Когнитивный диссонанс часть 110

Когнитивный диссонанс часть 110

Когнити;вный диссона;нс (от лат. cognitiо «познание» и dissonantia «несозвучность», «нестройность», «отсутствие гармонии») — состояние психического дискомфорта индивида, вызванное столкновением в его сознании конфликтующих представлений: идей, верований, ценностей или эмоциональных реакций. Понятие впервые введено Леоном Фестингером в 1957 году. Теория когнитивного диссонанса была предложена Леоном Фестингером в 1957 году.

Ситуации, когда может возникнуть когнитивный диссонанс, включают:
курение, несмотря на осознание неблагоприятных последствий употребления табака для здоровья
нежелание говорить правду, несмотря на то, что человек считает себя честным
потребление в пищу мяса, хотя человек думает о себе как о любителе животных, которому не нравится мысль об убийстве животных. Некоторые исследователи называют это парадоксом мяса.

  Когнитивный диссонанс — это внутренний конфликт, который возникает у человека при столкновении противоречащих друг другу убеждений. Этим диссонанс вызывает чувство напряжения; человек испытывает неприятные эмоции: тревогу, злость, стыд, вину — и будет стремиться избавиться от дискомфорта разными способами. Понятие «когнитивный диссонанс» пришло к нам из социальной психологии.
Диссонанс - неблагозвучное, негармоничное, раздражающее, острое сочетание звуков или аккордов, вызывающее неприятные ощущения. Есть и другое понятие, с противоположным смыслом: консонанс, что означает приятное звучание. На протяжении всей истории музыки.



Тамплиеры, сноски истории


Как уже говорилось выше – если что-то гойское вообще и арийское в частности попадало в руки левитов, то всё, что было в нём благородного и чистого коверкалось, похабилось и выворачивалось наизнанку. Но арийцы также не оставались в долгу – в меру своих возможностей они старались облагородить подсунутое им реформированное иудейское мировоззрение, известное как христианство. Увидев это, левиты испугались, что выпущенный ими джинн пойдёт на них же, они раскололи его надвое – на католицизм и православие. А когда они поняли, что и эти ”половинки” начинают вести себя самостоятельно и поворачивать мечи против ”богоизбранных”, то в ход были пущены ереси. XII-XIV века как для католических стран, так и для православной Руси были временем, когда арийцы настолько оседлали и облагородили христианство, что оно из слуги левитов стало превращаться в их грозного врага.

К этому же времени, преодолев вызванный левитами раскол на суннизм и шиизм, перестали особо жаловать обожателей Сиона и мусульмане. Ранее левиты надеялись, что они при помощи арабов-мусульман, вышвырнув из Палестины европейцев, возьмут её себе. Но не получив её от арабов-мусульман, решили натравить на них европейцев-христиан и, под предлогом освобождения Гроба Господня, захватить руками доверчивых христиан Палестину, взаимоослабив при этом и христиан и мусульман, вырвавшихся в определенной мере из-под власти иудейской пирамиды. Стравливание христиан с мусульманами, руководимое из-за кулис левитскими дирижёрами, не принесло им желаемого – Палестина осталась в конечном итоге за арабами. Попытка выполнить трёхтысячелетку Соломона за дне тысячи лет сорвалась. Но неугомонные левиты не унимались. За время пребывания крестоносцев в Палестине они создали из их числа свой передовой масонский отряд и только благодаря чистой случайности изумленная Западная Европа узнала в 1307 году, что стояла на грани порабощения её мировым сионским спрутом.

Вот как это произошло.

В один из осенних дней 1305 года французский король Филипп IV по прозвищу Красивый (1268-1314) получил письмо от управляющего его замком близ Безьера в Лангедоке. В письме сообщалось, что некий житель города Скин де Флориан, приговоренный к смерти за какое-то обычное уголовное преступление, пожелал сделать какое-то важное заявление его величеству. Флориан утверждал, что тайна, которую он имеет сообщить, такова, что его величество за неё не пожалеет отдать и лучшую из своих провинций, но сообщена она может быть только лично самому королю. Донося об этом, управляющий королевским замком сообщил, что им приостановлено приведение приговора в исполнение, и что он ожидает дальнейших распоряжений.

