месте в нужный час,
Собрались Мы все, в квартире.
Бог я знаю: Любит Нас!

Я — к Себе «…Ну, спой Балладу!
Зачитай свои стихи.
О Богах! Да, про Элладу:
Заверши свои, штрихи.

Там в попутном: в параллельном...
Всё же были мы, с Тобой!
И нам петь о беспредельном:
Предначертано Судьбой!..»

Не пойму, не могу понять, как твой образ влился в моё сознание, и не хочет его покидать. Потому что, движение тёмной материи, каждый звук из вне, с фантастической яркостью, высвечивает твои черты. Но вдруг! Твои черты, они становятся призрачным миражом, исчезающим в глубине моего сознания. О Господь всемогущий! Зачем ты несправедлив ко мне: ведь минутные воспоминания похожи на пытку, святых отцов инквизиторов. Или же моя грешная душа должна и на земле испытывать все муки Ада? Если это так, то как пережить это испытание? Я взываю к справедливости. Но где она? Может я несправедлив, к ближним, и за это получаю то, что уготовано тобой? Но, в писании сказано: «...Кто в тебя камнем – ты в того хлебом... Ударили по правой щеке – подставь левую...». В меня бросали камнями – я давал хлеб; но, вскоре хлеба не стало: остались одни камни.
Били меня по правой щеке, я подставил, левую; но, это не принесло ничего: только боль и разочарование. А теперь, что же? Теперь мне остаётся одно: письмами стучаться в двери. А вдруг, их там уже не ждут? Как не ждут и меня. Остаются мысли уносящие в бездну то, что было в сознании секунду назад.
Миг прошёл, я стал на миг взрослее. Мысль прошла, я стал чуть-чуть мудрее.

Абсурдны мысли... по ночам;
Но, мысль не замечая ночи,
Плывёт к оплавленным свечам,
И в них сгорает, между прочим!

Вот я взошёл на эшафот;
Язык ложу – Палач не дремлет;
И пуст становится мой рот:
В нём тишина теперь мне внемлет.

Козырный Туз упал на стол!
Вот я опять на эшафоте,
Язык отрубленный нашёл;
Палач сказал: «Потом пришьёте!»

Фальцетом, мутный монолог
Договорил. Договорился!
И вышел – Вон! Через порог.
Он, словно тень, в кулисах скрылся.

Сомнения нету, у меня,
Пришьётся всё, и всё срастётся:
Ведь я молчал четыре дня;
«Без языка, что остаётся?»

Слова глотаю, в них... плюю:
Прорвали горло многоточия;
Но, вновь свой разум удивлю
Я вертикалью двоеточия,

Я говорю: «Да! Я — циркач!
Я — Клоун! Вышел на Арену,
Здесь окровавленный палач...
Мне открывает мизансцену.

Последний вдох! И...выдох. Всё!
В коллапсе клоуна не стало.
Ему стихи читал — Басё.
А это, я скажу: Немало!

Абсурдны мысли по ночам.
Перелистнул ещё страницу:
Прочёл оплавленным свечам,
Вошёл в компьютер, как в гробницу,

И там застыл как пиксель я.
Там в электронном исполнении,
Теперь живёт Душа моя,
И я живу – в недоумении!

Слова глотаю, в них плюю:
Прорвали горло многоточия;
Но, вновь свой разум удивлю
Я вертикалью двоеточия.

Абсурдны мысли по ночам,
Абсурдны мысли по ночам:
Абсурдны мысли по ночам;
Абсурдны мысли по ночам.

Может всё это сон? Нету ничего. Я сплю. Но, я хочу проснуться! Не хочу, сна и бессонной ночи. Не я хочу быть, одиноким волком в полнолуние. Не хочу, смотреть на луну, задрав морду к небу. Не хочу, грустно петь, волчью песню, в тоске по любимой в чёрной ночи. в голой степи,  в одиночестве, на одиноком кургане; а на рассвете брести, усталой трусцой, в своё волчье, одинокое, логово. О, Вселенная! Дай мне немного сил, чтобы я мог пережить молчание, и дай мне немного веры, для того, чтобы ожидание было не так мучительно. Я преклоню свои колени перед твоим бесконечным величием. Хотя я и понимаю: что невозможное возможно! Но, видит Бог! Я чист перед жизнью и эта несправедливость, которая вершится, лапой злого рока, надо мной, это ошибка, ошибка слепой судьбы и смешная ирония для рока. Всё же я надеюсь, что эта несправедливость обойдёт меня другой дорогой и не коснётся моей жизни. Но, что же делать, где искать выход, как найти то: не знаю что, как пойти туда: не зная куда? И как я могу найти свой путь, который приведёт меня в тот мир, где царит Вселенская гармония в котором, только лишь моё сознание даёт мне веру, веру в жизнь.

