Там - волки...

ДИСКЛЕЙМЕР
(Все описанные ниже события, места, фамилии являются вымышленными, за любые совпадения автор не несёт никакой ответственности)

         Ранним утром воскресенья 15 июня 1941 года жители села Спасское, что в Брянской области, вышли на покос молодой травы. Покосные луга находились рядом с лесом, неподалёку от крайних домой села. Солнце золотило листву деревьев, туман лениво поднимался вверх, день обещал быть отличным. Устроившись на изгороди, горланили петухи, поднимая своими гортанными криками спящих жителей.

Мужики и бабы дошли до опушки леса, чтобы там положить нехитрый скарб да снедь, которую принесли с собой на обед – молоко в глиняных глечиках, домашний хлеб и сыр, молодой зелёный лук, картошку и сало. Расстелили домотканое покрывало, сложили на него принесённую еду и только собрались идти на покос, как вдруг…
(Да, дорогой читатель, это слово будет играть весьма значимую роль в дальнейшем повествовании),
одна из женщин увидела стоявшую рядом с кромкой леса, под раскидистой ивой, маленькую девочку.
На вид лет 7-8, нечёсаную, в грязной мешковине, надетой через голову, которая стояла и молча показывала худющей ручонкой в сторону леса:
- Там – волки, - раздался детский голосок.
Жители села столпились вокруг, осматривая ребёнка, которая повторяла только одно:
- Там – волки…
- Да что ты, малая, откель здеся волки возьмутся то? - сказал Ефимка Беглов, сын лесника,
- отродясь в наших лесах волков не видели.
Но ребёнок упрямо показывал в сторону лесной чащи и всё твердил:
 – Там – волки…
Бабы спросили у девочки – кто она, как её зовут и как она одна оказалась в этих краях?
Малышка ответила, что на помнит ничего – ни кто она, ни как она тут оказалась, ни как зовут, ни кто её родители… На что пастух Гаврила сказал, что с ним такая же нелёгкая происходит кажную субботу апосля бани - по утру он тоже ничего не помнит, знать вечером было дюже хорошо!

Ефимка и его закадычный друг Вася Молчун быстро побежали в ту сторону, куда показывала девочка. Они бежали довольно быстро, но в то же время практически бесшумно – Ефимка с детства в лесу с отцом ходил, и мог двигаться так, чтобы его не было слышно, так же передвигался и Вася. Они добежали до оврага и вдруг…
(Вот и я об этом, вдруг…)
Ефим махнул Васе рукой – ложись! Оба бухнулись на землю и потихоньку поползли к краю оврага. Увиденное заставило сердца биться с двойной силой – внизу, на самом дне оврага, лежали … волки, стая отдыхала, лишь два их них находились по разным сторонам.
 – Охранение выставили, как пить дать, - шепотом произнёс Вася.
-  Ползём назад, медленно, не шумим, - ответил ему Фима.

Парни тихонько доползли до деревьев, растущих от края оврага метрах в 50ти, и быстро побежали обратно. А на опушке люди всё никак не могли прийти в себя из-за этой, непонятно откуда взявшейся девчушки. Ребята, запыхавшись, наконец-то прибежали из лесу.
- В овраге точно волки, много, отлёживаются перед охотой, - хором затараторили парни.
- Надо срочно в райцентр доложить, - сказала Вера, дочка председателя сельсовета, - тятя всегда в таких непонятных ситуациях звонил в райцентр начальству.
- Мужиков надо всех собирать, у кого ружья есть, - сказал Ефимка, и побежал в сторону села.

Через полчаса десятка два местных жителей, вооруженных ружьями, двинулись в сторону оврага, обходя его с нескольких сторон. Собак не взяли, чтобы не спугнуть добычу.
Шли быстро, на ходу проверяя оружие – в основном это были одностволки ИЖ-5, у некоторых имелись и двуствольные ружья, а у Алексея, отца Ефимки, был немецкий Зауэр! Трофейный, он его с финской ещё принёс домой.
Вскоре охотники пришли на место, где был тот самый овраг. По-тихому заняли позиции для стрельбы, выцелили добычу и …

Через некоторое время пороховой дым рассеялся. Внизу, на дне оврага, лежали пострелянные волки, их реально было много – Алексей насчитал 29 трупов. Возможно, нескольким удалось скрыться в суматохе, скорей всего ушли в сторону болота, за которым была почти непролазная чаща. Мужики привязали трупы животных на палки, по 4-5 штук, взвалили на плечи и понесли в сельсовет. За голову каждого убитого охотниками хищника давали немалую премию – хошь порохом и пулями, хошь деньгой, али почетной грамотой и трудоднями…

