Рваное горло

      Сергей Литвинов
 

                РВАНОЕ ГОРЛО

                Стихи

                Книга четвёртая

                2011
-----------------------------------------------------------
   
УДК 882
ББК 84 (Рос-Рус)6
    Л-64


ISBN 978-5-902628-26-2
 

      Литвинов Сергей

"Рваное горло", Сборник стихов.С.С. Литвинов -
Ковров:ООО"Гемма", 2011.- 128с.



ISBN 978-5-902628-26-2        УДК 882
                ББК(2Рос-Рус)6    
                Л-64


                С.С.Литвинов
                ООО "Гемма",2011

-----------------------------------------------

               
                О себе

Родился  я в 1957 году. На Дальнем Востоке в городе Благовещенске.
Помню разлившийся до невероятия по весне Амур.
Вода – у самых ворот нашего дома. А было мне года три…
Жил с родителями в Средней Азии, в Бишкеке – бывшем Фрунзе.
Горы, казалось мне, ребёнку, – рукой подать, две-три улицы пройти, и вот они, горы. Нависший над городом Тянь-Шань.
Позже и в Коврове мы пожили, где железнодорожный техникум бросил я на третьем курсе. О чём никогда и не жалел.
И на юге мы жили – в Одесской области городе Измаиле.
Родители лучшей жизни искали, колесили по свету.
Я, как это ни банально звучит, искал себя.
После армии поработал на севере.
13 лет, как один день. Задержался бы и дольше в не столь отдалённых, а позднее  и  блаженно-денежных местах, да погнали нас многих оттуда перестройщики начала девяностых.О них одно хорошее  могу сказать – дали возможность печататься и публиковаться. О бывшей, до них семьдесят лет просуществовавшей, совершенно безбожной  власти, что и можно сказать хорошее, пусть говорят другие.
Вернулся я в мятущиеся, девяностые годы в Ковров - город моего взросления.
Где я не был, где не жил, так на Западе. Надеюсь и не поживу, если только не подчинит нас  себе Запад окончательно, не в последнюю очередь – духовно.
Неприятие всего западного на чисто метафизическом уровне у меня…
Как поэт – печатаюсь, публикуюсь.
Издал три книги стихотворений – « ИЗ ТЬМЫ – К  СВЕТУ».
« ДУШЕНЬКА – СОЛОВЕЙ»  « УПАВШИЙ ЛИСТ»
« РВАНОЕ ГОРЛО» - четвёртая книга.
Почему рваное, почему горло? В наше время, как ни рви и душу, и горло – каждый слышит только себя самого. Может быть, книга чисто зрительно даст возможность разглядеть, что там стоит за словами поэта.
Исходя из культурной   традиции – должны мы сеять « разумное, доброе, вечное».
Должны? Кому и зачем? Так это уже метафизика!
«За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда». Это, исходя, из православной традиции.
Иначе, зачем и говорим, и пишем? Но будем, как « рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать»…
А дело поэта – как я понимаю – прочувствовать, преломить через себя всё происходящее в мире и выразить, правильно расставив акценты.
Чтобы из тьмы – к свету, а не наоборот.
Чтобы петь с душой – соловьём.
Чтобы  упавшим и пропавшим листом вспомниться кому-то.
Чтобы рвать горло, хоть и не надеяться быть услышанным в это - да и не только в это! - оглохшее ко всему благому время.
Автор.

                СНОВА О ЛЮБВИ

  БОЛЬНАЯ РОЗА
 
По стеклу - дыхание мороза.
Ночь в окне и звёздам нет числа.
Может быть,  луна – больная роза,
И поэта к сердцу приросла?

Что мне звёзды? Иней мёрзлый, синий…
Я с небес и в дом тебя внесу.
Я с души стряхну тот звёздный иней,
Петь луны болезненной красу.

Вечна роза! Вечно быть поэту!
Вечно петь…  хоть на небе луну.
Но – в душе, но – в сердце, ту и эту;
Но – всегда любимую! Одну!

                30.05.2010.

     ДО ДНА

Запах роз, дыханье мяты.
Вновь припасть, к себе  маня,
Наполняют ароматы
Голубую чашу дня.

В окнах снег - цветы жасмина.
В росах-блёстках нежный  куст.
От шальной весны возьми, на!
Чаша дня – любви  искус.

Ах, весна! Да что за шалость!
На губах – дыханье роз.
Всё вконец перемешалось
С ярким всплеском вешних рос.

Нам весна подносит чашу.
Чаша дня хмельным-хмельна.
За любовь чужую ль, нашу? –
Пей, пьянея! Пей до дна!

                5.02.2011.

 ВСПЛЕСК

Цветы…Овации…Записки…
Сплошной салонный лоск и блеск!
Но в сердце жил надрывно-близкий,
Струны гитарной тихий всплеск.

Огонь чуть теплился в камине.
В бокалах лёгкое вино.
Любви и не было в помине,
А сердце ноет всё равно.

Солоно-терпкою, больною
Её смахну – слезой с лица.
И всё ж, гитарною струною
Навеки связаны сердца.

 28.05.2011.

  ЖАЛОСТЬ

А я люблю – просто жалость.
А я люблю – сердце  сжалось.
А  для тебя – просто шалость.
Да, чтоб ни с кем не мешалась.

А я пойду за тобою,
Как за бедою любою.
А ты с любою другою,
Тебе навек дорогою.

А я могу даже в омут.
А ты пройдёшь по живому.
По бережку по крутому
К тому заветному дому.

А кто она, кабы знала.
Да в речке зорюшка ала.
Да  сердцу горюшка  мало.
Да  кабы я понимала.

А над рекой  сердце сжалось.
А я твоя – просто жалость.
А я жила, не мешалась.
А я была – просто шалость.

                10.09.2010.


  КРАСНЫЕ ОКНА

Город! Видишь? Одинок он…
Взгляд – мелькнувший! Яд? Налей!
Мимо красных, страшных окон.
Красных, грязных фонарей.

Город полон пота, плоти.
Окна! Плата – за и за!
И предательски – напротив
Непродажные глаза.

Взгляд мелькнул, да и растаял –
Дымка взгляда, морок дня! –
В душу городом врастая,
Прочь из города гоня.

Не прощаясь, предавая,
Взгляд  - мелькнул! Ещё? Уже?
Задержался, придавая
Боль звучания душе.

Кто? Она? И гаснут окна.
Взглядом брошенным прижгла.
Так небрежно – одинок? На!
Взгляда – яд! И боль прошла!

      31.05. 2011.

 НА ПОСОШОК

Ночь рассыпала звёзды, как зёрна.
Что за кочет поёт на селе!
Как поэт, стёжки вяжет узорно.
Так поёт, будто навеселе.

Солнце из лесу искоса глянет.
Ставню-тучку захлопнет и… спать.
А певца хоть прирежьте – горланит.
Утро, вечер ли? Время ли вспять?

Так поёт, что себя и не слышит.
Так хорош! Глянешь – по сердцу дрожь!
И рассвет яркопёро колышет
Золотисто - лучистую рожь.

Да и мне – эко, зряшное дело! –
Петь и петь бы! Ночами – не лень!
Песня милой бы в окна летела.
И картуз – гребешок  набекрень.

Мне б да поутру – стёжкой росистой.
Ранней свежести  – на посошок…
Звёзды-зёрна склевал голосистый
Петушок – набекрень гребешок.


                15.05 – 14.06.2011.


ПРИХОДИ

Славят милых и чествуют песней.
Чертят имя любви на снегу.
Пусть нелепей и всех неуместней,
Вот и я подарю, что смогу.

Приходи! Вечерком, на заре ль ей,
Только слово шепну – приходи! -
Поцелуйное ал-ожерелье
Запылает на милой груди.

Всем любимым раздарены – ярки! –
Неба звёздные жемчуга.
А любовь – ну какие подарки? –
А любовь и сама дорога.

Приходи! Вновь укутаю плечи
В голубые ночей соболя.
Будет местом нагаданной встречи
Вся в пылающих вёснах земля.

Под часами по мне ль ожиданья?
Мне ли дни и минуты беречь?
Измеряю часами свиданья
Время… вечных прощаний и встреч.

Приходи! Мягче пуха стога там!
За моей ли душой ни гроша?!
Полночь – песенным перстнем-агатом.
И заря, как и ты, хороша.