Король приказал заковать этого человека и доставить его к нему для допроса. Представленный королю Скин де Флориан бросился ему в ноги и умолял даровать ему жизнь. Король обещал кроме помилования и награду, если донос действительно окажется таким важным. Тогда Флориан объяснил, что после приговора к смертной казни он сидел в одной камере смертников с одним из членов ордена тамплиеров или рыцарей храма Соломонова. В те суровые времена преступникам зачастую отказывали в исповеди перед смертью. Христианство было господствующей идеологией, и кем бы ни был преступник при жизни, перед смертью ему было далеко небезразлично, как он умрёт. Умереть без исповеди означало гибель души во веки веков. Поэтому, при невозможности исповедоваться священнику, можно было заменить это исповедью друг другу.

И вот, во время исповеди храмовник открыл де Флориану те страшные в идеологическом, а следовательно и в политическом плане действия, которые имели место в ордене. Речь шла не только о сатанизме и отступничестве от Христа, но и об иудейско-масонском заговоре стать хозяевами во всей Европе.

Примерно в то же время за какие-то другие преступления были арестованы ещё два храмовника: приор Монфокона из Тулузского округа и флорентиец Ноффе Деи (Дельфи). Несмотря на аналогичные признания, оба тамплиера были повешены. Что касается Скина де Флориана, то он за свой донос получил огромное вознаграждение, но позднее умер насильственной смертью, как и большинство причастных к раскрытию заговора тамплиеров.

Зная силу и коварство членов ордена, Филипп Красивый действовал очень осмотрительно и поручил сперва двенадцати своим шпионам в разных провинциях вступить в число членов ордена и, подчиняясь уставу, исполнять всё предписываемое из обрядов и приказов ордена. Более того, он сам вступил в орден, чтобы этим путём узнать истинное положение вещей. Разумеется, он столь же мало узнал, как впоследствии императоры и короли, вступавшие с подобными же целями в масонские ордена и всегда оказывавшиеся в положении одураченных. Когда в 1306 году агентура левитов спровоцировала в Париже восстание, король даже принял предложенную ему орденом (как потом стало известно, чтобы испытать его преданность и веру ордену) защиту и укрылся в их замке Тампль (т. е. Храм). Более того, весною следующего 1307 года, когда уже между ним и папой римским Клементом V было тайно всё обусловлено и договорено, как прихлопнуть орден, король, отлично нося маску верного тамплиера, присутствовал при посвящении в тамплиеры собственного брата, а также приглашал столь прославленного потом масонами гроссмейстера ордена Якова Беригарда де Моле окрестить своего ребёнка! Де Моле и не подозревал о грозящей ему и ордену гибели и лично руководил в Иоаннов день 24 июня 1307 года заседанием орденского капитула в Париже. 24 июня по сей день является главным орденским праздником всех масонов, каковым этот день был и у тамплиеров.

Наконец приспела пора действовать. Решительный король разослал летом 1307 года всем своим руководящим провинциальным чиновникам запечатанные конверты с приказом вскрыть их только в ночь с 12 на 13 октября. К таким предосторожностям король принужден был прибегнуть потому, что сам папа в вопросе о тамплиерах всё ещё колебался, как явствует из сохранившихся до сих пор его писем. А у храмовников были друзья, единомышленники и благодетели везде, вплоть до занимающих высшие должности в государстве лиц. Ознакомить с проскрипционными списками раньше даже собственных агентов было равносильно риску провалить весь план. В пятницу 13 октября 1307 года королевский тайный приказ был выполнен. В утренние часы этого дня были захвачены почти все французские тамплиеры, за исключением немногих, главным образом, высокопоставленных лиц ордена, которым удалось ещё раньше выехать за границу. ВПЕРВЫЕ И, К СОЖАЛЕНИЮ, ЕДИНСТВЕННЫЙ РАЗ ЗА 3000 ЛЕТ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ АППАРАТ ГОЕВ ОКАЗАЛСЯ НА ВЫСОТЕ и не только во Франции. В этот же день по просьбе дружественного им Филиппа Красивого многие монархи Европы поступили так же.

