Ойкумена

Когда мои деревья были выше
и крепче чай, индийский, со слоном,
с утра галдели голуби на крыше,
гудел смешной «трамвайчик» на Речном,

и брызги солнца на носу у Сашки
казались эталоном красоты.
А батя мой, в рубашке нараспашку,
на турнике накручивал «кресты».

Смущалась мама, в платье из кримплена
спешившая на школьный выпускной.
А мы мечтали с Сашкой Ойкумену
найти свою. И в банке жестяной

копили пятаки — купить билеты
и убежать когда-нибудь вдвоём.
Мечтами или зноем разогреты,
ныряли мы в ближайший водоём

и замирали, как рыбёшки в тине,
ловя сквозь воду проходящий свет...
Вот Сашка отслужил на Сахалине
и, боже мой, уже он дважды дед.

И нет в живых отца, не стало мамы,
сломали голубятню во дворе.
А жизнь повсюду оставляет шрамы,
как дети на берёзовой коре...

Уже мои деревья стали ниже,
тревожнее курлычут журавли...
Мы побывали в Риме и в Париже.
Но Ойкумену так и не нашли.