Стань – единственной! В сердце – песней!
Болью сладостной будь в груди.
Пусть нелепей и всех неуместней,
Я не раз повторю: « Приходи!»

                1982 -  3.2.2011.
          РЫЖИЙ КЛЁН

А солнце бьёт по окнам с крыш -
От жести светом отражённым.
А клён стоит – нелеп и рыж! -
От жизни грустно-отрешённым.

И ни к чему, и ни при чём
Грустящий клён в былой аллее.
Прильну к нему, прижмусь плечом.
Вдвоём грустить повеселее.

Ах, если бы – с него ли спрос? –
Потёрся б вдруг о то стекло он.
Я здесь когда-то жил и рос.
А клён маячит – рыжий клоун.

Что клён грустит, в том грусть – моя.
Любили нас и предавали.
Привычный сквер; пуста скамья.
Окно, где ждут меня едва ли.

Я в давний город не вернусь.
Потрусь о стёкла глупым клёном.
В чём и не знаю, повинюсь
Пред ней, в кого и был влюблённым.

                1.05.2010.

          САЯНО-ШУШЕНСКАЯ

Кто прочь бежал, кто полз, а кто ни с места.
Навек накрыт бессмысленной волной.
А парень, тот навстречу – там невеста! –
Навстречу волнам – гибели сплошной.

Есть – лавр, луна; Ромео и Джульетта.
Трагедия надуманной любви.
И есть – Саяно-Шушенская где-то;
Авария! И вечный крик – живи!

                5.06.2010

    СВЕТ-НАТАЛИЯ

Ах, голубушка, свет-Наталия!
Не на воле, в темнице – я.
Я за рюмочку; что за талия!
Так тонюсенька! Впрямь – твоя!

Не начавшись, любовь закончится.
Но про это пока молчок.
Кружку-душку и так захочется
Приобнять за крутой бочок.

Мне ли круженька не подруженька?
Как невесту, себя неся,
Проплывает, как пава, круженька.
В лёгких рюшечках, в пенных – вся!

Впрямь на свадьбе, друзья-бокальчики.
Пей, гуляй! За деньком – денёк!
Где ж у милой на левом пальчике
Мной подаренный перстенёк?

Ручка правая, в кудрях плавая,
Как лебёдушка, так бела.
Где ж те кудри и где же, право, я?
Плохи, братцы, мои дела.

Мне б Наталии в ножки броситься.
Лечь под острый под каблучок.
Жаль, на волю душа запросится.
Но про это – всегда молчок.

Ах, Наталия! Что за талия!
Щёк румянец – красно вино…
Мне ли жить без тебя, Наталия?
Приневолила всё равно!

       8.11. 2010

СТАРЫЙ СНИМОК

На старом снимке выцвели года.
А свадьба – довоенная, былая.
Там на утро и грянула, пылая,
Обрушилась на мир беда.

Вся в белом там и вся в былом.
А с нею – он; смеющийся – в обнимку.
И длится нескончаемый по снимку
Их поцелуй; и людно за столом.

Ей день и месяц памятны вдвойне.
Тем давним – Боже! – позже страшным летом,
Нет, никому не думалось об этом,
Что поутру и быть войне.

Надсадный гул почудится шмеля.
И слуха на мгновение коснётся.
Но так земля безжалостно качнётся,
Под вой снарядов рухнет в ад земля.

Он шёл на подвиг, шёл в огонь и дым.
Он обещал с победою вернуться.
Уснуть бы ей, уснуть бы и проснуться…
С ним несказанно-молодым.

Но будет вдовья доля тяжела.
Жизнь – долгою до кладбища дорогой.
Лишь снимков старых, выцветших не трогай.
Былую боль душа пережила.      

1982 - 2016

   ТЕБЕ…
ВЕЧНО РЕВНУЮЩЕЙ МЕНЯ К ПОЭЗИИ.
      (По мотивам произведений и других поэтов)

Лесом, лугом.
Круг за кругом…

Ох, и кружит меня, и недужит меня.
То ли сердцем блажу, то ли просто пью.
Улыбнешься ль, кивнёшь и пройдёшь, поманя? -
Так по сердцу скользнёшь тонкой поступью.

Псом, прильнувшим к руке, лижет берег волна.
Солнца блики в реке – дрожью быстрою.
От любви ли хмелён, пьян от браги-вина,
Хочешь, терем тебе – чудный! – выстрою?

Что за терем-дворец! – слов предивный ларец.
Поглядишь, разглядишь – ахнешь, милая!
По ступеням взойдёшь, в небо вросших крылец;
Скроюсь напрочь с тобою от мира я.

Я на белы плеча – алым платом зарю.
Пусть подлунный останется где-то мир.
На рассвете цветами тебя задарю -
Луговыми, лесными букетами.

Буду псом при тебе, верным псом на цепи.
Счастья дням обернуться ль потерями?
Спи в хрустальном дворце, спи, любимая, спи! -
В… слов ларце, в том дворце, в дивном тереме.

Спи, усни! Поцелуем тебя разбужу.
Трону взглядом, как сердцем по лезвию!
А когда закружу, а когда заблажу,
Брошусь в ноги и брошу поэзию.

      15.10.2010
                ЗАРИСОВКИ
  БЛЁСТКИ

Ты посмотри: снег в ярких блёстках света.
Столбами – тени; в ночь – дерев стволы.
Не подобрать снегам иного цвета.
Снега блестят – морозны и белы.

На множество осколков раскололась,
Посеребрила снег с небес – луна.
Звучней строки скрипуче-снежный голос
Слепящего сугроба-валуна.

10. 2. 2011

      ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ

Весенний день; и свеж, и тонок,
По лужам выстывший ледок.
И туч стога в речных затонах,
И в небесах за стогом стог.

Глядь - ветром тучи  разметало.
Лес дышит прелью травяной.
Речные склоны в дымке талой.
День ветрен; день пропах весной.

2.02.2011

ВЕТЕР

Мир в синем цвете.
  Синь в листве.
     Пруд подсинён слегка.
Вприпрыжку ветер
   По траве   
     И веткам лозняка.

Сам опрокинул
   Сверху вниз
     Ведёрко маляра.
Бежал и сгинул.
    Друг, вернись!
      Уж вечер, ночь, пора.

Мрачней и гуще,
    Где найти? –
      Плесни-ка черноты.
В лесной ли куще?
    Где в пути?
      Эй, ветер, где же ты?

На белом свете
    Маляров,
       Конечно, пруд пруди.
И только ветер,
    Будь здоров! –
       Спешит, летит, гляди.

Он к чёрной краске
   Желтизну
       Добавит – лунный цвет.
И без подсказки,
   Ну и ну! –
       Закрасит белый свет.

А мне доколе
     Поутру
        Спать? Встану, сон гоня.
Словесный колер
     Подберу
         Для начатого дня.

Ал на рассвете
     Неба плат…
        Но ветер юн и шал…
Да, что за ветер?
     Лад, не в лад!
        Слова с листвой смешал.

Он листья с веток -
     Все при нём! –
         Рассыпал на пруду.
И так, не этак!
    День за днём!
         И слов-то не найду!

  26.08.201

СВЕТ

Лес – весь в столбах, слепящих света.
Ты в царство света входишь – в лес.
Свет – всюду; льётся, брызжет с веток.
Свет – сверху, свет – наперерез.

Свет; сосны - к небу, меркнут ели.
Поляны в золоте стволов.
Струится воздух еле-еле,
Смолисто-зноен, аж лилов.

                2.2.2011

          ЗЛАТАЯ РЫБКА

В овраге мшистом вспышки света.
В траве запутался ручей.
И всплеск, и блеск – не солнце ль это
Топорщит плавники лучей?

Трепещет рыбка золотая.
Нахмурен лес, вдали река.
А травы, неводы сплетая,
Златого ловят окунька.

                2.2.2011.

                ЗНОЙ

Дорога. Степь. Утонешь в море света.
Зной, воздух сух; прозрачен воздух, густ.
Отбросив тень, плывет, не веря в это,
По знойным волнам придорожный куст.

Трава – желта; листва куста поблёкла.
Земля -  суха; по зною нет пути.
Мертвящий зной. Прогреты неба стёкла.
И по земле, не пятясь, не пройти.
               