Девочку привели в село, всем миром вымыли в бане, постригли, расчесали, переодели, накормили. После всех манипуляций на свет божий вышла худенькая конопатая девчушка, с голубыми, как небо, глазами, тонкими ручонками, с рыжими волосиками, заплетёнными в косички. Ленты в косах повязали соседские девчонки, которые тут же окружили малышку.
Она по-прежнему не помнила ничего, оглядывалась по сторонам, тихонько всхлипывала и дергалась на каждый громкий звук.
- Надо в райцентр сообщить, - подала голос Вера.
- Что ты заладила со своим райцентром? – хором заголосили бабы, - охолони маненько, Верка.
- Сами, небось, разберёмся, - ответила ей Дуня, жена красного командира, лейтенанта Ермолаева. У них с Сашей, её мужем, не было еще детей, так как лейтенант сразу после свадьбы был отправлен на западные рубежи Родины, в Брестский погранотряд. В отпуск его еще не отпускали…
- Может, я её с себе заберу, - сказала Евдокия, - нам с бабушкой всё веселее будет, да и дитё одно не останется – накормим, обогреем. Есть кто против?

Бабы молчали, с Дунькой связываться никто не хотел. Она хоть и молодая, да норовистая, про таких Некрасов ещё писал – коня на скаку остановит и т.д. Они с будущим мужем познакомились на чемпионате СССР по лёгкой атлетике 1940 года, который прошёл 25-30 августа в Москве на стадионе «Динамо». Дуня заняла 2е место по бегу в эстафете 4*100 м, а Александр 1е место в десятиборье. Оба отличных спортсмена, они быстро нашли общий язык, и через 2 месяца поженились. Дуня приехала назад в своё родное село, а Саша был направлен на границу…

Так и порешили – девочка стала жить вместе с Дуней и её бабушкой. Казалось, что счастье наконец воцарилось в их доме – Евдокия не нарадовалась малышкой, баловала её, купила в сельпо материала для платьев, разных ленточек и всякой бижутерии – шить она тоже умела хорошо! Жить бы вам да радоваться, но нет…

На второй день малышка указала ручонкой на бабушку Любу и прошептала тихо:
- Ты умрёшь сегодня…
Баба Люба была не слишком старой – её недавно стукнуло 63 года. Была она крепкой, порода у них в семье была кряжистой, практически не болела никогда, купалась до последнего в сентябре (сейчас бы её моржом назвали), дрова сама колола, да и вообще занималась хозяйством вместо мужа, деда Бориса, который пропал без вести на фронтах еще в далёком 1924 году…

- Да что ты говоришь то…
Баба Люба не успела окончить фразу и стала медленно оседать на пол.
Вбежавшая в избу Дуня увидела лежавшую бабушку и девочку, неподвижно стоявшую рядом.
- Что случилось? Отвечай! – закричала девушка, подбегая к ребёнку.
Та не мигая посмотрела Дуне в лицо и сказала тихо:
- Вы все умрёте. Скоро. Вас убьют, как тех волков в овраге…

Дуня отшатнулась от девочки, сердце её сдавил обруч, в глазах потемнело. Она стояла, не в силах осознать сказанное ребёнком. А девочка молча обошла Дуню, вышла из дома, спустилась с крыльца и пошла по центральной улице. Люди, на которых она указывала рукой, внезапно замертво падали на землю. А те, кто оставался в живых, не понимали, что происходит…
Это продолжалось почти всю неделю, плоть до 4 утра 22 июня 1941 года.

Маленькая девочка, непонятно откуда взявшаяся в этом селе, была предвестницей большой Беды, постигшей весь советский народ. Последний, кто видел её, была Евдокия Ермолаева. Похоронив свою бабушку, девушка думала только о сказанных ей малышкой словах. Утром, до третьих петухов, она вышла на крыльцо и увидела, как по улице шла та загадочная девочка. Вдруг, (и вновь это слово создаёт ощущение мистического состояния тревоги и беспокойства), Дуня увидела, что это была уже не маленькая хрупкая девчушка с ленточками в рыжих волосах, а молодая девушка, покрытая с головой черной шалью, в руке у неё была обыкновенная … коса, но только тоже черного цвета. Она обернулась, пристально посмотрела на Дуню и, улыбнувшись, тихо произнесла:
- А вот тебя я в своих списках не вижу, пока не вижу…, впрочем, как и молодого человека по имени Александр. Живите, но помните, что волки всё ещё там, в овраге…
Да, кстати, я вспомнила, как меня зовут – La Muerte*, я из Испании.

С этими словами она стала как-бы растворяться в воздухе, а вдали загремели глухие разрывы снарядов и бомб, сброшенных с больших черных самолётов с крестами и оскалом волка на своих бортах...


*La Muerte в переводе c испанского – смерть.

Историческая справка:
к середине июня 1941 года численность немецких войск, сосредоточенных на западном направлении, составляла 29 дивизий…