Лермонтов

- Ах, головокружение, кружение!
Ах, этот полонез, ах, этот вальс!
Послушайте, месье, у вас крушение?
А, может, сумасшествие у вас?

- Ха-ха! Какой-то странный. И поистине
чудак большой. А, говорят, поэт.
- Смотри, Жюли, в его глазах неистовых
какой-то вулканический отсвет.

- Не фантазируй, девочка-выдумщица!
Он просто зол, и больше ничего.
- Скажи, Жюли, ведь он огромный умница,
за что вы так не любите его?

Вы и ваш свет, коварный и презрительный,
одним - поклон глубок, другим - кивок!
Ведь это Лермонтов!!! Поймите же,
вы, маскарад, не стоящий его!

Она уже кричит. И голос выстраданно
висит в какой-то едкой тишине.
Не шелохнутся изумлённо-выспренны
все головы, повёрнутые к ней.

Ей наплевать, что будет и что сбудется!
Пусть лопнет обруч гробовой тиши!
Пускай - тюрьма! Она навеки узница
вот этой демонической души!

...И он стоял, недвижимый, как статуя,
что не под стать юнцу и мудрецу.
И у него, как тучи угловатые,
страданья проплывали по лицу.

И сдавленный высокими колоннами,
и гордостью, и горечью объят,
вдруг поражал то глубиной иконною,
то силой титаническою взгляд.

...Идут столетья. Вытри слёзы, школьница!
Ревёт выдумщица! Из-за чего?
А ей приснилось, будто бы припомнилось -
и вальс, и бал, и вся в колоннах комната,
и что не удалось спасти его.


   Казань, сентябрь 1964 (16 лет)