Слониха и пекинес

Нам не понять любовь-артистку,
В ней много тайн и чудес.
Так вот, в слониху-активистку
Влюбился щёголь-пекинес.

Придурок, ржали бегемоты,
В хлеву принцессы не растут,
Она ж балдеет от работы,
А ты лентяй и баламут.

Любовь понятно не картошка,
Не провоцирует понос.
Кусать не может понарошку,
Уж если цапнет, то всерьёз.

Двум берегам не слиться вместе,
Брюзжит из зарослей кабан,
Они помешаны на сексе,
Ну, как Изольда и Тристан.

Кабан не ведает забот,
Кастрат, почти уж целый год.

Так под мычание и ржанье,
Устои общества презрев,
Ходил наш пёсик на свиданье,
Развесив хвост, как гордый лев.

          ***

Конфетки, цветочки, дежурные фразы.
Совсем охмурил активистку, зараза.
Трепещет ушами, теряя контроль,
Каков кобелёк, ну чем не король.

В любовном угаре, тупая собака,
Манила толстуху к неравному браку.
И вот уж летят голубки под венец,
Торопят судьбу и позорный конец.

Собачьи утехи друг другу даря,
Прожили супруги медовых три дня.
А дальше случился семейный конфуз,
Шестёркой побит благоденствия туз.

Слониха с трудом одолевши букварь,
Решила в душе, в грязь лицом не ударь,
Быстрее повысить харизму свою,
И сделать сюрприз своему королю.

Все дни напролёт, до кровавой отрыжки,
Уселась читать ненавистные книжки,
Но видно не зря говорится в народе-
В науке тупой, что коза в огороде.

Попалась картинка ей в книжке одной,
На ней древний мамонт с мохнатой женой.
Слониха ж узнала в лохматой кокетке,
Марфушку, соседку по лестничной клетке.

В миг налились кровью слоновьи глаза,
Вот сука Марфушка, тупая коза.
В новёхонькой шубе гарцует кобылой,
А я прикрываюсь синтетикой вшивой.

Ах, что разошлась я, мой ласковый принц,
Мне выправит шубу от русских цариц.
Не может мой пупсик родную толстушку,
Оставить раздетой на радость Марфушке.

Сейчас моя радость вернётся из бани,
Увидит Марфушку в лохматой пижаме,
В собачьей душе возгорится бензин,
И мы поспешим в меховой магазин.

Всё так и случилось, но наш кавалер,
Увидев картинку слегка обомлел.
Как выйти могло, что в их тёплых краях,
Подруга мозги отморозила в прах.

Когда горемычный дар речи обрёл,
Такой разговор он с любимой повёл-
Помилуй родная, на это пальто,
Таких же как я нужно минимум сто.
И если всю псарню отдать живодёру,
Прикид тебе вряд ли окажется в пору.

Слониха вспылила, ты что тут несёшь,
Зачем мне собаки, едрёная вошь,
Для шубы ты должен купить соболей,
Ты крошке своей капитал не жалей.

Да разве, газель, я когда тебе врал,
Вот уши, вот хвост- это весь капитал.
Откуда богатство, опомнись малыш,
Беднее меня лишь церковная мышь.

Не трогай мышей, ах ты жалкий кастрат,
С такой красотой хочешь жить без затрат.
Ты на уши мне не лепи макароны,
На службе я задом толкаю вагоны,
И если не будет от слов моих толку,
Смогу наломать твою рыжую холку.

            ***

Вот так завершился сей бурный роман,
Дальнейшее всё, просто мерзость и срам.
Тяжёлой ногой обладала невеста,
Жених перешёл в состояние теста.
В обед подзатыльник, на ужин пинка,
Паскуда-любовь подвела дурака.
Когда ж кобелёк заскулил про развод,
Развод! Хорошо, но ногами вперёд.

Мораль такова, от судьбы не уйдёшь,
Собакой родился- собакой помрёшь.