Ничего человеческое металлу не чуждо

Юрию Переверзеву

Наверное, все начнут как-то
реагировать только после того,
как роботы станут появлять-ся на улице, убивая людей.
Илон Маск

Одна дочь в музыкалку,
Другая в универ — юрист.
Жена придёт к семи,
Со мной остались кошки —
Восемь шкодливых лап.
Мой взгляд скользит по книгам:
Их сотни — только первый ряд.
Что прочитать, перечитать,
Сам не пишу уже — нет темы,
А та, что есть, — не для сегодня.
Семь моих книг — в ладонь  — на полке:
Ладонь длиною в сорок лет.
Вино, портвейн, абсент и водка,
Всё в баре сферном есть,
Ещё коньяк припрятан — восьмилетка,
Но я не пью, когда на небе солнце,
Хотя бы сумерки и дождь.
Вот друг звонит, дрожит мобильник,
Мы будем говорить о принтерах 3D —
Они печатают сегодня даже сердце;
Яйцеголовые не слышали Илона Маска,
Поэтому революцию сделают роботы,
Они казнят зазнавшихся яйцеголовых!
Пьянь литературная — им не нужна,
Из литераторов — хорошие дворники!
Они отмоют эшафот, заточат топор,
А палачом будет злобный робот,
Со сбоем в программе и сгоревшим чипом,
Который отвечал за «не убей».
Но это не сегодня — это завтра!
Солнце зашло, мои все дома,
Сегодня, кажется, пятница,
Злобный робот пьёт тормозуху
И переписывает свою поэму в коды 00 01,
Высчитывая ритмы слогов, цезуры,
Плодя мондегрины и спунеризмы.
Композитное сердце стучит ровно.
В углу кабинета поблёскивает титановый топор,
Он назвал его Робеспьером:
Ничего человеческое металлу не чуждо.

2019