235. Превыше воржбы. Свершилось

235…((242.а)) Реконструкция. Свершилось
 Когда Мираш спросил, где бы ему найти Зимородка, Колдун ответил, протягивая шкатулку:
– У сестёр наверняка. К русалкам отправился, повидаться и попрощаться разом. Выпустишь на опушке из этой шкатулки зайца, он тебе укажет путь, а на месте запрыгнет обратно.
…
Ровно в ту минуту, когда волшебный, фиалкового цвета зайчонок скакнул обратно в шкатулку, Мираш увидел идиллическую картину вдалеке…
Хмарь учила рукоделию сестричек-русалок на лужке у затона. Они плели из водорослей сети и разом испытывали на Зимородке, пытаясь его поймать в воде и на берегу. Как бы, да не так!
Мираш попался на раз.
Пошли щекотки, мучения и допросы: кто ты, да что ты такое? Зимородок молчит, гад, демонстративно воды в рот набрал, к реке отвернулся, плюётся в неё жемчужными льдинками и молчит!
Всё выпытали, закричали в сторону дома:
– Мальва, к тебе гость!
Какая неожиданность…
– Пойдёмте чаёвничать в саду?
…
Умереть, глядя на Неё, предел мечтаний.
Мираш не слышит русалок, не замечает хитрого прищура старухи Хмарь из-под кустистых бровей. Он видит только Мальву и читает про себя заклинание Ста, как научил Колдун: незаметно в узел предела сцепив большие пальцы и мизинцы…
На тёплый летний вечер летит настоящий снег. Белый голубь сердца покидает его незримо.
Под рёбрами «День прощальный» заменяет стук сердца:
«День прощальный, бег челночный,
час от часу холодает.
Дело к ночи,
грустно очень,
время нам с тобой прощаться.
Всё случайно, всё непрочно,
а особенно – печали».
С последними словами лёгкий, густой снегопад прекращается так же быстро, как начался. Минутный холод отступает в тень деревьев.
На месте – влюблённого человека сидит влюблённый дракон, ещё не сознавая преображения. Он ослепительно-белый, белый как анигел, с трудом различимый в свете.
Государыня и правда была изменщицей. Мираш не сын государя, он – юноша драконьих кровей.
Так сбылось предречение Болотного Козодоя: «Ты полдень, Мальва, вечный полдень! Царственный дракон достоин твоей руки, но никто из людей».
– И смерть отвергает меня, – растерянно произносит Мираш. – Потому ли, Мальва, что не белый голубь, а ты – моя жизнь? Неужели ты снова ответишь нет? Спроси ещё раз, спроси у голубя своего сердца. Что подсказывает?
Расцветая солнечной, сахарной улыбкой, Мальва целует дракона и произносит долгожданное: «Да!»
***
235…242.а Исходник
Свадьба Мальвы и Мираша. Русалки поют сладчайшими голосами без слов, как умеют лишь они. Кто знает их язык, увидел бы всё происходившее, будто наяву. Ведь обрядовых песен у русалок нет, они разбойницы, но сентиментальные, игривые хищницы, они манят и баюкают, как придёт на ум…
– Мальвы млеют, томятся
в горячем сиропе лучей.
Алый цвет
холодком розоватым в пыльце чуть подсолен.
Леденцовая тонкость.
Карамельные пятна июльского солнца.
Жжёным сахаром пролиты лужи теней.
Время за полдень.
Льёт беззастенчиво патоку
ос жужжанье, гудение толстых шмелей.
Ложку перца жара добавляет
в этот приторный главный десерт.
Слишком сладко?
Так надо и сердце не спорит:
мир веками хранил для тебя
этот славный венчальный рецепт.
Улыбаются мальвы.
Сладострастием красных цветов
взгляд пресытился,
рад он хвое, синеве,
охладиться на облаке рад,
но слетает обратно –
к тёмно-жёлтым,
к лимонным кубышкам атласным.
Слабый ветер сминает
не заломами, складками
гладь затона
и мягко качает
первый за год опавший листок.
Пригуби этот день поцелуем,
и он никогда не уйдёт.
Поцелуй его в губы.