Пираты

Бескрайний простор, океанская гладь
Ласкаема солнцем, как евнухом 6лядь,
Вибрирует нежно, играя в лучах,
Как девушка ждущая в рот при свечах.

И маленькой щепкой казался вдали
Пиратский фрегат из британской земли.
Носимый теченьем, да ветром шальным
Он славился в водах знаменьем дурным.

Пиратское судно «Святая 3алупа»
Скользило по волнам русалка как будто,
Как из под брэ, стегно дамской свободы
Вздымались кормой возмущённые воды.

Над такелажем играет с ветрами
Роджер весёлый с копьём и костями,
Лик пи3деца – знак песочных часов,
Снизу – две сабли у сбритых усов.

За красотой безупречных обводов
Таилось чудовище хищное в водах
По сорок орудий у каждого борта
Пушки, мортиры, кулеврины в портах

Гарпун абордажный на юте и баке
Девизом: «дай милость Господь блудной сраке».
Вот и наречье служило предвестьем
Кончины позорной, как дрек в оном месте.

Команда под флагом шотландского Джека
Своим поголовьем в сто два человека
Являлась кошмаром торговым судам,
Как полный пи3дец для опущенных дам.

Дымящее чресло «свирепой блудницы»
До крови имело барыг ягодицы,
Неведанной скорби лютующий Джек
Склонял чужестранцев за скорый набег.

Понятно, в названье заложена сила!
Бывало и «Месть Королевы…» ходила
Под флагом известного всем Бороды,
Для тех, кто не в курсе изложу тагды:

По тысча семьсот восемнадцатый год
Эдвардом Тичем е6уем был флот.
При виде одном вот такого страшилы
Ипать... было жутко, уж лучше на вилы!

Так бы и шло, но приметы сбывались
И менструальные дни скоротались…
Корсар бородатый с карибских морей
Был Робертом Мэйнардом вздёрнут на рей.

Но нашего волка расправе на зло,
Свидетельство капера видно спасло.
Команду с «3алупы» не раз уж снимали,
Изъяв часть трофеев опять отпускали

Вот так бороздила и лоно морей
«3алупа Святая» с командой своей.
Врагов промышляли английской короны
Топили суда и мастырили схроны.

Для каждого было в истории место
Но не в поэме моей,… если честно.
Гутарить о каждом – сотрётся язык,
Но о достойных послушай, старик…

Алое солнце дарило рассвет
И в океане не виден был след
Блистали лишь гребни и ветром гонимы
Шли из портов корабли-пилигримы.

На марсе стоял сухощавый матрос,
По имени Сэм, по кликухе засос,
Костлявые скулы и взор неустанный
Ищет с прищуром корапь чужестранный.

Был он высоким и сильным матросом –
Вытягивал задницей гвозди из досок
Как в шпинделе саблю стальную держа
Мог сфинктером чистить морского ежа.

Ловкости тоже предела не знал –
Йухом морские узлы расплетал.
Упёршись в бушприт своей поясницей
Мог стаксель смотать закусив ягодицей.

Порой после вахты спешил на корму,
Ловил он акул молодых на блесну
Стянувши канатом морским ей е6ло
Вводил свою шнягу в акулье трухло.

Ну что же мы всё про анальный проход?
Не только о нём здесь наслышен народ
Здесь кто самый толстый? Явно не лоцман
Ни шкипер, ни штурман, о боже ни боцман.

На камбузе правил кастрюлями кок
Пемзды получал за отвратный супок.
Порой заставляли котёл весь сожрать,
Неделю потом не пускали посрать

Так и ходил он раздутый как шар
Кок корабельный - Диего Анвар
Отец у него был похоже испанец,
Дристал он во сне и был прозван – засранец.

Порою достанет свиную он тушу
И в тайне отводит голодную душу,
Согреет лучиной свиной секелёк,
Защерит шнифты и введёт свой муёк.

На палубе ветер морской чешет юту
И скрип такелажный пролазит в каюту
Бак, полубак, шканцы, румпель, брашпилы
Стоит рулевой с мордой сонной гориллы.

Румпелем двигал Карлос Кастелло
Весьма бесшабашным он был флибустьером,
Раскрутит придурок точильный наждак
Зубами его остановит за так.

Не счесть всех чудес, что он делал на спор -
Тупил голой жопой калёный топор,
Заглотит дрожжей и картечи ладонь
Ноздрёю шмальнёт, поднеся к ней огонь.

А если ж в орало ядро он закатит,
То уверяю, шутить здесь некстати -
С натуги поморщась, как старый писюн
Стоя на юте заплюнет в гальюн.

