Во имя жизни...

 
Один случай войны...
 

Он никогда не считал себя сильным, смелым и способным на подвиг человеком. Держался в середине. Бежал, если надо, прыгал, если прикажут, отжимался, если требовалось. Да и служить, откровенно говоря, пошёл только потому, что отец настоял. Мол, в нашем роду… и далее по списку. Длинному-предлинному. Обычно, когда отец читал ему нотации, он думал о чём-то о своём, только изредка, ловя интонацию родителя, кивал головой и отводил взгляд… Всё как всегда…

А потом, неожиданно, для себя втянулся.

Его больше не раздражали ранние подъемы, изнурительные марш-броски с тяжёлой ношей за спиной. Он больше не считал себя слабым и никчёмным, особенно, когда гуляя по городу в увольнительную, ловил на себе восторженные взгляды девушек и женщин.

Военная форма красит мужчину или мужчина придаёт особый шарм форме?

Он не мог ответить на этот вопрос, поскольку считал, что военная форма – это не просто атрибут, это часть его. Он такой… сам… Готов в любой момент встать на защиту страны, своего народа, своих близких.

Когда произошли эти метаморфозы… Кто знает…

Может, когда на первом своём задании со своей группой попал под обстрел, а старший похлопал по плечу в знак одобрения, что он не струсил, не прятался за спины товарищей, или когда приятель показывал фотографию своей пятилетней дочери с большим плюшевым медведем… Или когда одному из парней пришло сообщение, что его девушка выходит замуж за другого и он, как и другие ребята, постоянно присматривали за ним, но не лез в душу… с разговорами. Да и могут ли успокоить слова…

Душа она не терпит, когда в неё лезут, особенно с грязными помыслами или дельными советами. Душе надо переболеть… Чтобы жить дальше…

А потом на очередном задании он, вместе со своими товарищами по оружию, попал в засаду. В ад.

Земля гудела от боли, тяжёлый воздух наполненный гарью, пылью и отчаянием не давал дышать полной грудью, сдавливая её в своих крепких тисках. Сердце стучало, как сумасшедшее. Руки начали дрожать. Во рту пересохло. Ноги стали свинцовыми. А глаза… глаза хотелось закрыть… Чтобы не видеть. Уши заткнуть, чтобы не слышать… Но нельзя…

Словно в замедленной плёнке на него двигался враг.

- Стреляй, - крикнул старший группы, выводя его из оцепенения. Всё было словно в тумане… Тошнота подступала к горлу и он то и дело сглатывал горечь…

И вдруг он почувствовал прилив сил, будто пружина разжалась, толкая его вперёд. Страх отступил. Он сплюнул горькую, вязкую слюну и,  повинуясь сигналам товарищей, не раздумывая двинулся, следом за ними.

Земля всё так же гудела, тяжёлый воздух всё так же не давал вздохнуть полной грудью, руки продолжали подрагивать, а сердце бешено колотиться, но сейчас он не чувствовал страха… Не чувствовал сомнений…

Все его движения были чёткими и отработанными.

В висках пульсировало. Мысли словно снайперская винтовка были строго выверенными.

По его плечу текло что-то тёплое. Мозг зафиксировал: «Ранение», - но он не чувствовал боли. Он словно сам был соткан из боли. Из противостояния этой боли.

В какой-то момент, краем глаза, увидел, что вражеский солдат, который был оглушён выстрелом и лежал ничком не двигаясь, вдруг поднял голову и навёл оружие на его товарищей. Они пытались освободить из-под обломков женщину, которая долгое время была заложником в подвале собственного дома.

Что-то щёлкнуло в нём, что-то сработало, будто сама судьба толкнула в спину…

Он бросился наперерез выстрелам, целью которых была измученная, израненная женщина и его друзья.

Боль ярким цветком оглушила его. Но он продолжал стоять, пока ноги не подогнулись, а глаза не заволокло пеленой. Он слышал ответные выстрелы со стороны его ребят. Слышал, как забулькал, захрипел стрелявший в него солдат. А потом он и сам упал набок. Перевернулся на спину, чувствуя, как мелкие холодные капли упали на его лицо.

- Держись! Держись! – кто-то бормотал рядом с ним, поднимая ему голову.

- Живы? – с трудом выдохнул он.

- Да, - ответил кто-то, чей голос казался знакомым, но нестерпимая  боль не давала дышать, не давала закрыть глаза. – Ты молодец! – ворвался в его сознание горячий шёпот.

Сердце всё время быстро колотилось, больно ударяясь о рёбра. Он вяло улыбнулся, закашлявшись, и обмяк на руках одного из своих товарищей.

Мелкий дождик падал на его усталое, но какое-то безмятежное лицо. Казалось, что он спит, если бы не струйка алой крови, которая бежала из уголка чуть приоткрытых губ.

Он никогда не узнает, что совершил подвиг, потому что для него это была необходимость, стремление защитить, дать возможность жить… пусть и ценой своей жизни…

Мужская рука, немного подрагивающая, осторожно закрыла ему глаза.

А земля продолжала гудеть, воздух всё ещё был густым, тяжёлым и не давал вздохнуть тем, у кого в груди бешено билось сердце, а в душе была горечь…

Горечь потери…

Новая очередь выстрелов напомнила, что жизнь продолжается, борьба продолжается…

Жертвы не должны быть напрасными…

- Вперёд, по одному, - прозвучал новый приказ, для тех, кто терпя боль, сжимая зубы и руки в кулаки, продолжает путь к победе.

01.05.2022