Никто не забыт...

    Мне было лет десять, когда  я неожиданно спросил мать, много ли у нас в селе гармонистов. И она насчитала с ходу человек пять. Веселый у нас поселок.
  -  Зачем тебе знать? – спросила  она.
  -  Хочу на гармошке научиться играть. Может, кто научит.
  -  У нас в роду гармошки никто   в руках не держал, да дело разве  в гармошке?  Надо слух хороший иметь.
  -   А я  пою.
  -   Ты послушай, как Володя Трошин поет.  Лучше не начинай.
 
     Владимир Константинович   был чрезвычайно известным артистом,  и именно это навело  меня на мысль, что и мне уже  пора добиваться в поселке  славы.  Он был прекрасным примером. Тем более, что через пять домов от нас  стоит дом, где он родился. 
   Однако родительского благословения стать музыкантом   я не получил. Были на то причины. Не светило мне стать и драматическим артистом, потому что безбожно коверкал слова. Этот недостаток  остался со мной на всю жизнь.  С  самого начала мне самому  было видно, что и художник из меня никакой,  и спортсмен  никудышный Так судьба распорядилась,  что путь к славе для меня был заказан.  Куда ни кинь, всюду клин.
     Зато я  стал интересоваться   людьми вокруг.  Как же другие живут?

     В любом  селе  есть люди, которые всегда  на виду. Судить о   людях  можно по местному фольклору, а фольклор   рождается жизнью. Бывают шуты гороховые, люди, готовые ради острого словца своим отцом рискнуть.  Те,  кто  попадает  вечно в разные  забавные истории.  Веселые люди. Конечно, есть и скучные бирюки.  Их  уважают,   и оно есть  за что:  он  скопидом,  крепкий мужик, у  него на широкой улице выстроен не дом, а  целая нехилая крепость. На мелочи не размениваются.  Но с ним неинтересно.
     Есть и другие.   Расскажу  о  человеке,  который у  всех  на виду.  Не будь таким, как он,  мама не  раз  говорила. Звали  его Гриша Стрелок.   Стрелок - не  фамилия его, а прозвище. На что намек, непонятно. У меня нет никакого желания выставить его в дурном свете. Говорят, добрая слава тихо лежит, а худая за человеком бежит.  Просто из-за разговора с матерью его образ возник,  на гармошке он не играл, но все его знали. 
   - Учись! Что,  ты как Гриша в жизни  хочешь быть?-  вразумляла  меня мать, - Что,  как Гриша Стрелок?   
        Говорила строго, дабы понял  я, что слава бывает добрая и худая.  Мне ведь  захотелось, чтобы  обо мне все знали. Короче, как   добиться славы – сие  есть тайна   великая,  и она мне даже сейчас не по зубам.   Гриша, этот весь на виду. Я его жалел.
   
     Гриша был,  как говорят,  простоват.  О высоких материях с ним говорить невозможно.  Даже на часах  времени он не понимал, не знал ни одной буквы. Может,  считал до пяти или до десяти. Но это жизни не мешало.  То ли он оказался полностью не способен к обучению, то ли по какой-то физической болезни не попал он в  начальную  школу.  Неграмотный,- сейчас такое кажется удивительным, а тогда это удивления не вызывало. Семейный, женат, сын был.. Без всякого образования можно было прожить.
     Местный безобидный анекдот о  нем был вот какой: Зашел Гриша  как-то  в магазин,  с пятеркой в кармане. Пять рублей были заметные деньги, дня три семья на них  может  протянуть.  Выйдя  из магазина, он подбежал к какому-то острослову. - Глянь, мужик - говорит, - гляди,  я с одной бумажкой пришел, а мне вон сколько денег дали. В руках, он показал,  у него были  рублевые бумажки   и медяки. Не часто держал он в руках такие деньги.
    - Ну и что?
    Гриша  был рад:  – Как что?  Во-о-о, погляди,  мне  сколько денег дали!
    - Пойди, бутылку купи! – сказал с ухмылкой  прохожий 
    Гриша мял деньги  в руках.  – А мне  дадут?  Совет мог оказаться впору. Не купил.
    Впрочем, это мог быть и не анекдот.
    Мне довелось быть знакомым  еще с одним таким же мужиком, соседом. Хоть и малограмотные  были люди, а  добрые,  незлобивые. Но самая  большая слава в селе принадлежала все же Грише.

