Кто последний?

Усталый Байден перешел к завершающейся части саммита:
 – Итак, дорогие друзья, я счастлив, что мы все согласны решительно биться с русскими до последнего…. как его там?..

Джонсон одобрительно закивал. Байден, глядя на него, вспомнил, что надо завершить прерванное предложение и продолжил:
 – Британца.

Шольц и Макрон вскочили с мест и отчаянно зааплодировали.
Джонсон, побледнев, тоже встал:
 – Я всегда во всем согласен с нашим старшим коллегой. Но полагаю, что здесь следовало бы уточнить про последних. Разъясните, пожалуйста, кто – эти последние? Кого вы имели в виду?

Байден, ничего не понимая, что от него хотят, стал оглядываться и пожимать руки несуществующим людям.

Макрон пришел ему на помощь:
 – Я считаю, что наш старший коллега имел в виду – биться до последнего доллара! Тут я полностью с ним согласен.

Байден, заметив удивленные взгляды участников саммита, понял, что настала решительная пора показать весомость своих позиций:
 – Не волнуйтесь, коллеги! Мы знаем, где спрятаны доллары у китайцев! И они – не последние! Но вернемся к нашим баранам. До кого, последнего, вы предлагаете биться, чтобы сильно не обижать нашего лучшего друга – Залежную?

Сосредоточенно молчавший Эрдоган, неожиданно подскочил на месте:
 – Я предлагаю биться до последнего Зеленского! Вряд ли он – залеженец, с таким отношением к залеженцам!

Шольц и Макрон снова зааплодировали.
Байден протянул в их сторону руки, и стал настойчиво дистанционно пожимать их:
 – Вот и хорошо, друзья! Давайте, закончим наш саммит на этой уверенной ноте, на понимании, что есть последние, готовые сражаться по нашей команде! А что неприятности всех нас преследуют – так мы тут ни при чём!  Это русские во всём виноваты!

Изумленный Макрон зашептал Шольцу:
 – Не ожидал, что так быстро признается! Но всё равно, не верится, что он – не под русского косит, а настоящий русский!

Байден, заметив «разговорчики в строю», нахмурился, схватил со стола папку, и стал пожимать ей «руку»:
 – Не вижу счастья в глазах! Веселей, веселей, друзья! Как говорят, русские, хорошо смеется тот, кто еще способен смеяться! Хай живе наш общий, гибкий язык!