30.01.2011

                ИСПУГ

Мы и не видели друг друга.
Он жил в реке, пугливый сом.
А по волне зелёной луга
Луна катилась колесом.

И мальчуган, вовсю усталый,
Да под цикад полночный треск
Я колесо телеги старой
Качу луны наперерез.

Мне в реку б – ух! – тележный обод.
И всплеска сердца не унять.
И я, и сом пугались оба.
Кто ж пуще? – нам и не понять.

                29.05.2010

         КАРТИНА

В разрезах чёрных белый ствол.
На стылом небе ни просвета.
И ночь, и снег; вглядеться в это –
Зимы безмерно мастерство.

Легчайших веток паутина.
Берёзовая нагота.
Так обозначилась картина.
На глади снежного холста.

    З0.01.2011

         ЛИЛИИ

Ах, эти лилии, так нежно,
Так безмятежно расцвели.
Застыли в неге белоснежной,
И неба чужды, и земли.

Они и просятся в ладони,
И не нуждаются ни в ком.
Сияют в солнечном затоне
Над отражённым ивняком.

Укромна заводь; и ни всплеска
Волны – встревожить их покой.
Мне дотянуться бы до блеска
Расцветших лилий хоть строкой.

2.03.2011.

    ЛУНА

Что ж, время! И… луна припала
К сосёнке жёлтою губой.
И стайка звёзд, вспорхнув, пропала
В рассветной стыни голубой.

Но мордою луна лосиной
Всё тычет в тень; да мало ль в чью…
И то к сосне, то под осиной
Склоняясь к мёрзлому ручью.

 29.05.2010

    НОЧЬ

Совиным взглядом ночь блеснула.
Луна – в кустах, луна – в реке.
Ночь, словно крыльями всплеснула,
И скрылась ветром вдалеке.

Русалки дремлют или ивы
Сошлись в кружок на берегу…
И… беззастенчиво-счастливый
Всё это в сердце берегу.

               29.05.2010.

     ЖАЛЕЙКА

Заливается жалейка
По лугам и по полям.
Брызжет солнечная лейка
С росным блеском пополам.

Столько света в детстве было.
Я глаза пока протру,
Речка знай в ладоши била,
Волновалась поутру.

Огородные заботы,
Всенародные дела.
А венец моей работы –
Солнцем сжечь себя дотла.

Не в прополку, не в посадку
Головы и не сую…
А к реке чуть ни вприсядку
Под жалейку под свою.

 29.05.2010.

    СНЕГ

Снег упал или шёл, хлопал тихо крылами.
Снег лесные собой покрывал терема.
В белых чащах гнездясь, весь в себя  вобрала мир,
Все другие цвета напрочь скрыла Зима.

И над белой рекой, и над мёртвой равниной
Снег, Зимы нагота, мир покрывшая весь.
И когда не понять, по Весне журавлиной
Мир возникнет иной, снега вытаит взвесь.

Снег упал или шёл; над гнездящейся белой,
Снежной птицей-Зимой даже небо мертво.
Но в капелях-слезах солнца луч оробело
Заиграет, вздохнёт; грянь, Весны торжество.

 З0.01.2011

СОСНА

На юру стоит сосна.
На миру и смерть красна.
Тёмной бровью поведя,
Буря шла стеной дождя.

Это кто здесь на юру?
Вмиг по щепкам разберу.
Туча-бровь грозы грозней.
А сосна? Что делать с ней?

Нет, не гнётся до земли.
И хоть молнией спали.
Грохнул гром по-над бугром.
Он от злости лопнул, гром.

С высоты скатился вниз.
Так, от молний увернись.
Блещут, режут – ну и ну! –
Не сломить, не сжечь сосну.

Гром напрасно лютовал.
Под сосной земли провал.
Буря молниями жгла.
Стихла, выдохлась, прошла.­­­­

Что же нет земли под ней?
Жилы рваные корней.
Вздрогнув, рухнула сосна.
На миру и смерть красна.
               
              14.09.2010

ЧАША

И неба синь, и в синь врастая
Трава юна и зелена.
И… солнца чаша золотая
Поэту в дар поднесена.

Пей пряный воздух полым горлом.
Да хоть на выдохе дыши.
В зелёно-синем, знойно-голом
Пространстве песенной души.

  2.02.3010.

         ЯБЛОКО

Яблоко золотое  -  моя голова.
Сладостного спокойствия не нарушу.
Сквозь кожицу тонкую зёрна-слова
Пробуют освободиться, выбраться  наружу.

Яблоко золотое покатилось в траву.
Винный и будоражащий запах гнили.
Зёрна и прорастают; слова наяву
Мир переиначили, да не переменили.

1.02. 2011
               Наш городок районный.
                О нём ли речь веду?
                Попавшему в рай оный,
                Не лучше, чем в аду.

   РАЙОННЫЕ БУДНИ

  БЕДА – СЛОБОДА

Поневоле у нас беда.
Басурманская нас извела слобода.
В барской, царской усадьбе кухарка была.
Шуркой-Муркой звалась; ох, румяна, бела!
К ней повадился жить немчонок.
Всяких мопсов ценитель и злых собачонок.
«Дай костей для собачек и с фунтец мясца.
Ох, как ты хорощ-ща! И походка - рысца!
Я влюблён, окрылён! Мой – зер гуд! - голубком!»
К Шурке-Мурке немчин подкатил колобком.
Шуры-муры у них, как поют, говорят.
Шура-Мура зарделась, аж, пятки горят.
Щурку-Мурку мадеркой немчин угощал.
В слободе басурманской алтын обещал.
Ей бы жить, как и там, и по-ихнему – шпрех.
Глядь, ребёночек вышел – ну, просто на грех.
Пучеглазый, кудрявый немчонок.
То ль немчонок жидок, то ли так…байстрючонок.
С той поры поневоле у нас беда.
Обмелела река и в полях лебеда.
Вербы головы клонят и храмы – пусты.
На просторах – заставы, чужие посты.
Едет барин-хазарин – дорога пряма.
Не поймёшь, то ль немчин жрёт и пьёт задарма.
Дело знатное делает, знамо.
Нам же в морду – плевком; как же, скюшаешь! На мол!
Кто не рад – кулаком! В аккурат, прямиком.
К дуре-девке немчин подкатил колобком.
Воры в царской усадьбе; так жизнь тяжела!
В барском доме когда-то кухарка жила.

      6.11.2010.


    ВЕЧНАЯ ЖАЖДА

Тень так и тянется
С боку да з-за спиной.
Память останется
С мордою, заспанной.

Пенится, полнится
Грузная круженька.
Рюмочка вспомнится.
Чем ни подруженька!

Рюмочка в талии –
Пальчиком вымеришь.
Тронешь, а далее
Капли не вымолишь.

Много захочется,
Малым закончится. .
В глотке щекочется -
С водки закорчиться.

Помню – бокальчики.
Плыли с фужерами.
Слово поярче кинь -
Дамы с Мон Шерами.
          
И под сурдиночку.
И под селёдочку.
Как бы срединочку
Выбрать – серёдочку?

Кружку б ладонями
Сжать «поприлишнее».
В пенном бидоне – мир.
Прочее – лишнее.

Шатия-братия.
Двери кабацкие.
Выпьем – объятия,
Чуть ли не братские.

Многое пропито.
И – появляемся.
Мутно в утробе то,
И – поправляемся.

Глянь да на каждую,
Морда – всклокочена.
С вечною жаждою.
Выпить и кончено!
               
30.05.2010.
               
   ВНЕ БОГА ИЛИ КУРИ БАМБУК

               Пук
       Кури бамбук

Что же, хай! Попирай, что хочешь!
Мент не тот или мать не та!
Там, глядишь, одержимый вскочишь -
И топтать хоть мать, хоть мента.

Попирай ногами, клыками.
Стаду воля дана – была!
Под безумными кулаками
Храмов сыплются купола.

Даже Бога мы – с пьедестала.
Коль у Бога есть пьедестал.
Так ли в мире неладно стало?
Мир вне Бога! Всяк чёртом стал!

                Пук
           Кури бамбук. 

              26.01.2011

            ГОД СУРКА

И новое утро вчерашнего дня.
Давай-ка, сурок, вставай.
Смирилась жена и смылась родня.
Так выпьем за нас, давай.