Не каждый блистал своим дарованьем,
Но сэр капитан удостоен вниманья
Не только с того, что матёрый пират
Был очень уж жёстким его аппарат!

Сэр капитан МкХуйберти Джек
Дрочил всю команду до схода на брег,
Посудина хоть и пиратской считалась,
Анархия-мать ему в член не впиралась

Он силою рук и напругой штыря
Мог выдавить воздух с морского буя,
А если ещё он добавит сноровки,
То сможет из писи шмалять как с винтовки.

Вот если по черепу гычу он влупит,
То алес, пи3дец и поломанный рупий
Выпадет скупо из жертвы звеня
Шишак разопрёт всё хлебало синя.

Матросы по трюмам калдырили ром
Залив бля шары, вырубались потом,
Синячили плотно и шмалью дымя
Блевал кто у трапа чертей всех кляня.
 
А после отбоя вокруг всё бурчит
То неебь присниться кому-то в ночи,
Кто пёрнет так громко, что треснет флаг-шток,
А кто втихорца свой мусолит муёк.

Незримое облако в красках сей были
Сгущалось до туч королевских флотилий
Направленных в лоно синих морей
Ловить чтоб пиратов и вешать на рей.

Видимо нюни кого-то достали,
Да и пираты платить перестали.
Как чирей на жопе возникли причины
С того и начало прискорбной кончины.

В морях и походах шли дни и недели
И кодексу верный морского злодея
Он ночью подходит к торговым судам
За скалами прячась по солнечным дням.

Всё чаще вплетались в пиратские сети
Торговые шхуны при тихом рассвете
Сливали командой товар. Приняв бой –
Шли рыбам на корм от «3алупы святой».

Утренний штиль чуть играет волною
Слегка оживляясь в лазурь за кормою,
Беспомощно гаснет в дымке тумана
За киль уходящая рябь океана.

За горизонта морского сей дали
Еле заметно под солнцем блистали
Шхуны торговой шелков паруса
Манили корсаров, как волка коза.

Над нимфом Горгоны грудастой игриво
Воспрял нагнетаемый ветра порывом
Кливер раздутый, как жабий мамон
За нос потащил судно ветру вдогон.

Идёт правым галсом пиратское судно
Но ряд парусов, как бы то не паскудно
Как те мандовошки на белых тонах
Заметны фрегаты сквозь бриз на волнах

Строгие тени средь пороха вспышек
Эскадра морская на хищников вышла.
Как шлюхи портовой влажный астрал
Наказ королевы корсаров достал.

Потом пиратским, смолой, перегаром
Кубрик пропахший уж внемлет кошмарам
Предвестием скорым пиратской кончины
Бегут с корабля тени полчищ крысиных.

И в миг оживилась команда злодеев
Со скрипом на бизань и гроте все реи
Подхвачены силой тугих парусов,
Как клячей е6ливой джигит без трусов.

На палубе - кошки, концы, эспонтоны
Стоят в изготовке багры у Горгоны
И ядра заряжены в жерла стволов,
Полный бакштаг на семнадцать узлов.

Ветряный день слил попутным теченьем,
Сокрыл лихоимцев, под вечер слабея
Чуть-чуть напирая на плоть парусов
Завёл судно в бухту семи мертвецов.

Здесь берег не властен над синей пучиной
И жадность до выпивки – явность причины
Швартовые бросить и флягой свистя
Упасть облажавшись в дерьмо, как свинья.

Сэр Грегор ДриСтоун мундир адмирала
С честью носил и повесил не мало
Пиратских команд и то здесь, а то там
За Джеком МкХуйберти шёл по пятам.

Солнце зашло, горизонт слился с небом
И мгла поглатила весь мир до рассвета.
Катился звеня по бурунчикам хлюпав
Кильватерный свет от пиратского шлюпа.

Атас в виде сотен злодеев в мундирах
В момент подкатил и запрыгал на вилах.
Храпом пробздевши свои трусники
В сонном кошмаре сверкали штыки.

Боцман спросоня пердя на бегу
Свистел своей дудкой похожей на хью
Губы свои он как жопу свернул…
Выглядел страшно – ваще караул!

Но бестолку бегать свистя и мытаря
Команда ужралась и свора хмельная
Как мясо с костями в суконных мешках
В синей отключке в прибрежных кустах.

В невидимой бухте близ острова Кука
Их ждал карачун и похмельная мука,
Тлевшим костром уходящие в годы
Пиратских легенд разбитные походы.

Бескрайний простор, океанская гладь
Для многих – могила, для многих как мать.
В годы, в столетья вплетаются дни
Не многим как память, а кто – в забытьи.

В. Уматов. 2009 год.