Маргарита Торгашина. Деревенские побрехушки. Эпизо

Маргарита Торгашина
Деревенские побрехушки

Эпизод 2
Деревня гуляет повально, пока деньги не кончатся. На снежном фоне силуэты людей особенно черны. В одиночку или группами, очень веселые или очень грустные, но всегда немножко опасные пьяные люди, если сегодня вас не убили, то завтра придут к вам чай пить.
Гулкое гульбище гудит у Чухониных. Ворота и дверь в дом почти не закрываются, все время шарашится кто-нибудь.Когда отдельный товарищ вываливается из человеческой кучки – сам или с чьей-то нелегкой руки – его поднимают, заносят в дом.
В доме бардак:накурено, перевернуто, что-то уже разбито.В этой грязной нищете, как цветы на помойке, мелькают маленькие дети, чудом уворачиваясь от шатающихся взрослых особей. Музыка ужасающе долбит из динамика магнитофона, заглушая все остатки сознания и чувств, но, слава тебе, они и не нужны.
Посреди кухни танцует Валька Чувырла. Одета она так:самопошивный бюстгальтер на голом теле, китайская подростковая юбочка мини, валенки на босу ногу. И танцует она так, что сразу видно, кто на этом празднике жизни пуп земли.
- Чувырлочка, - перекрикивает кто-то музыку, - ты стриптиз начни, как прошлый раз.
- Деньги вперед за мой стриптиз! – орет Валька – Я ведь женщина дорогая!
Знаменитый стриптиз Чувырлы выглядит – выглядел, до прихода Васи – так:
Валька напивалась, накидывала на голое тело неважно что, караулила на улице неважно какого мужичонку, резко выскакивала, резко распахивалась, резко выкрикивала:
- На!
Многим бывало плохо, Вальке всегда хорошо – дико хохотала.
- Дорогая я, дорого обхожуся! Правда, Коль?
Из соседней комнаты выходит мужик.
- Станция Хохотуй! - цепляется к нему Валька, - за три доллара покажем всем вам у-у-у-ййй-е-е-ез! – дергает его за штаны и хохочет – Коля, показывай!
- Тише ты, - пугается Люська и выключает музыку, - у меня и так шифоньер твоим Васей прострелен.
- Делов-то! У меня вся изба застрелена.
- Ори больше. Орешь-то че? Мало ли у кого че, и все молчат. И только ты одна орешь на всю деревню. Конечно, никто в целом мире еще не видел, что же там в штанах у мужиков.
- Так она у нас еще девочка, - улыбается мужик.
- Девочка, еще какая! Одной ногой в могиле будет стоять, а другой девочку изображать. Страшная штука - малолетка на пенсии.
В резко наступившей тишине стук в окно заставляет всех вздрогнуть.
- Там не Вася ли твой приперся? – паникует Люська, - ты опять ему жрать не готовила! Ой, Колька, скройся с глаз.
Мужик убегает в другую комнату. Люська шипит ему вслед
- Ляг там с другими лицом на пол типа ты тоже пьяны й со всеми спишь и не при делах. А ты, звезда стриптиза, одевайся, а то он сейчас перестреляет нас всех без разбору на хрен. – Вздыхает – И шифоньер мой развалится на хрен.
Валька исчезает.
Люська уходит и возвращается с Вахой.
- Когда успели ворота заложить, - поет Люська, - ведь не поздно еще, просто темнеет рано.
- Ты слышь, Люсь, - говорит Ваха, - я за водярой. Мне бутылки две, а лучше три.
- А лучше пять, - смеется Люська.
- Лучше, лучше. Ты что, гуляешь с подругами?
- А у тебя что, друзья есть для моих подруг?
- Да не, я так.
- Ну и я так. ..Сейчас принесу , только деньги сразу.
Люська уходит. Ваха подглядывает в комнату, где переодевается Валька. Возвращается Люська с четырьмя бутылками водки.
- Мои подруги занятые , - поет Люська, - зато друзья твои, наверное , холостые.Для них берешь?
- Дак а что им еще делать, раз холостые.
- Дак конечно. Ну давай.
- Ну давай.
- Дак ты давай.
- А я чего давай?
- Дак деньги давай, чего.
Посмеявшись, они расходятся. Люська пересчитывает деньги, когда в кухню входит Нина, уже потерявшая свою кличку после многолетнего пьянства .
- Холостяки водяру заказали! – прокурено гудит Нина, - я знаю, что это за холостяки. Это Ехидна, Жека и Бобер. Они сегодня девку на станции подцепили и увезли. И теперь гуляют , наверное, на случке.
- Ничего себе, холостяки, - смеется Люська, - у Бобра баба на сносях, у Ехидны баба в больнице . Один только Жека … но он с бабкой. Где они могут гулять?