Мы Новый так бурно отметили год.
Всё кажется – год свиньи.
В ответе ли кто? Пью неделю, как скот!
Сурковые дни мои.

Давай-ка, сурок, по одной и другой.
За то и за всё подряд.
Ни ву зуб, так сказать, будем после... ногой.
Хоть зубы не говорят.

А ноги выписывают кругаля.
Не впишутся в круг земной.
Кружится шарманкою в небе земля.
Сурок, он всегда со мной.

Десятый ли день, год ли Новый сурка?
Просящ и бодрящ, и всяк.
Я пью, и ни плавленого сырка.
И водки запас – иссяк.

А водка – ей рубчик цена, и дрянна!
А прежде – весомых пять!
Бывали – пивали! – прошли времена.
А значит, придут опять.

Ноли нам зашторили, дурням, глаза.
Мы смотрим – глаза пусты.
А где-то вина дорогого лоза.
И прочих сортов кусты.

А, как перекроют водкопровод?
Опробовано давно!
Бери по талонам; как обухом – вот! –
На водку и на вино.

А цены поднять выше всяких небес?
Шарманкой земля кружись.
А ниже и некуда, выпивки без.
Сурковая длится жизнь.

И грустно мне знать о несбывшемся дне,
Который до дна испит.
И грустная истина – рюмки на дне.
Устал мой сурок и спит.

За рюмкою – рюмка! И к… кто не знаком
С подобным – самим собой?!
Я сам для себя вечно-сонным сурком.
А попросту – впал в запой.

И снова по кругу – в полёте шмеля.
И ползание пластом.
И кружится в небе шарманкой земля
И знать бы, а что потом?

Сурковая жизнь – и вставай, и кружись.
Давай же, вставай, сурок.
И снова – за праздник, а после – за жизнь.
Всё прочее – между строк. 

  15.07 2010.

  ГУЛЯЙ, СТРАНА.

Пьём пиво, глушим водку и вино.
Врагам на радость нет затычки в бочке.
Болеть с похмелья будем всё равно.
Так и дойдём, глядишь, до самой точки.

Как в Божий храм, когда не встать с утра?
Какому ж богу выпало молиться!
Здесь даже труп идёт, встаёт с одра.
Гроб загоню, чтоб выпить-похмелиться.

Гуляй, страна! Поздней хлебнёшь слезы!
В миг изойдёшь кроваво-слёзным потом.
Поздней - больнее даже не в разы!
Нет! Раз живём и…не бывать заботам!

Я сам, поэт, и пьяница к тому ж!
И хоть с тоски, и хоть слегка икая.
Прохожий, эй! Тебя спрошу, кто муж.
А кто жена? Курилка?  Да какая!

Россия – блеф! А храмы, купола?
Но всё не то, но всё не так в народе.
Всегда Россия всякою была.
А в душах Бог? И Бог не Бог, а вроде!

Вином и водкой Русь, – глядишь, – зальют.
Гуляй, страна! Проклятая эпоха!
Идёт, гудёт по небу гром-салют.
Там хорошо и здесь подчас неплохо.

    26.01. 2011

   
ДИСНЕЙЛЕНД

Радость бьёт фонтаном по планете.
Радости мы сели на иглу.
Вот футбол; играли те на эти.
В штангу тресь, и… мяч в другом углу.

Что за жизнь в безумном Диснейленде!
Чем ещё заняться – поглядим.
Сверху вниз летим по водной ленте.
Снизу-вверх с восторгом полетим.

Всё, как дети, в ясном видим свете.
К чёрту беды! Горе – вдалеке!
Страшный суд? Не верим в байки в эти!
Смерть? И с нею мы накоротке!

Там же тоже – выпейте, налейте.
С радости прогулки на луну.
Жить, как в Божьем,  должном Диснейленде;
Снизу – вверх! И…гол! Мазила! Ну!

 30.05.2010

   ДОБРОВОЛЕЦ
           Или, что такое ювенальная юстиция,
               И где, благодаря ей, сумел очутиться я.

Мне теперь одна дорога.
Глаз – востро! Да ухо – чу!
Прежде: стой, не лезь, не трогай.
Нынче: делай, что хочу.

Прежде  было – жаль дебила! -
Мать  - шлепком  по голове.
Нынче сын  кричит: « «Убила!»
За шлепок и… сотню, две!

Чтобы не было огласки.
Защищали, чтоб сынка.
Он, малец, и строит глазки.
Сдаст, подлец, наверняка.

Мы чуть что – сынок в защиту.
« К ювенальщикам пойду!»
Тёща внуку: « Не пищи тут!»
Тёще внук: « Иди…в дуду!»

Я и шлёпнул, рюмку хлопнул.
« Успокоишься – прости!»
Кошку сын и всем назло пнул.
Мне – доносчика расти.

Разорусь! А надо б тише!
Разорюсь – беда не в том.
Повоспитывай детишек;
Ювенальщики и в дом.

Сын с пелёнок хорошо пел.
В бас орёт и в масть – мою!
Я ремнём слегка по…попе.
Скажешь грубо – шьют  статью.

А сынишка из ружьишка
Стал попугивать уже.
Так попукивать, что ишь как! –
Даже кошка в мандраже.

Пуль сынку – давай, бабуль бей!
Жрёт  шашлык из голубей.
Я воспитан был на Бульбе
На Тарасе! Хоть убей!

От кого ж, как не от чадца,
Защищать отца и мать?
Ювенальщики стучатся:
«Что и как вас понимать?»

Свод законов ювенальных.
Детки – ох! Да вместо – ах!
Где в истории, в анальных
Будем...чиститься в местах?

Как и жить ещё осталось?
Мне – тюремная скамья.
Для жены – худая  старость.
Тёща с кошкой – всё ж семья.

Жить с юстицией такою,
Ю…де, юве?  – не пойму.
В суд приду, побеспокою.
« Добровольцем! Рад! В тюрьму!»

  8.09.2010

                ДРУГ-УЗБЕК

Я живу, припоминая,
Что пришла всему хана.
Где вчера была пивная,
Завтра будет чайхана.

Солнцем улицы прогреты.
Друг-узбек, пардон-мерси!
Минареты, минареты
По Святой былой Руси.

Чем заткнуть дуду-жалейку, -
Душу? Жить бы, не  тужить...
« Рюсский брат, салам аллейкум!
Еду в гости – будем жить!

Вот, народец! Ну и прыток!
Где не будет завтра их?
Почерневших от жары так,
Чтоб работать за троих.

Я шалею – всех жалею.
Жальче плачь, душа-дуда.
Сам от жалости шалею;
Вот беда, а я – куда?

Мать-Россия продремала.
С кем жила всегда не врозь.
Нас – кругом! – осталось мало.
Их – вокруг! – поразвелось.

Что же, мир и дружба тоже?
Всем на жизнь права даны.
Так ли, сяк ли жил и дожил
Я до славной седины.

Знаю: мир пирог слоёный.
Друг-узбек нескрытый враг,
Кем и поднят флаг зелёный.
Мною – белый! – поднят флаг.

            4.06.2010

      ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Сначала у чая запах исчез.
А позже и сам чай.
Как соль из воды и сила из чресл.
Живи, да и не скучай.

Немного на вкус потеряла жизнь.
Не говоря про цвет.
Так жить? И живи! Помирать – ложись!
Гаси… за собою свет.

   30.01. 2011         

 ЖИЛ СОЛДАТ

Жил, спасавший страну солдат.
Рваный,  драный  у каждой пивнушки - поддат.
Жил с ногою с одной; вдрызг напиться мечтал.
Напрочь ногу другую подрезал металл.
Там осталась нога, на предательском фронте.
Люто память саднит; раны, братцы, не троньте!
Сто бы грамм для солдата, и не было б раны.
Так и жил у пивных пьяный, рваный и дранный.

Тут однажды к солдату – чёрт.
«Эй, солдат, а другая нога и не в счёт!
Ногу мне подари – я костылик ещё.
Костылём загребай; щёлк деньжонки и щёлк!
А за два костыля, за две дырки в паху же –
Двести грамм, а не сто – оч-чень даже не хуже!»
 Чёрт горазд уболтать;  чёрту плёвое дело.
Лишь бы рана в солдатской душе не зудела.

