На краю города

Я влюбилась, Боже, мама, в нехорошего хулигана.
Душу всю вытрепал, воздухом вдруг мне стал.
А на сердце открылась сквозная, веришь ли, мама, рана.
Разум проигрывал: вскоре признал провал.

Когда вложил он молча звёзды в пустые ладони,
Уж было слишком поздно пить всем Боржоми,
И рьяно хмурил, густые, ветер чёрные брови,
Луна застряла в зелёной кроне
Где-то на склоне.
На краю города...

И не к лицу мне, знаю, мама, эта дешёвая драма.
Твои труды на смарку, сердцу — припарка.
И я не знаю, как быть, мама, с этим славным хулиганом —
Говорил-то не складно, плавя сигарку...

Но вдруг вложил он молча звёзды в пустые ладони,
И стало слишком поздно пить всем Боржоми,
Нахмурил рьяно густые, ветер чёрные брови,
Луна застряла в зелёной кроне
Где-то на склоне.
На краю города...

Я, мама, с каждой минутой в него всё больше влюбляюсь —
Это как птице вдруг об небо разбиться.
И знаешь, мам, я с удовольствием и бьюсь, и не каюсь.
Прицелься, если не готова смириться.

Смотри, вложил он молча звёзды в пустые ладони,
Поверь, уж слишком поздно пить всем Боржоми,
Пусть рьяно хмурит, густые, ветер чёрные брови,
Луна застряла в зелёной кроне
Где-то на склоне.
На краю города...