Archival selection of texts

Archival selection of texts    28 апреля 2022 Thursday  23:17



Там есть «Даша онзероуд», есть милфы из Сибири, кабинет загадок, старый желтый шкаф.**
Хип-хоп,  брейкбит, грёзы Тимоти Лири, и на подставке деревянный жираф.
Там есть чулки на поясе, леденцы от простуды, нетраханные няхи, что выбирают вейп.
Группешки тинейджеров, горы грязной посуды, есть Гарри Поттер, и профессор Снэйп.

Вот - развлечения для нищих, вот - дорогие витрины, вот - уборщицы, что пашут по 10 часов,**
Минетчицы в шубах, шампань в лимузинах, квартирные бордели, и на прошлом — засов.
Баба с мегафоном зазывает к колбасам, ржут стебанутые дети, стоит казах с шаурмой.
Приезжие хуны льнут к плотным ловеласам, на паперти старуха сидит с грязной сумой.




CRAZY RO
working version 2


Тот чувак запал круто на Светланку Евсееву, но Samara life у нас не катит подчас.*
Все денег хотят, что ж, останусь с евреями, уже ни к чему кремлевский иконостас.
28 часов реанимации, woman в белом халате сказала: Вы молодец.
В тупых головах — перегруз информации, то, что будет здесь дальше - полный ****ец.

Полью венский кекс ярославской сгущенкою, цыганка ушла, только тапки стоят.
Мне снился кошмар, что голый на Бронксе я, стою под дождем, без возврата назад.

Hey, bro, всюду — high heels.
Нужно выпить dry gin, и принять british pills.
Здесь всё устроено довольно хитро.
За рекой — небоскребы, вокруг — crazy Ro.


За все нужно платить, иначе счастье сломается так, что вообще не починишь его.
Я видел как оцелот в клетке гребаной мается, и как делают «звезд» из ничего.
Здесь есть куклы на нитках для выпуска «пара», есть айфоны безумия худых матерей.
Волосатый хипарь лабает «шизгару», вокруг — паранойя престижных дверей.


Девушка с дредами в хипстерской шапочке едет в метро, там повсюду народ.
Можно у психиатра выправить справочку, что я британский подданный, только наоборот.
Кто-то куражится, кто-то беснуется, кто-то с похмелья вообще никакой.
Все они между собой соревнуются, и трындят, что совдепия — полный отстой.

Hey, bro, всюду — high heels.
Нужно выпить dry gin, и принять british pills.
Здесь всё устроено довольно хитро.
За рекой — небоскребы, вокруг — crazy Ro.

Вот, в грязной луже купаются голуби, как chewing gum новых дней пастораль.
Бразильский табак лучше чертовой проруби, жму ногой на гитарной примочки педаль.
Hey, bro, всюду — high heels.
Нужно выпить dry gin, и принять british pills.
Здесь всё устроено довольно хитро.
За рекой — небоскребы, вокруг — crazy Ro.
                16 мая 2021
                16:20
                15:42




ВСЕ РЕЖЕ ВСПОМИНАЮ ДНИ БЫЛЫЕ


Люмпенизация во всех концах России.
В Канаду улетел с семьей актер Серебряков.
Все реже вспоминаю дни былые.
Не интересны стали Майк Науменко и Боб Гребенщиков.**

Апатия. Темно в дворах соседних.
Даже не верится что здесь я ещё жив.
Хожу по комнатам своим почти бесцельно.
На *** стихи, к чертям гитарный riff.*

Теперь во всем есть странный привкус фальши.
Во всем, вплоть до деяний высших сфер.
Нужно бежать отсюда было раньше, -
Сказал мне Алекс звукоинженер.

Подохли еще двое из знакомых.
С соседями вообще не говорю.
Выход один — нужно спасаться дома.
Чтобы суметь пробраться к Сентябрю.

Отчаяния нет, есть лишь опустошенность.
Отечество моё теперь я сам.
К чему чужих мне пропастей бездонность,
И реверансы пошлым дуракам.











                16 марта 2021
                20:32



OLD SCHOOL ROCK 2
working version 2 (long version)



Когда с Лубянской площади был убран Iron Felix,
Я спал с якуткой Нюргуяной, и врубался в вискарь.
Без какэбешных стукачей и рок-лабораторской канители,
Талант сверкал как золотой, в изумрудах, алтарь.
Нас фоткали на Пушке туристки из Брюсселя и Бонна,
Для обывателей тот панковский прикид был шок среди бела дня
Яна ходила в красных джинсах, сигаретами прожженных,
Худыми ляжками своими возбуждая меня.

У Майкла на квартире на Сиреневом Бульваре,
Мы зависали с ней снимая стресс в постели движениями любви.
Я выдавал Undeground Rock на акустической гитаре,
И говорил, что весь замес здесь на деньгах, наркоте и TV.

Я продал себя самому себе, чтоб наслаждаться, amigo.
Я продал себя самому себе, и сходу въехал в тот кайф.
Стокгольм — это Стокгольм, в сравнение с ним не идет Чернигов.
Приятен дым сигары, к бесам soviet fucking life!