Ж-жах! Да что ж? Да по чьей  вине
Душу топишь, солдат, в несуразном вине?
А враги – по стране; там и тут расползлись.
Под сапог бы, другой – да поганую слизь.
Да зачем сапоги  бедолаге - солдату?
Будь поддатый под вящую, кровную дату.
Предадут и не раз, где не раз предавали…
Чёрт плеснёт сотню граммов, добавит едва ли!

 05.2010

 HAARP - в действии. Советую - поберечься.

         ЛЮТЫЙ ЛУЧ

Солнце жарит, утро – к зною.
В небе солнца – пруд пруди.
Спать вчера легли с женою,
Что там будет впереди?

Тут супругу и спроси я:
То ли солнце ни при чём?
Выжигается ль Россия
Лютым, лазерным лучом?

Враг летит над головою,
Территорией моей,
Траекторией кривою...   
Из-за тридевять морей?

Цепко в оба глаза шарит,
Чтоб от всех уйти погонь.
Так живьём, глядишь, зажарит,
Низводя с небес огонь.

Ну, а ливни, где напустит?
Кто на бак, а кто на ют?
Только слизни по капусте,
Гнёзда аисты не вьют.

Дождь пойдёт? Не верь примете!
Будет? Кости раз болят!
Ящур-вирус на планете
Тоже сверху распылят.

Ни детей, и ни продуктов.
Жить? Живой ложись во гроб.
Отоварься на беду кто?
Ну-ка, чик! И чек – на лоб!

И в запястье сунут - вынут,
Что пойми, да хоть бы в рот…
Как прикладом в зубы двинут,
Чтоб молчал наоборот.

Под контролем, под приглядом.
И запросов лишних без.
А зачем тогда прикладом,
Если в мозг сигнал с небес?

Да, не зря цунами, волны.
Ураганы и шторма.
Все покорны, все довольны.
Генной пищи, как дерьма.

Президентам и премьерам
Недосуг не знать про всех.
Небо нам – живым примером.
Ох, и жарит! Мочит, эх!

«Что ж пожары?» - вопроси я.
Где враги и кто они?
Нет, гори, страна Россия.
Завтра что? В дождях тони!
 
 PS Чик - это чип. За ним тоже дело не станет.
      На лбу отпечатывается квитанцией об оплате, когда запродашь
      душу дьяволу.

08.09.2010
    
 МЫШЕ - КОТ

           Наш отклик на скрещивание учёными
                обезьяны и человека.
                Или наоборот.

Мы скрестили мышь с котом.
Что потом? Да, что потом!
Мыше-кот в норе сидит.
Кото-мышь на мир сердит.

В чашке мало молока.
Кто слизнул, поспал пока?
Мыше-кот поджал хвосток.
Кото-мышь: «Ага, браток!»

Кто за кем и в тот же миг
От кого и в норку – шмыг?
То ли кот куда залез?
То ли мышь кота заест?

Кот не кот и мышь не мышь.
А всему виною мы ж!
Не подумав про потом
Зря скрестили мышь с котом.

  3.10.2010

 ПТИЦА-НЕБЫЛИЦА

Уже летает птица-небылица.
Вещает скрытым голосом – Ого! –
В глуши музейной китель не пылится
Аж Сталина, ребята, самого.

Уже примерил! Трубка есть? Проверил!
Стряхнул об Алазанскую лозу.
Уж по России « Некто» в Покрове  лил
Большую крокодилову слезу.

Благословили батюшки в народе
Ждать « вечного», « увечного» царя.
А бывший царь – не царь, останки, вроде.
И поминать царя не стоит зря.

Нет, не стоит вопрос ребром открыто.
Схрон, – говорят, – есть где-то на Руси.
Сокровище вселенское  отрыто.
Теперь у нас любой взаймы проси.

Ну, птица-ложь! Гляди, чего ни каркнет.
Не вложит в уши – вкапает в глаза.
А там, глядишь, «полковник» в чине гаркнет:
«Стоять! По швам!» …И все, конечно, за!

  31.05.2010.

 РАЙОННЫЕ БУДНИ

В нашем здесь районе есть « дед».
Парень, вроде, молодой.
Дед, не дед? На джипе ездит.
С Карла Маркса бородой.

Пьёт и кофе и какао.
Носом роет облака.
Хоть бы раз, наверняка он
Выпил, что ли, хоть слегка.

Проштудировал, однако,
Капитал наоборот.
Для народа – эка, на-ка!
В рынок вляпался народ.

Кто б собрал братву-бригаду.
Так ногами станем бить.
Мы ему покажем, гаду,
Каково какаво пить?

По машине, продкорзине.
Эй, братва, пойдём, побьём.
Да братва при магазине
В лёжку – труден ей подъём.

Шарь налево, жарь направо.
Рубчик, два ли кто подаст?
Вечно-жаждущих – орава…
А на джипе гад – мордаст!

Да какие мы соседи?
Друг для друга – полюса.
Скоро пузо на бок съедет.
Харя шире колеса.

Поделись-ка! Люди – братья!
Дай-ка сяду у руля!
Со жлоба не буду брать я
Ни полушки, ни рубля.

Я ль ему, жлобу, резину
Проколю – не прогорю?
Встану, гляну, рот разину.
Ни о чём поговорю.

Мы бедны, а вы богаты?
Дураков за счёт умней?
До ума дойдёшь пока ты,
Жизнь пройдёт! Что делать с ней?

Вот и Маркс, да будь неладен,
Вековечный бородач.
Жить - живём, чего мы ради?
Новых Джипов, старых дач?

Едь, рули! Мне тоже просто…
Просто по-миру идти.
Все дороги – до погоста.
Так чего делить в пути?

 9.09.2010.

С ДЫРКОЮ В ГОЛОВЕ.
                ИЛИ О ПОТОПЕ СОЗНАНИЯ

Время – поезд! Жуть! И срок истёк, но ты…
Ты навек во времени; ты – в нём.
Ждёшь порой, а спросят: « Вы пристёгнуты
К рельсу… безопасности ремнём?»

Жуть! А скажут: « Всё! Конец! Не видите?
Нет ума? Тогда зачем он дан?
Душу вынем – сами и не выйдете.
Тело запакуем в чемодан!»

Так себе и выкаю, и тыкаю.
Влезла мысль! Откуда? Не пойму!
В голове…живу с обширной дыркою.
Потому, как мысль не по уму.

Будь поток  сознания – лавиною.
Да потоп! Не справиться! Куда!
Я ль на север еду, или вы на юг.
Как вагоны, знай гремят года.

Время, вроде, поезда и скорого,
Да часы повисли в пустоте.
То ли стрелки, то ль невысоко рога
Месяца? Да и рога не те!

Что за чертовщина? Лязгом эхо ли?
Тормоза – аж пламя на ходу!
Чемодан.…Позвольте-ка…Приехали…
Что к чему? С подножки спустят! Жду!

  1.06.2010.

   СТРАННЫЕ БАЙКИ

Байки странные поэта.
Камень бросить кто горазд?
И не хочется про это;
Вице-канцлер – педераст.

В голове не без изъяна.
От рожденья – до седин.
Нынче знает обезьяна:
Бог у всех у нас – един.

От индийца до индейца
Выбираем « Общий дом!»
На другое не надейся;
Мир – Гоморра и Содом!

От плебея до плейбоя
Смешан мир – смешон уже.
В мире, как на поле боя
Зла с добром; борьба – в душе.

А душа подчас – душонка.
Плюнул, дунул и растёр.
Тьма гнетёт? Вопрос решён как?
Мало света? На костёр!

Кто – палач, а кто – на плаху.
Кто пособник палачу!
Тот прилип к земному праху.
Задом – в небо! Слышишь? Чу!

Мир во лжи, и ты во лжи с ним.
Мысль о смерти – не всерьёз.
Просто радоваться б жизни,
И ни чьих не видеть слёз.

Где ж  гармония? В природе?
Есть на всё ответ простой.
Мера добрая в народе;
Хочешь, пей! А нет? Постой!

Мы  живём, познанья множим.
Звёзд свеченье, ход планет.
И без Бога много  можем.
Да и Бога, вроде, нет!

Бог – един! А  нужен очень?
Коль не верим – ни к чему.
Веришь? Можешь  дни и ночи
Не снимать чадру-чалму.

Будь в кипе, а можешь вкупе
С дураками дурнеем быть.
На своём и я веку пил.
Не сойти с ума – не пить?