По листьям дождь шуршит.
Я весь в роскошной лени;
Но, день мой не спешит,
Произнести: Ты — Гений!

Но! Разве в этом суть:
Чтобы тебя однажды,
Отметил кто-нибудь,
А может быть и дважды.

В чём суть моя? Ни в чём.
Не стоит в сути рыться,
Долбится в суть плечом;
Но, сути не добиться!

Тут истина проста.
Вот истина!  Всё вижу:
Жук падает с листа,
Вот котик воду лижет,

Сырую лужу пьёт,
Играет серой тенью,
В тени луна плывёт,
И в ней блестят мгновенья!

И тут нельзя забыть,
Того, что запредельно.
Нам в этом Мире – Быть,
И вместе и отдельно.

С тобой рассвет встречать,
Размешивая краски!
А вечером летать,
От теплоты и ласки!

Под небом голубым;
Там ветер гонит тучи,
Под ним, рождён простым:
А стал таким могучим!

Мы обнялись навек:
Душа моя и тело!
Я – Вечность, Человек,
Все в бездну полетело.

И я не жду уже:
Какого-то признания.
Хожу я в  неглиже:
По «Зданию Мироздания!»

Нагим я  в мир вошёл
И выйти так обязан.
Куда б я не пришёл:
Не буду чем-то связан.

Пусть принесут дожди:
Безделья мне и лени.
Я ухожу. Не жди!
Наверняка я – Гений!

Но слышу: Божий глас!
Всё знаю. Замолкаю.
И покидая Вас:
С постели я стекаю,

И в шлёпанцах своих,
Я в неглиже, по зданию,
Читаю новый стих,
О сути Мироздания,

Иду в холодный душ,
Смываю там безделье:
Водой смываю чушь,
И глупое веселье!

Веселюсь и плачу. О, Господи! Поймёт ли кто, когда-нибудь меня, и нужно ли другим понимать то, что возможно и не нужно понимать? Я принимаю свои серые будни под золотистым Солнцем, я принимаю битву, и буду бороться за место под Солнцем; так как – это место моё, и Солнце, тоже моё! Я вошёл в безвременье, и – это плюс. Теперь я неограничен во времени, для меня существует другой отсчёт: думай, взвешивай, смотри: как родилась мысль, что породило человечество, кто первый подумал: кто есть – Он? Мы иногда забываем: кто есть мы, и что есть – Я!
Интуиция существует ли она; но, может ли она обманывать меня?

Бродила где, душа моя?
Ты не жила на  белом свете.
Здесь тьма, от звёздного огня:
Гуляла долго по планете.

А мне, тут в атомной пыли,
Искать следы твои в дороге;
Свой силуэт, узнав в дали,
Свою увидел душу, в Боге!

И к первозданной красоте,
Я взором медленно коснулся;
Рванулся трепетно к мечте,
И…  неожиданно – проснулся!

Я посмотрел в твои глаза:
В них утонула бесконечность!
Вот, по щеке стекла слеза,
Убив собою в душе вечность!

Тебя я не могу обнять,
Возьму я, кисть и... нарисую:
Как время движется тут вспять:
Там, в прошлом, я тебя целую!

Но тут! Тут нет, увы! меня:
Я сочиняю лишь сюжеты.
Здесь нету ночи, нету дня,
А я не знаю, сейчас, где ты!

То ль в бесконечности, пути?
И там гуляет тьма и вечность.
Но! я готов тебя найти:
Войдя с Душою в быстротечность!

Мой дух, исчез! Но, вот Душа!
Душа в душе – она создатель:
Вдруг отвернувшись, не спеша...
Переключила выключатель,

Не для того, чтобы включить...
Ей не нужны все тайны мира!
Мы просто — тут желаем быть:
Тут вся Вселенная квартира!

В ней догорают краски дня:
И осень бродит здесь, в печали,
Здесь  листья жгут, и у огня
Я вижу: жизнь свою в начале!

Но труден будет новый путь:
И нет путей, теперь, обратно!
«…С пути в пути, мне не свернуть…»
Я повторял, всем многократно.

Я кто? Наверно — Гений я!
Я вертикаль в горизонтали.
Вот снова, заново, с нуля:
Себя я выкую из стали!

И сталью взрежу бытие:
И я вернусь (туда…) обратно!
Где ты впадала в забытьё:
Там мы расстались безвозвратно!