Важнейшим подготовительным мероприятием, проведённым Филиппом перед арестом тамплиеров было полное удаление из Франции всей критической массы иудейской пирамиды. Без этого его акция была бы заранее обречена на провал. Он провёл эту хирургическую операцию ещё в 1306 году. Только после этого он принял меры против тамплиеров, в которых видел уже производную после золотой пирамиды опасность. В этом сказалась его величайшая государственная мудрость. Хозяева иудо-масонской пирамиды учли ошибки 1307 года: а) единоначалие гойских правителей должно быть ограничено широким советом или парламентом (т. е. своими людьми), без которых ни одно решение не может приниматься; б) духовное единоначалие папы римского должно быть уничтожено созданием в каждой стране ”национальных” еретических церквей, за главами которых скрывались бы левиты; в) ни одна важная с точки зрения золотой пирамиды страна не может оставаться без наличия в ней её критической массы, пусть даже формально замаскированных под христиан (как, например, мараны в Испании, ловко скрывавшиеся под личиной христиан с 1492 г. до наших дней, когда после восстановления монархии в Испании вся экономика этой страны вдруг оказалась в руках лиц, которые стали посещать вновь открывавшиеся через пять веков синагоги).

В условиях нашей страны агентура Солженицына также пытается создать обстановку некой ностальгии по царской монархии, конечно, парламентской по их замыслам, при одновременном подогревании интереса к православию солженицынского же покроя. В ”верующие” и даже в священнический сан толпами валят ”бывшие” советские иудеи, лелея надежду, что при реставрации угодного им строя в нашей стране, они войдут в него как испанские мараны полными хозяевами, как у трона их ставленника, так и в церкви, идеология которой должна будет по их замыслу заменить коммунистическую идеологию при полном соответствии интересам золотой пирамиды.

Создание в Западной Европе ”еретических”, т. е. еврокоммунистических тенденций в коммунистическом движении, как и во времена зарождения ”ереси” тамплиеров, руководится всё из той же золотой пирамиды с использованием аналогичных клише.

Поэтому внимательное рассмотрение того, как христиане-крестоносцы превратились в сатанистов-служителей левитов имеет для нас далеко не чисто исторический интерес.

Основателями ордена были соратники Готфрида Бульонского французские рыцари Гуго де Пайянс и Готфрид де Сент-Омер, которые в 1118 году вступили в Палестине в союз с семью другими рыцарями и во имя Божьей Матери принесли обет целомудрия, послушания и бессребреничества, четвёртым главным обетом этих девяти рыцарей была защита паломников в Св. Землю против сарацин. Существует мнение, что уже при самом основании ордена стояли левиты. Рыцари – основатели ордена не были монахами, ибо монах не носит меча, тем не менее они повторили перед патриархом иерусалимским вышеназванные три монашеских обета, неисполнение которых служило одним из главных предметов обвинения после ареста храмовников в 1307 году. Основан был орден в иерусалимском странноприимном доме. Вскоре король Балдуин II Иерусалимский отвел им именно ту часть своего дворца, которая была построена на том месте, где находился Храм Соломона. Многие исследователи полагают, что иудейские менторы рыцарей особенно заинтересовались ими как раз после этого и подсказали также выбор орденского знамени, состоявшего из сшитых вместе чёрного и белого квадратов, знаменующих главную идею дуализма – равнозначность добра и зла, т. е. бога и сатаны.

Автор книги ”Космическое создание” доктор медицины и масон 32 степени И. Д. Бекк и уже упоминавшаяся Е. П. Блаватская, так же как и противник масонства знаменитый германист Гендо фон Лист, все, считающие Соломона основоположником масонства, видят в шахматной чёрно-белой мозаике пола в масонских ложах воспоминание о чёрно-белом знамени тамплиеров.