     Жил Гриша   в старой  развалюхе.  Жена его перед войной померла,   о ней сказать ничего не могу, не довелось мне ее увидеть. А почему о нем  шла молва? Очень просто. Не сидел он дома, не мог ни минуты быть один.  Каждый свой день проводил на улице, с людьми. Даже холодной осенью, когда уже выпадал первый снег, одетый в заношенное до ужаса  тряпье  ходил, мерз на улице. Не выносил он одиночества.
    Встретить его было проще простого, надо  подождать, постоять у магазина. Отсюда по  поселку  расходились все новости. Немало завиральных штук отсюда шло.Почему-то все  приписывали Грише. - Кто это тебе что сказал, Гриша Стрелок, что ли? - переспрашивали иной раз люди.
    Как ни странно, не только все о нем знали, но и он знал всех. Можно ли это назвать славой, как я раньше сказал?   
   
         Женщины к нему хорошо настроены были,  останавливались с ним поговорить, и  он был рад этому.  Был ли он счастлив? Он не думал о счастье. Глядя на его тощую фигуру, то одна, то другая баба  оделяла его каким-нибудь  подарком.  Кто булку хлебушка,   кто пряник даст, кто конфетой одарит. Это было привычно. Недавняя война еще была свежа в памяти. В селе в ту пору часто устраивали поминки с долгими молитвами, потом людей кормили всех, он был там.  Кто-то просто подавал ему монетку,  редко кто рубль,  за помин души... Живы были следы войны.
     Едва ли Гриша молитвы знал.  Был блаженным. Хорошо усвоил, что такое людская доброта, и стал воспринимать все как должное.  Не боялся постучать в окно и попросить покормить его. Жалели, кормили.

      Домишко  у него  постепенно разваливался.   Вначале в пламени  печи  исчез  забор, затем сжег он  сени и  весь задний двор.  Стала проваливаться крыша. Ему все нипочем.  В доме ни гвоздя, ни молотка отродясь не бывало.  Он притаскивал с улицы любой хлам, жег все, что может гореть.
     Кто рисковал к нему в дом  захаживать, говорили, что были все же в доме стол, стул  и засаленная, сколоченная из досок лежанка.  Стоял запах нежилой.  Так говорили.

       
     И все-таки  он жил за счет нищенской пенсии. Он был уже  в возрасте,  что за пенсия это была,  не знаю. Как инвалиду дали. Иногда все-таки работал. Одно время  точно был дворником в больнице,  видал я  его там с метлой.   Все, что собрано о нем людской молвой, не буду пересказывать.

     Построили у нас за счет сельсовета   непритязательное строение на территории  за кладбищенской оградой. Сторожку. Небольшая избушка  в два окна,  сзади  склад,  ремни, ломы,  лопаты   и все другое. Полагалось держать  скорбное место в  порядке, чтобы не слишком оно одичало.  Работы    непочатый край.   Долго не могли найти кладбищенского сторожа. Никто не хотел там поселиться.  И вот выбор в конце концов пал  на Григория.
       Он не стал отнекиваться и стал жить  в домишке.  Добросовестно что-то начал делать.  Живи себе, всем обеспечен.  В избе   свет, только одно - за водой надо было ходить под гору, почти за полкилометра.   Не знаю, как текла  его жизнь.  Люди   стали говорить,  что   летом не спит он в доме,  спит на могиле сына.   
    Вспомнилось мне тон, а сельчане  забыли его давным-давно...  Кто-то вспомнил, что был у него сын, который в середине  войны  пришел инвалидом, с  орденом  на груди. Помнили,   недолго он жил,  Гриша  сына похоронил.  На его могилке и оставался на ночь отец.     -Вдруг я въяве увижу сынка моего,- говорил. Не сумасшествие, не пьяный бред.  Едва ли мы поймем, что это  было. Чужое горе у себя не болит.   
    Как-то потихоньку он исчез, люди стали его забывать. Одним  чудаком меньше.

     Я написал этот рассказ с большой горечью. Жестоким получился рассказ.
     Гриша Стрелок. Был бы сын жив, другая может быть  была бы у человека слава. Что война  надела а?  Не был Григорий на войне.  Он не курил, не стрелял у прохожих сигареты.  Зря прицепилось к нему это прозвище.
     Где тот холмик, где Гриша теперь спит вечным сном?  Дай бог, похоронили его возле сына.  Отец  и сын его, воин,  забыты.   Выполнил сын свой долг перед нами. Был бы жив, другая судьба могла быть у отца.   
    
     Скоро я  понял, что слава - вещь обременительная. Можно и не быть гармонистом.  Важно  просто заслужить уважение. Есть у людей уважение к доброму человеку - к врачу, к учителю. К человеку на своем месте, к продавцу, к библиотекарю. Надо быть хорошим, добрым, честным   человеком, смотреть на мир открытыми глазами.  А по отношению к Грише Стрелку - это просто наша человеческая жалость 

     Что мы можем сделать? Помнить.  Есть важный человеческий принцип. Никто не забыт, ничто не забыто. Едва ли кто напишет о Грише рассказ. А надо. А это ведь рассказ о тяжелой человеческой судьбе.