- Дак на заимку к Васе поехали, куда еще.
После этих слов на кухню врывается уже одетая Валька.
- Что такое! Как к Васе? К моему, что ли, Васе?
- Ой. Ты откуда взялась? –торопеет Нина.
- Не откуда, а куда. Ты давай договаривай. Что это еще? Давно у моего Васи дом свиданий на заимке открылся?
- Ай, на хрен вас, - расстраивается Люська, - я сдохну скоро с вами.Так и будете бегать друг за другом всю жизнь, всю мебель мне кончаете.
- Нет, вы говорите, что за баба у него?
- Нет, тебе можно культурно отдыхать, а ему нельзя, что ли?
- Мне можно, - заплетающимся языком важничает Валька, - а ему нельзя. Коля!
Из комнаты выходит мужик.
- Ты меня если на драндулете своем сейчас на заимку не увезешь, я сама уеду.
- Держите ее, - кричит Люська, - отнимите у нее ключи, она же контуженная! Она сейчас за руль сядет и в первый же столб врежется.
- Тогда везите меня! – вопит Валька.
- Я как повезу тебя, Валюха, - удивляется мужик, - твой Вася в тот раз еще меня чуть не убил.
- Чуть не считается! Ты меня до самой заимки не вези, ты до горы дуй, - подает ему куртку и шапку Валька, - и можешь сразу смыться. Погнали.
Они уходят.
- Боже ж ты мой, - стонет Люська, - не знаю, где там дом свиданий, но мой дом - это съемочная площадка для сериалов ,это точно. И каждый день новая серия.
- Что делать, - зевает Нина, - жить надо, водкой торговать надо…воровать надо.
- Воровать надо, - подхватывает Люська, - а что за девка-то, ты говорила? На станции.
- А это-то…курить-то есть у тебя?
Они закуривают.
…Дак это я сегодня ходила к сестре на станцию. Смотрю, Ехидны машина стоит, и девчонка одна стоит, поезда ждет, что ли. И народу больше нету никого.
Ехидна из машины вылез, к ней подошел… и думаешь, что сказал? Помоги, говорит машину подтолкнуть, мотор слабый заглох. И что ты думаешь? Эта дура пошла ему помогать! Да от Е хидны убегать надо со всех ног!
- И как можно дальше, - смеется Люська, - наша бы и отправила бы его как можно дальше…куда прешь, - рычит она на блаженно улыбающуюся мутную рожу забредшего ханурика, - нету ничего, гуляй отсюда. – следит, не стащил бы он чего из сеней, уходя. – давай, давай гуляй, вали.
- Вот девка-то к машине подошла, и тут из нее выскочили Жека с Бобром и тоже ей помогли. Хорошо помогли. И подтолкнули ее, и затолкнули.
- В машину? - восхищается Люська. – Ну прямо кино и немцы.
- А куда еще. В машину запихали и увезли в сторону заимки. На буд, куда еще.
Жива останется. К другому поезду выкинут.
Нина с Люськой смотрят друг на друга и смеются в два голоса:
- И что же взять-то с дур таких !
- Погнали наши городских!
- Что делать, - зевает Нина, - жить надо, водкой торговать надо…воровать надо.
- Воровать надо, - подхватывает Люська, - а что за девка-то, ты говорила? На станции.
- А это-то…курить-то есть у тебя?
Они закуривают.
…Дак это я сегодня ходила к сестре на станцию. Смотрю, Ехидны машина стоит, и девчонка одна стоит, поезда ждет, что ли. И народу больше нету никого.
Ехидна из машины вылез, к ней подошел… и думаешь, что сказал? Помоги, говорит машину подтолкнуть, мотор слабый заглох. И что ты думаешь? Эта дура пошла ему помогать! Да от Е хидны убегать надо со всех ног!
- И как можно дальше, - смеется Люська, - наша бы и отправила бы его как можно дальше…куда прешь, - рычит она на блаженно улыбающуюся мутную рожу забредшего ханурика, - нету ничего, гуляй отсюда. – следит, не стащил бы он чего из сеней, уходя. – давай, давай гуляй, вали.
- Вот девка-то к машине подошла, и тут из нее выскочили Жека с Бобром и тоже ей помогли. Хорошо помогли. И подтолкнули ее, и затолкнули.
- В машину? - восхищается Люська. – Ну прямо кино и немцы.
- А куда еще. В машину запихали и увезли в сторону заимки. На буд, куда еще.
Жива останется. К другому поезду выкинут.
Нина с Люськой смотрят друг на друга и смеются в два голоса:
- И что же взять-то с дур таких !
- Погнали наши городских!