Концерты в рок-кабаре, где Алекс Дидуров и крутые парни.
Запись баллады«Хозяйка Дома Молчаливых Стен».
На дне реки - Толстого бюст, возле французской пекарни
Допью highball за время тех бесноватых перемен.

Среди безмозглых бунтарей, и полузабытых скоморохов,
Нет светлых устремлений, лишь меркантильный хлам.
Я не Валериан Стеблов, чтобы лабать «блатняк» для лохов,
С кремлевскими мечтами там, где лузерский бедлам.

Вместо серпа и молота — орел, повсюду people стильный.
На Новодевичьем в могиле наш барабанщик обрел покой.
Я философские беседы веду с Мариной сексапильной,
И в дорогом пальто подчас гуляю на Тверской.

Я продал себя самому себе, чтоб наслаждаться, amigo.
Я продал себя самому себе, и сходу въехал в тот кайф.
Стокгольм — это Стокгольм, в сравнение с ним не идет Чернигов.
Приятен дым сигары, к бесам soviet fucking life!










                19 апреля 2021
                4:35
                23:32

 


CONSERVATOR


Я консерватор с треком Джона «Happiness is a Warm Gun», brother.
C вином из Барселоны, идущий сквозь столичный бедлам,
Покинув «Гарцующий Дредноут», смотрю на дождь в окнах отеля «Plaza»,*
Мой друг не фан «Даша онзероуд», там, где в мозгах постсоветский хлам. *
Спагетти с бельгийским сыром не Big Mac в «Mc Donald's», под вермут.
У всех есть свои кумиры, время, и деньги, что любят счет.
Одним - в кварталах обычных квартиры, другим - на туфлях парижских сперма.
На потолке - с арфами сатиры, за дверью - город, который не ждет.

Grim Delarosa, снов жемчужная россыпь, драгдилеры, нарко-боссы, offset.*
Ночь гитарного «чёса», приколы причесок, сладкой хуны чулок on the Hi-hat.*
Легкие money, контрастный душ в ванне, в темном чулане на венском стуле — Ильич.
Дрожь ожиданий, слезы прощаний, сверху сахарной пудрой — new russian kitsch.

В красном пуловере «Lacoste», в сорочке «Versace», и джинсах «Colin's»,
Знаю, в мире не всё так просто, как им казалось позавчера.
Я слышал песню «Солнечный Остров», помню «завтраки» в старой школе,
Позади уже тот перекресток, где жизнь многих — чужая игра.

Grim Delarosa, снов жемчужная россыпь, драгдилеры, нарко-боссы, offset.*
Ночь гитарного «чёса», приколы причесок, сладкой хуны чулок on the Hp-hat.*
Легкие money, контрастный душ в ванне, в темном чулане на венском стуле — Ильич.
Дрожь ожиданий, слезы прощаний, сверху сахарной пудрой — new russian kitsch.

Истеблишмент не станет вникать в проблемы тех, что остались где-то внизу Сегодня
В золотых дворцах - яства и гаремы, у scrubwoman — тряпки, и бремя забот.
Та чужая игра, она как болото, сам не заметишь, как тебя засосет в час поздний.
Политика — грязная работа, здесь каждый как может, так и живет.







                6 апреля 2021
                12:15



Рабочий класс я не терплю, и, в общем-то, с ним не общаюсь.
Подчас там с хамством «перебор», и это я прекрасно знаю.
Я не для них пишу стихи, им не понять моих стремлений.
Всё, что вокруг — всё их грехи, и жажда острых ощущений.

Я жил, живу и буду жить как барин в нынешней России.
С простонародьем водку пить мне не с руки - дела иные.
Мой стиль здесь - Elite Poetry, я в этом весь, и без остатка.
Присев в тени под apple tree, смотрю картинки жизни сладкой.

Когда уже иду в пальто, они все в легоньких куртейках.
Кто был здесь всем — теперь ничто, повсюду стрёмные статейки.
Всегда здесь всё у них не так, то — плен опасных искушений.*
Ругать власть может лишь дурак, что не имеет вдоволь денег.

Я — золотой интеллигент, мне мой IQ не позволяет
Тех сайтов воспринять контент как лузер, это напрягает.
Лишь я здесь сам себе закон, мне ведомо то чувство меры,
С которым я, без их имён, в главном не стану лицемером.

Теперь вредителей полно, дошло до эко-катастрофы.
Камчатка — это не смешно, и гневны будут дальше строфы.
Уродство душ, жаргон воров, тинейджерские мудопляски.
Смоленск, Самара, Вязьма, Псков…
А из колонок - «Face» и Хаски.

Тамбовский джерк, жесть фак-машин, хайпня навязанных кумиров.
Насмешки дорогих витрин, street fakes, шикарные квартиры…
Двадцать семь долгих, жутких лет.
Их словно нет, есть лишь раздумья.
Вокруг опасное безумие, но утром будет солнца свет.