Можешь – грабить, можешь - гробить
Жизнь безбожную свою.
Бандюков идти в « Угро»  - бить,
Не давать житья ворью.

Мир теперь  в перезагрузке.
Ценим личности права.
Так у немцев не по-русски.
Зад и чуть ли не глава.

Что ж, для крепости и спайки
Власть нужна – повелевать.
Страшный Суд? Оставьте байки!
Всем на всё, про всё плевать.

Работяги – муравьями.
По верхам – амур, гламур.
Только  нет гламура в яме.
Мир – пропал! С ворами – МУР!

Что же? Боже! Кто б ответил?
Чтоб оттуда и дошло!
В байки нам легко ли в эти
Верить? И-и-и, как тяжело!

                11.09 2010.

PS МУР - Московский уголовный розыск...
                Кипа - еврейский головной убор.

 СТРАННЫЙ ХРЯЩИК

Нам редьки с хреном дали и сполна.
Громадных благ задаром посулили.
Медку – лизнуть; закапала слюна.
И… полон рот! На вкус – пересолили!

Но сладок мёд и хочется медку.
С какого ж боку мёд у чашки-плошки?
Язык аж высунь! Мало дураку?
Кусок – поздней; покуда нюхай крошки.

Так и живём! Хоть кисло, а жуём!
Хоть жизнь горька, пожить надежда – слаще.
При интересе каждый при своём.
Кто сытно…жрёт! Кто  лижет с...транный хрящик!

 1.01.2011.

СЦЕНКА

Стыда не зная, не боясь позора,
В людской толпе два пьяных дурака,
Галдят, бузят и… пусть бы, только ссора;
Один в автобус  - лез; рука
Толкала пьяно-лезущего следом.
Реальность, явь для всех привычным бредом.

Пусть любо всем глядеть на это, мило.
Скользил автобус, трогался рывком.
И дверью – вдруг! – беднягу защемило,
Кто был внутри; второй же кулаком
Всё норовил по вражьей врезать роже.
« Проезд, – бубнил, – оплатишь подороже!».

А кто внутри – зажатый и неловкий,
Взирал наружу с жалкою тоской.
О, всё бы пусть! На стылой остановке
Стоял в толпе хохочущей, людской,
И пробовал покойник улыбаться.
Что пьяных оба два паяца?

На том лице мой взгляд случайный мешкал.
Наметилась на смёрзшихся губах
Ничем не отягчённая усмешка.
А мир – снегами дымными пропах.
Струился воздух выстужено-зыбко.
И мёртвая струилась в мир улыбка.

 1982   2011

  ТЕКУЩИЕ СЧЕТА

Я был богат, в кармане рубль с полтиной.
Был рубль не тот, копейка да не та.
Алтын сиял не платиной-плотиной,
Где блеф и миф «текущие счета».

Тогда, лучась, меж пальцами играло,
Звенело злато, пело серебро.
Не треск, а блеск! Звучание хорала!
И дело – Бог! Не блудный бес в ребро!

Теперь – не то! И  деньги – просто пена!
На биржах колебания рубля.
А там, глядишь, там, где-то постепенно
Сам рубль исчезнет вящей пользы для.

И – шикануть! – рука не вспомнит жеста.
Мой лоб – не мой! Трёшь – метки не стереть!
И я – товар! Знак на руку уже ставь;
Штрих-код  – на лоб! Ты -  чёртов ценник впредь!

Мне грош цена, а мне бы медный грошик.
Златые годы были  да прошли.
На! Придавало дурню серебро шик;
Клеймом на лоб и на руку – прижгли.

Мне медный грошик – свечку взять, поставить.
Где Божий храм? Открыт ли в банке счёт?
Без денег мир! Мор в мире неспроста ведь!
Косматой лапой правит в мире чёрт.

          30. 01.2011.

 ЦАРСКИЕ ЧЕРТОГИ

В чертогах жить – ну, так тому и быть.
Да все ли въедут в царские чертоги?
Жить во дворцах, роскошно есть и пить…
Кто ни при чём, тот ни при чём в итоге.

Мир хижинам! Война дворцам, война!
Что ж, во дворце пожить, чудак, желаешь?
Отведать яств, нюхнуть, глотнуть вина…
При господах! Не пёс! А всё же лаешь!

Вот царский стол, а вот и барский стул.
Нет, мы – лицо, не глупый зад Европы!
И всё о, кей! Лакей пылинку сдул.
Подсуетились бравые холопы.

Тебя возьмут хоромы сторожить.
Эй, прочь! Поди! Не зубы – душу выбьешь!
При господах… не худо стало жить.
Объедки? Съешь! Опивки? Ты и выпьешь!

   31.01.2011.

ЧАСЫ-ВЕСЫ

Волосок - закрученная в спираль ленточка,
 заставляющая колебаться колесо баланса
 и регулирующая его частоту...
Экая хитрая механика...
Короче, без малюсенького волоска и часы не часы...    

Есть волосок в часах и стрелки – бегают.
Иной часы и купит – шибко рад.
Из чугуна другие знай себе куют
Часы-весы, чтоб «вечность», в аккурат.

Вот механизм, где складно всё подогнано.
За веком век идут часы, идут.
Здесь и луна, куда ни глянешь в окна, но
И звёзд не счесть; они и там, и тут.

Луна – большое, жёлтое колёсико.
В часах вселенских, где же, спросим, я?
Да без  меня – в часах, как без волосика.
Ни тпру, ни ну! – моя родня-семья.

Умрёшь, коль примешь дозу «лошадиную»
Для «смазки, связки» бедного нутра.
А там, за поминальною годиною,
Встаёт родня, семья снуёт с утра.

Так, чтобы жить – аж  до смерти стараемся.
Миг растянуть мы тщимся… на века.
Но, как в часах, колёсики,  стираемся.
Изнашиваемся – наверняка.

Кто в телескоп на мир глядит, кто – с лупою.
Дел часовых как мастера понять?
Кручусь, верчусь; башкой вращаю глупою.
Сил никаких…на грудь слегка принять.

Заведено всё в мире так… и кружится.
Луна и звёзды, бюст из чугуна.
На волоске мир держится и…рушится.
И без меня… всему придёт хана!

   31.05.2010.

                А если не к Богу - зачем и слова?


                ЧЁТКИ ДЛЯ ДОЧЕРИ

             БОЖИЙ ЛУГ
 Или сказка-быль о жуке навозном – мужике серьёзном.

Посвящается покойному отцу, поэту, при жизни своей подвигнувшему
                меня на эту тему.

Цвёл Божий луг, плыл запах медуницы.
К ромашке льнул невинный василёк.
А день раздвинул знойные границы,
Шлепком навоза на дорогу лёг.

Теперь жуку-навознику работа.
Кати, лепи добра густой комок.
Не блеск росы – в пыль каплям падать пота.
Так милый жук в потугах бренных взмок.

А Божий луг – всех красок переливы.
«На Божий луг, скорей, скорее, друг!»
И…. мотылёк без устали счастливый,
С цветка цветком вспорхнул, так нежно вдруг.

«Летим, летим! Кто к небу глаз не поднял,
Тот не постиг и радости земной».
Да ничего трудяга-жук не понял,
С упорством  преодолевая зной.

Жук шар катил, всего себя влагая
В пахучий ком – и мысли, и мечты.
И жизнь ему, к чему, жуку, другая?
«Что мотылёк? О чём, бездельник, ты?»

Пчела пьяна цветов пыльцой - нектаром.
«Попробуй, друг, тягуч и славен мёд».
Но даже мёд жуку не нужен даром.
Кто рад навозу – в мёде что поймёт?

И жаворонок в неба синей бездне
Над Божьим лугом видимый едва,
Так пел, звенел – весь растворился в песне.
Казалось, пела неба синева.
 
«Куда ж ты, жук?»… Да кто жука не спросит…
По росным травам - трепет ветерка…
На Божий луг и взгляда жук не бросит.
«Там есть навоз ли? Нет, наверняка!»

Так жизнь пройдёт – никто жука не трогай.
А там и смерть, и… каждый жить спешит.
Глядь, пропылённо-знойною дорогой
Жук мимо луга Божьего бежит.