Наш мир, по прежнему, жесток:
Я не играю жёстко в игры.
Я говорю: «…Я сам порок!
В моём мозгу гуляют тигры!..»

Но, только мне-то... что с того?
Меня давно уже не стало.
Я помню всё, и... ничего:
Всё было, было, но – пропало!

Осталась – Светлая Душа!
От сна, забвения, избавляясь:
Глаза открыл я не спеша,
И ничему не удивляясь,

Мир принял просто, всё как есть:
Другим мой мир уже не будет!
Я в прошлое отправил весть;
А то, душа вдруг всё забудет:

Что здесь, вчера, гуляла тьма!
Сегодня – солнце в небе светит.
Но! Тело, для души — тюрьма:
Кто смерть, в тюрьме, желает встретить?

Я очертил свой Мир чертой:
Мир в центре замкнутого круга.
Мой мир давно уже другой:
Я даже вижу: в мире друга!

И сделав шаг,  я выхожу...
Войдя в пространство понимания.
Мир, кистью, ровно вывожу
И... исчезают расстояния!

И дух уже не обречён:
Из сферы смог возникнуть снова:
Дух к Смерти был приговорён;
Но, умирать нам здесь, не ново!

Вот в воды Стикса я войду,
Переплыву его безбрежье:
На берегу тебя найду
И обниму на побережье.

Когда-то, Бог тебя отнял:
И у меня, с ним, свои счёты!
Но вот, я вывел интеграл
И подтвердил им, все расчёты.

Вот ты со мною. Рядом. Здесь.
А я твой образ всё рисую.
Я от костей, до мозга весь:
Люблю тебя, а не другую!

Пока лишь в световых лучах:
Ты появляешься на свете.
Здесь вся Вселенная мой прах.
Мой прах слоится, на портрете;

И мне бы сгинуть, вновь во тьме,
Иль умереть опять — от скуки!
Мы были счастливы, вдвойне,
Когда касались наши руки.

Ты стёрла пыль, прошедших лет;
Душа любить не перестала:
Душа взорвала белый свет
И тьма, безропотно пропала...

Но! Догорают краски дня,
Цветным пожаром на портрете,
И ты выходишь из огня:
Чтоб возродилась жизнь в поэте!

Может ты, не любишь меня, своего Поэта? Или  мне нужно сидеть и гадать на кофейной гуще: «…любит, не любит…» Может  нечто встало между нами, как незримая стена? Или это тень Люцифера? Хотя, что ему до нас, у него своих забот невпроворот. Но, что тогда? Почему молчание? Неизвестность, меня не веселит. Ничто так не убивает «Узника» как неизвестность. А я живу в неизвестности. Неизвестность липкой пеленой объяла всю мою сущность, не оставив ничего. И с каждым днём её власть становится более  жёсткой. Но, не дай мне Бог, когда-нибудь пожалеть о том, что было в моей жизни; я принимаю всё! И даже то, что моей рукой в данный момент выводит серебро Луны.


С тобой мы выкурим кальян;
Мы унесёмся в поднебесье,
И будем там, вдыхать дурман:
Ловя руками равновесье.

Нам, скука явно не грозит.
Ты заварила в чашке чаю,
А я, достав свой реквизит,
Себя артистом ощущаю.

Мы можем так: Я режиссёр!
Я режиссирую события,
И в тоже время я актёр,
Я... Мастер Чая (Чаепития).

Я мастер масок и ключей,
Все двери мира открываю.
В свой мир, из кучи мелочей,
Сюжеты жизни извлекаю.
 
Вот я, извлёк на Божий свет,
Свои вчерашние забавы:
Там мы с тобою, тет-а-тет,
Там мы, в лучах тепла и славы!

Там зритель, нас зовёт на бис,
Там мы склоняемся в поклоне.
Потом: идём во мрак кулис,
И исчезаем – в небосклоне.

Там,— параллельные миры
В туманных облаках витают.
Там, жгут осенние костры:
Костры, в тумане  догорают.

Там у костра, чадит кальян.
С ним, унесёмся в поднебесье,
Вдохнув в себя густой дурман,
Поймав сознанием равновесье.

И станет в мире, всё – равно!
Мы не запутались в дилемме.
Здесь в параллельности: давно,
Давно живём в своём «Эдеме».

И тут наш мир, или мирок.
Он в бесконечности конечен.
Но, словно малый островок...
В сознании нашем, мир наш – вечен;

В нём, скука – явно не грозит.
Ты заварила в чашке чаю,
А я, достав свой реквизит:
Вновь, в короля с тобой играю.