Счастье сопутствовало ордену. Положение об ордене было написано самим св. Бернардом, которое папа Гонорий II подтвердил на Тройесском соборе в 1127 году. Пожертвования и наследства потекли в кассу ордена. Папа Александр III подтвердил и умножил в 1172 году привилегии ордена, и папа Иннокентий III, тот самый, который исповедь и предсуществование возвел в догматы, освободил духовенство ордена от присяги на верность и послушание епископам, что особенно было чревато последствиями для тамплиеров. Благодаря привилегиям церковь и государство вскоре потеряли всякий контроль над орденом, его членами и его имуществом и мало-помалу тамплиеры образовали государство в государстве, а также церковь в церкви.

Созданный несколько ранее тамплиеров орден св. Иоанна или иоаннитов, сохранившийся до наших дней, такими привилегиями не пользовался. Скорее всего, его спасло именно отсутствие привилегий, подобных тамплиеровским, а может быть лучшая маскировка и конспирация.

”Ордена св. Иоанна и храмовников служат истинным выражением духа крестовых походов, духа воинственного и религиозного, и они преисполняли славою весь христианский мир, – писал известный апологет масонства историк Г. Мишо, – они были для королевства Иерусалимского как бы живою крепостью, вечно поражающей и никогда не поддающеюся. Какая радость была для бедных безоружных пилигримов, когда где-нибудь, в горах Иудейских или равнинах Саронских, они примечали вдали красное одеяние иоаннитов или белую мантию рыцарей храмовников!”[55].

До самого краха государства крестоносцев храмовники и иоанниты оставались в Палестине, а после разрушения Птолеамаиды иоанниты поселились на о. Родосе, храмовники же – в своих обширных владениях в Европе. ”Здесь они предали забвению статуты св. Бернарда, – свидетельствует, несмотря на все свои симпатии к ним, Г. Мишо, – и возбудили против себя алчную и завистливую политику монархов”[56].

Последняя точка зрения, бросаемая Г. Мишо в его книге вскользь, является лишь одним из повторов заученной историками масонской басни о ”невиновности” тамплиеров, якобы ставших жертвой алчных до золота монархов. Поэтому восстановление исторической правды о храмовниках и их предтечах по идеологической и политической диверсии против существовавшего в то время в Западной Европе строя – альбигойцах является благородной задачей историков, стоящих на марксистско-ленинских позициях. Благородной потому, что этим развеивается миф о прогрессивности и даже чуть ли не революционности этих служителей сатанинского культа. К сожалению, ещё до сих пор приходится встречаться с точкой зрения, согласно которой любая борьба против союза монархии и церкви или против них по отдельности рассматривается как прогрессивное явление. Спрашивается, как тогда относиться к такому явно ”монархо-клерикальному”, с формальной точки зрения, союзу, как сотрудничеству Д. Донского и Сергия Радонежского? Ведь в двадцатых годах находились обожатели Сиона, которые не только их хаяли, но и выбросили из Старого Симонова в Москве останки героев Куликовской битвы Пересвета и Осляби! Совершенно неприемлема и та точка зрения, согласно которой отрицание Христа путём подмены его культа культом сатаны, рассматривается как явление атеистического характера, так замена культа бога на культ антибога не есть атеизм, а скорее замена меньшего зла большим. За неимением в конкретных исторических условиях другой, кроме религиозной, идеологии, при всех недостатках культа бога с ним культивировалось в людях понятие добра, в то время как с культом антибога-сатаны могло культивироваться только зло.

В этой связи в отличие от буржуазных историков, как прошлого, так и настоящего, мы придерживаемся той точки зрения, что действия Филиппа Красивого и папы Клемента V были прогрессивными как для своей эпохи, так и далеко выходят за её рамки. И всё это несмотря на формальный клерикально-монархический союз между королем и папой. Безусловно, что даже с нашей сегодняшней точки зрения защита менее реакционной идеологии патриотического характера от более реакционной идеологии иноземного происхождения и сути было патриотическим долгом каждого честного гражданина той эпохи – от короля до простого крестьянина. Расшатывание идеологической надстройки патриотического характера было для Франции и всей Западной Европы равносильно самоубийству, которого ни Филипп, ни папа не могли пожелать ни феодалам, ни крестьянам. Но ведь кроме идеологии речь шла и о полном экономическом и политическом порабощении Европы.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников.