Бабкины платочки

  Бабкины платочки
(две бабки из Суражевки)
            
Две бабки – две соседки
в бараке с кухней общей
делили перцем едким
житьё-бытьё - не молча.

Одна - вела речь строго
с моралью невозможной,
другая - только тронь-ка -
перечила безбожно!

Одна была в платочке
линялым василёчком,
как в жухлости жнивья.
Другая  -  с красной розой
поблекшую в морозы
на тёмном поле плата…
А где же их мужья,
хоть с маленькой зарплатой?

Один на небесах
остался с парашютом,
другой убит во рвах –
любитель прибауток -
война да лагеря..,
а женщин свёл барак.
 
Одна варила травы
хворобе злой отраву,
и дока в ворожбе
на картах о судьбе -
меж швейными делам
все дамы с королями!

Другая - жар двужильный
в работе лесопильной!
Ей денег не хватало -
бывало - выпивала…

Бывало, бросив внучку -
дитёнка малых лет,
спешила за «получкой»,
ревела внучка вслед.

Вслед бабка Василькова
плевалась и крестилась,
забрав дитё чужое -
двум - нянькой становилась -
ведь у неё есть внучка -
кровиночка родная,
но бабы Розы штучки -
"от беса" проклиная,
брала её девчонку,
нос мокрый вытирая
крикливому ребёнку.

Играли дети мирно,
а бабка им умильно
давала лоскутки
для кукол – на платки.

Другая баба Роза -
став «в меру» несерьёзной,
частушки пела звонко,
платок летел вдогонку
за эхом по посёлку,
цветами осыпался,
а траур оставался.

Вдруг охал голос слёзно,
стихали каблуки
и шла она к ребёнку –
к соседке – в васильки…

Так жили бабки две.
Был клич одной везде:
«Пить воду на воде!
Да не кури при внучках -
плохому же научишь!»
«Ты в монастырь их лучше!» -
бранились бабки две.

Но тихо на погосте
сложила руки чинно
одна - нашла покой.
Другая следом «в гости»
с затёкшею в морщины
горючею слезой.

Две скромные могилы,
два крестика застыли -
и розы, васильки!..

А мы – две взрослых внучки,
а с нами – две пра-внУчки
и мокрые платки…

Такие бабки были!
Как дружно они жили
на грешной - на земле!
две наших бабки - две!