Ну, что сказать? Не жаль жука до слёз нам?
В трудах бескрылых жук весьма толков.
Вот сказка-быль о мужике серьёзном -
Жуке навозном! Сколько ж их, жуков!

     1979    29.04.2010.

ВЕРБНОЕ НАСТРОЕНИЕ

Мне бы да на вербочке,
Где бы в уголочке.
Облепили веточки
Божьи ангелочки.

Пташки Богу верные
Мне – в моё спасенье.
Радостное, вербное
В мире воскресенье.

В белой бы рубашечке
С ангелами – рядом.
Выводить бы… пташечке,
Песни – лад за ладом.

Сердце Богу – верное!
Смерти прочь смятенье.
Сладостное, вербное,
Вечное цветенье.

Разольётся реченька.
Солнце в небе светлом.
С ангельского плечика
Пух уносит ветром.

И в душе, наверное
Ангелов паренье.
Благостное, вербное
Всюду настроенье.       

   4.5.2011.

ВЕЧНАЯ ЛАМПАДА

Тлела в сердце вечная лампада.
Грела душу Божья благодать.
Я всю жизнь вставал и брёл, и падал.
Чтоб войти, молитвы здесь шептать.

Припаду ко всем Святым иконам.
Окунусь в мерцание свечей.
Здесь во всём искомом и исконном
Я – пред Богом; сам себе – ничей.

Святый Боже! Иже Херувимы!
В Храм открыты Царские Врата.
Херувимы славят, Серафимы.
Все мы славим Господа Христа.

Медный грош звенит в церковной кружке.
Требы…Службы…Нищим подают…
Да в платках, в косыночках старушки
«Отче наш» стоят рядком, поют.

В мире лжи – без Господа никто мы.
В мире зла не быть Святой Руси.
Будто на заклание ведомых,
Господи, помилуй и спаси.

Благовест, и тот звучит набатом
В грешных душ и мрак, и пустоту.          
Наша сила – в Господе распятом.
В нашей вечной верности  - Христу.

Потому и - «Господи, помилуй!»
И достойно б к Чаше подойти.
Нам Добро, и Свет нести по миру,
К Небесам в земном пребыть пути.

С нами Тело, с нами - Кровь Христова.
В нас Господь и в Нём навеки – мы.
Взять свой крест не зря душа готова,
Вознестись над бездной вечной тьмы.

Не страшит ни смерть, ни пламень адов.
От былых метаний - ни следа.
Мне другого ничего не надо.
С Богом быть и ныне, и всегда.

                28.01.2011

    ВОЛКИ И ОВЦЫ

                - 1-

Луга, поля не бросим эти.
Мы здесь живём, траву жуём.
И много пастбищ есть на свете…
Мы здесь – пасёмся и живём.

И ров нам кров, и лес оградой.
Костями лечь и нам во рву.
Кормись, пасись и душу радуй.
Гляди под ноги, ешь траву.

На выпасе мы бродим, стадо.
Но, чу! За чьё за мясо торг?
Нас меньше стало неспроста! Да!
Живём, жуём! А в том и толк!

                -2-

Мы – волки! Наши ноги быстры.
Стада бредут, ползут гурьбой.
Бежим, глазами сыплем искры.
Стада мы гоним на убой!

Нам жертв не жаль - стада средь пастбищ.
Им жвачкой жить, их – нам пасти!
Мы волки – дети злобных капищ.
От нас овец кому спасти?

Ждут крови боги – боги ада.
Мы - дебри! Лес! Мы – злы всегда!
Богам не мяса, крови надо!
Да будут закланы стада.
    
                15.07. 2010
    ГИМН СВОБОДЕ

Нам отмерено столько Свободы,
Что  к запретной приблизившись, к той
Полосе, проведённой сквозь годы,
Сам себе – сдохнешь! – выдохнешь: «Стой!»

Шаг, другой и – ни злобы, ни мести.
Кровь – замыли, следы – замели.
Лишь взбунтуйся – прикончат на месте.
Всем отпущено в меру земли.

Что ж, душа в Божьи руки взлетела.
Роба – гнусная  шкура твоя! -
Для души тяжела, не для тела…
Эй вы, псы! Гляньте, видите – я!

Жив ли, мёртв ли? Не зря добивают!
Вечно-рабское право – терпи!
Где Свободу в борьбе добывают,
Звенья новые звякнут в цепи.

Я же славлю Свободу! И снова -
За аккордом грянь гимна аккорд! –
Грянь Свободы гремящее слово.
Что затворов язык и щеколд?

Дня прожекторный свет не затушит.
У незримой, последней черты
Наши в небо взлетевшие души,
Перед вечной Свободой – чисты.

             17.07.1989

ГОРЕМЫКА

«Ты куда, горемыка?»... Себе на беду
Горе мыкать по белому свету иду.
Месяц – посох кривой; солнце – в поводыри.
Мало ль горя вокруг? Хочешь, даром бери.

Путь – по крови чужой, по слезам – погляди.
Радость жалкая жить – меркнет в мёртвой груди.
Я – мертвец для себя и для каждого - мёртв.
Усмехнётся подлец, а слепец не поймёт.

Ох, не видеть, не знать! Жить бы жизнью слепца.
Да смахнёшь ли слезу каплей пота с лица?
Что за мир предо мной – обезбожевший сплошь!
И куда ни взгляни, что ни слово, то ложь.

Белый свет и не свет; в душах гибельный мрак.
Брат - он брату  не брат; друг - он хуже, чем враг.
Слёз и крови – кругом;  и не видеть нельзя.
Горе  мыкай, поэт; к Богу жизни стезя.

24.11.2010.

ДЕНЬ ОТМЩЕНЬЯ

С каждым годом сердцу горче.
Всяк в миру, как на пиру.
Пусть приходят смерти корчи,
Так от жизни всё беру.

Каждый скачет, кто и плачет.
Кто не скачет – отскакал.
Смерть под маской смеха прячет
Злой, бессмысленный оскал.

Смех не думает о смерти.
Смерть – случайна! Вечна жизнь!
Кто о смерти? Нет, не смейте!
Обнажайся и кружись.

Кто наглее, кто истомней.
Погляжу – не погожу.
Я здесь кто? И нужно что мне?
Просто мимо прохожу.

Я - старею! Впрямь стираю
Душу в лоск, содрать опять.
Мне бы к небу да по краю.
Мне бы к раю, хоть на пядь.

Лгу и я! Прости, Создатель!
Жизнь во лжи, кому горька -
День придёт – и к некой дате ль,
Чья не дрогнула б рука?

День отмщенья – день прощенья,
Если каяться готов.
День сплошного обмирщенья
Нас, людей, и до скотов.

Жёстче глаз, да зорче слово.
Скачут – эти, в корчах – те.
Гибнет мир и… в плясках снова.
В самой наглой наготе.   
 
     15.07. 2011

 
ЗВЁЗДНЫЙ ГОСПОДИН

Бог – один! Всевышний, значит.
Боги прочие – не в счет.
Бога видит, кто иначе,
На поверку выйдет…чёрт.

Я Коран перелистаю.
И Талмуд попру ногой.
Мыслей как удержишь стаю?
Бог – один! А царь на кой?

Царь сидит на славном троне.
Звёзд превыше царский трон.
И при скипетре, короне,
Нами правит мудро Он!

Ох, крепка царя десница.
Под пятой планета вся.
Сын зари, сияй - Денница! -
К небу скипетр вознеся.

Всюду – мир и безопасность.
А не то – и кто куда.
Нет! Пастух! И… чтоб не пас нас?
Что не так – всему беда.

Шаг ли влево, два ли вправо?
Иль крамола завелась?
То царю – хвала и слава.
То над нами…Божья власть!

И… представить – неспроста ведь
Царь над миром! Бог – един!
Крест пора на всём поставить!
Царствуй, звёздный господин.

     29.05.2010.

   КАЛИНОВ МОСТ

Быть поэтом? Блажь с души слетела.
Всё, что будет – было испокон.
Быть пророком? Плохо, братцы, дело!
Рвёт на части, вгрызлось в душу тело…
Мир – всепожирающий дракон!

А душе и взять бы развернуться
Да во всю гармонику свою.
Что ж, поэт? Поэты разве гнутся?
Не шипы в чело певца воткнутся.
Знай в зубах драконовых пою.