Никогда бы не подумал: что последние месяцы будут так тяжелы, и как они превращаются в один сплошной кошмар и, что я буду писать тебе, весь этот бред. Но, где лекарство от любви? Нет этого лекарства, никто ещё не придумал, этот эликсир. Жизнь права: в любви мало счастья. Но и без любви бывают несчастья. Такая фраза «... чем меньше женщину мы любим – тем больше нравимся мы ей...». Мне, что нужно, разлюбить любимую и стать рыцарем печального образа? Печален образ рыцаря. И что это за рыцарь, если его скакун разбил копыта, камзол изорван, сломано копьё и шляпа острой шпагою пробита, и вяло сникло пышное перо. Печален он, весь вид: река печали. Светочка, я спускаюсь из вне ,на свою постель взбитую бессонницей, она заменяет мне скакуна. Вот я и спустился. Образ Дон Кихота и Дульсинеи Тобосской: остались там за гранью; но, в поле зрения. Первую книгу, которую я напишу, через семь лет, я назову «...Пока молчало Солнце...».  Говорил я. Но, это будет через семь лет.  Семь лет, ровно тот срок, который необходим для получения знаний, чтобы я заговорил своим языком никому не подражая. Должна быть своя стилистика языка. И сейчас мне хочется сказать самому себе:  «...Да, ты во истину, Гений!..». Конечно – Гений! Прочь сомнения. Скромность мешает; но, я не хочу быть избыточно скромным. И всё почему? Я жду ответа на письмо, а ответа нет, и я не знаю: что мне думать. Стал «избыточно» нервным, как цепной пёс. А все мысли там... там о тебе! Что произошло? Пиши в конце концов. Меня напрягает неизвестность. Может я ненароком, каким либо словом затронул чувства твоей Души?  Вопрос. Ну, а сейчас я запечатаю частичку своей Души в конверт и отправлю её тебе, с гонцом, и помолюсь, чтобы он не попал в лихие руки или на десерт к саблезубому тигру. Ведь наш мир полон случайностей, таких закономерных, что порою кажется, что «...Книга Судеб...» существует на самом деле, и все случайности становятся закономерностью. Ну, и как закономерность, я должен получить случайный ответ, на моё неслучайное письмо.

Сформировать несложно мысль,
Конечно, если мысль возможна;
Но, мысли нужен некий смысл.
А если, мысль была ничтожна?

Мысль как материя хороша:
Ведь без неё жить, смысла нету.
Вопрос задам: «...К чему Душа,
К чему эмоции поэту?

К чему без мысли диалог?
К чему они мои желания?
К чему он нужен, некий Бог,
Для моего существования!..»

Вот мысль моя: – «...Мне ни к чему.
Мне Бог не нужен – это точно!
Не поклонялся я ему...».
И вбил я мысль, довольно прочно,

В свою прекрасную главу,
Что: «...Бога нет на этом свете.
Что я живу здесь наяву.
И просыпаюсь на рассвете,

Свой взгляд, направив в небеса,
В желании мысль свою увидеть:
Пока я верю в чудеса,
И в жизни, жизнь могу предвидеть

И в ней, без Бога обойдусь:
Снимать грехи в ней не намерен.
И с жизнью сам я разберусь:
Живу как все, в себе; уверен.

Природа, разум мне дала,
В нём растворён я изначально
И мысль моя, как два крыла:
С ней я лечу, почти реально!

Такие Мысли в голове,
Меня нередко посещают.
И в основной, в моей канве
Смысл бытия мне отражают...»

И есть ли смысл говорить:
Что бесконечность, Мироздания!
В котором, я могу любить,
В котором и живут желания.

В которых – умиротворён:
В которых: мысль моя играет,
С которой, я в свой мир влюблён:
Всё – Мироздание понимает:

Вот – бесконечность! Мысль постиг.
Осталось  мысль увековечить.
Хотел – Чего? Того достиг,
Сумел сознание обеспечить:

Сформировав, закончить мысль,
Конечно, если мысль возможна;
Но, потерял с ней некий смысл,
Проговорив  не односложно.

И всё же, точку ставлю я:
Хоть в мысли смысла я не вижу;
Познав законы бытия,
Я знаю всё и всё предвижу.

И в будущем могу сказать:
«...Вообще, неплохо быть поэтом!..»
И – после фразы замолчать:
Наполнив мысли тёплым светом.

И так! Пора заканчивать своё послание. Остаётся сказать: «...Мой Ангел я люблю тебя!..» До свидания любимая! Целую трепетные губы и жду ответа.
04. 09. 1979.