Отрывок из воспоминаний, выжившей в оккупацию И. В

        В четверг 5 мая в Ставропольской краевой библиотеке им. М. Ю. Лермонтова состоялась общекраевая победная поверка «Живем и помним. Правнуки о победителях». В помещение актового зала собрались студенты, учащиеся, журналисты, дети войны - свидетели оккупации города Ставрополя, которые в 42-м  были маленькими очевидцами обстрелов, голода и страха на протяжении пяти тяжелых месяцев. Вот какими воспоминаниями поделилась перед собравшимися Идиллия Владимировна Дедусенко: «Мы, дети, плохо понимали опасность, в которой находились в период оккупации, начавшейся 4 августа 42-го. Мы должны были эвакуироваться и мне сказали, чтобы я купила хлеб, но на улице уже шел бой,в небе два самолета вели сражение и один из них задымив, рухнул вниз, потом появились мотоциклы с люльками, в которых ехали немцы. Мы, дети, сели на ступеньки, смотрели на них, я тогда перешла в 5-й класс и знала слово «ахтунг». Немцы стали расселяться, забрали наши комнаты, а мы ушли жить в сарай, взяв себе одеяла, теплые вещи. От немцев поступило распоряжение сдать оружие. Папа был охотником и оружие у него было, а сам он уже воевал. Вечером к нам пришли два парня и мы им отдали два папиных ружья. Полковник, который поселился у нас, вел себя как хозяин: был требовательный и, поскольку было уже холодно, ему ежедневно нужна была теплая вода, чтобы мы приносили ее в тазике. Однажды я услышала громкую музыку в его комнате и голос Левитана: говорит Москва… Увидев меня, он погрозил мне пальцем. У нас было фото моего отряда с пионерскими галстуками и однажды он увидел его, стал громко кричать и бросил в огонь. Мне было очень жаль фото. На снимке я стояла в самом центре, у меня были длинные косы. На этом он не успокоился, вывел меня, поставил к стене и полез в свой карман, я подумала, что у него там есть пистолет и он меня хочет убить. Но он достал фотоаппарат и стал фотографировать, сказав, что пошлет мое фото фрау, что эту девочку в Германии воспитают. Мама говорила, что я еще маленькая, мне только двенадцать лет, хорошо, что его отправили куда-то и он съехал, а вместо него поселился другой, немецкий архитектор. В ноябре он сказал, что «цурюк», уходим на запад, хотя Сталинградской битвы еще не было. В доме на постое менялись немцы и мы их даже не запоминали. В 20-х числах января 43-го немцы стали все взрывать: административные здания, школы и разные объекты. У нас уже не осталось вещей, чтобы поменять на еду, очень голодали, но мы с моей подругой Таей хотели своими глазами увидеть, что происходит в городе. Был бой, летели трассирующие пули и под утро мы узнали, что город освобожден. Выживали мы с большим трудом, ходили советские деньги, но их тоже не было. Мы уже два дня ничего не ели, мама послала меня в семью папиного сослуживца, чтобы я  попросила что-то нам поесть. Был комендантский час, но мы, дети могли ходить и вот происходит мистический случай: я нахожу серый комочек, развернув, я увидела купюру с Лениным достоинством одна тысяча! Буханка стоила 500 рублей!» В городе голодали все, но стали образовываться стихийные рынки и мы могли там себе купить картошку и сварить суп."