Русь, Россия! Край великий! Лики
Всех Святых; пришла беда-напасть.
Догорит слеза в лампадном блике.
Были мы вчера народ великий,
Нынче – хрясть! – пошли дракону в пасть.

Мир привык над нами  потешаться.
Ну-ка, прочь с Калинова моста.
День бы выждать, ночку продержаться.
До размеров нам былинных сжаться.
Видно биться – выручка  не та!

Ждали! Сдали! Вгрызлось в душу тело!
Мир – дракон! А ты, поэт, не трусь!
Быть пророком – худо, братцы, дело!
Быть поэтом – блажь с души слетела.
А   в душе – всегда Россия-Русь!

   28.06. 2010.

 КОНЕЦ  ВСЕМУ
ИЛИ ВОЛЬНЫЙ СОНЕТ,
            НАПИСАННЫЙ ПО ПОВОДУ ТОСКЛИВОЙ
                СЕМЕЙНОЙ ССОРЫ.

Покуда мир во времени растянут –
Чредой мгновений движутся века…
Конец всему придёт наверняка,
Коль  женщины философами станут.

Я в милых чувствах был не раз обманут.
Я - к ней, так нет! Преградою рука!
Меня терпеть несносно, дурака.
Да …школу неких «стоиков» помянут.

Любимая! Ну, что сказать? Пока!
Напьюсь! Мужские доблести воспрянут.
Кошмарный в доме запах табака?
Философы на это косо глянут.

Ах, талия ж… у рюмки, так узка!
Толстушка ль кружка? Мир пропал! Тоска!

   8 05.2010.

  КРАСНАЯ ПАСХА
              ИЛИ РУСЬ ПРОПАЩАЯ

Не миндальный - звон кандальный.
Красной Пасхи перезвон.
Мне бы в скит от века дальний.
Где ж тот скит? Не вот ли? Вон?

День  поминный…Мне  с повинной
По Святой идти б Руси
Прежде  - мира половиной.
Ныне – Господи, спаси!

Так   жестоки числа, сроки…
И навек сбылись одни
В незаученном уроке
Нераскаянные дни.

Бог речет – верь; в кумаче - твердь.
Даль кровава; ночь  мутна.
А дорога выйдет в четверть,
И… до самого до дна.

Русь пропала! Русь припала
К звону-звяканью монет.
То не в поле  после пала,
В душах – гарь, а Бога – нет.

Явью ль, бредом? Боль не в этом.
Русь найдёшь Святую ль, ту?
И  конец пути неведом.
И не скрыться, где в скиту.

15.07.2010

 КРЕСТ

И бросило в жар, и бросило в пот.
Разверзлась душа – пуста!
Единственный раз Апостол Пётр
Господа предал Христа.

А я предаю Христа, продаю
Душу чёрту за так.
Где всё отдать бы, нищим даю -
Совесть унять! – пятак.

А совесть пламенем адским жжёт.
Грызёт, словно червь, меня.
А совесть – не я! Совесть не лжёт,
За каждый за грех виня.

Мне придушить бы да притушить
Совесть – лиха беда!
Свидетелей – сотню дел притащить
Добрых! Добрее – куда!

Нет, жил – не тужил! Дела не спасут!
Праведен Суд Христов.
Совесть люта, словно Страшный Суд.
И приговор - готов!

Мне бы в раскаянии - ко Христу.
Кайся и не греши!
Да в бездну, падаю в пустоту,
В ад…грешной и злой души.

И в холод, и в жар - бросает! И в пот!
Знаю: Христос воскрес!
Единственный раз Апостол Пётр…
А я… попираю крест.

6.01. 2002

   КУДА

Слёз не выжать – можно выжить.
Лишь на миг, а не навек.
Жить без Божьей, без Любви – жуть!
Что без Бога человек?

Жизнь, как плаха! Горстью праха
Мир без Бога; прах и ты!
Саван ткёт судьбина-пряха.
Смерть – во тьму из темноты!

Кто отпет ли? Пули, петли…
Веет жутью вечной тьмы.
Прочь от жизни жути, бед ли? -
Вот и лезем в петли мы.

Глянешь – яма! Смотришь прямо!
Взгляд скоси и не гляди.
Прочь от Бога, мимо Храма?
Ждёт могила впереди.

Боже правый! Жизнь – отравой!
Смерть – не выход! К Богу? Да!
К Богу – сам! Один! Оравой -
Прочь от Бога! А куда

 10.02.2011.

КУПОЛ
               

Купол! Церковный купол;
Нет на тебе креста.
С купола ветер – да кто бы в тоску пал? –
Сдирал позолоту, работа проста.

Вороном ветер кружит,
Пыль над землёй столбя.
Ворогом – души корёжит и рушит.
И – вором! – в потёмках скрывает себя.

Вроде застрявшей кости
В горле ты всех ветров.
Напрочь порушат залётные  гости
Разогнанных ангелов меркнущий кров.

Росписи – постирались.
Памяти боль – остра.
Строили Храмы, для Бога старались
Святой и Преславной Руси мастера!

Виснуть стропилам-рёбрам.
Рушится Божий храм.
Снова над Русью в порыве недобром
Жестоким, залётным резвиться ветрам.

Кто бы теперь в тоску пал?
Слёзы смахну с лица.
Вечным крестом, Храм венчающим,  купол
Когда ж осенит человечьи сердца?!

              ИЛИ ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

Время и – настежь двери.
Чашу греха – испить.
Время приходит – вере
В Бога! – пропасть и быть.

Время! Гудят века мне.
В помощь Святая рать.
Время разбрасывать камни,
Время и собирать.

Время – кресты поставить.
Вызолотить купола.
Время! И неспроста ведь -
Вера всегда была.

Время и вера! В Бога
Веруешь? Так скажи!
Истово ли, глубоко?
Время правды и лжи.

Ангельское сиянье.
Свет неземной глубок.
Время – души слиянье
С теми, в чьих душах – Бог.

Время – набатным стоном.
Кайся, народ, пора!
Время – зачем, на что нам?
Благовестом – с утра!

Время пришло! Пропало!
Гаснет любви свеча.
К Богу душа припала.
Слёзная – горяча.

Колокола над нами.
В небо крестам врастать.
Книгою время – на мир
Глянуть – перелистать.

Время пришло! Так будет,
Будет не раз, не два.
Время – баюкает, будит.
В мир – семена-слова!

Заколосится поле.
На куполах – кресты.
Время – до слёз, до боли.
С Богом! А с Богом? Ты?

    1982   3.02.2011.

  НЕЗРИМЫЙ СКИТ

Мне зарыться бы, скрыться в незримом скиту.
И годами – поклон за поклоном.
Я  спасенье души там навек обрету,
Припадая в молитвах к иконам.

Снегом скит занесён; мне ль о вёснах грустить?
Звон кадильный – в оконце капели.
Снова птицам небесную заводь крестить.
Дням в закатной плескаться купели.

Нет! Не видеть, не знать! Мне пред Богом в одном
В покаянии жить бы глубоком.
Пусть накроют снега погребальным рядном
Скит, забытый людьми да не Богом. 

Умилюсь – не смирюсь; и молчу – умалюсь.
Я  безмолвно пред Господом плачу.
Там, в незримом скиту, и молюсь, и молюсь.
От себя и… себя так и прячу.

            22.06.2010.

 НЕТ И ДА

На земле живут слова.
По земле идёт молва.
Крест несут, мошной трясут.
Правда, ложь, неправый суд.

Слово бьёт исподтишка.
Многословьем жизнь – тяжка.
Слово лезет на рожон.
Словом – насмерть поражён.

Полуслово и давно
В перевертышах – да, но.
Но и выбор за тобой.
Кляп во рту – молчком, да пой.

Словом истово гори.
Да и зря не говори.
В мире слов не перечесть.
Зло, добро, позор и честь.

Тьма и свет! А свет и тьму,
Не смешать их никому.
Выбор – твой, на все года.
Слово – нет, и слово – да.

                13.09.2010

ПАСХА

Звонче, звонче, колокола!
Гудом по небу – купола.
Ах, давно ли – мертва, гола,
Заснежённой  земля была?

Тлел огарок в ночи луны.
Звон – из мертвенной тишины.
Погребальные пелены
Дню восставшему не нужны.

Полем благовест – через лес.
Храмы, церкви гудят окрест.
В ночь – свечей негасимый блеск.
И…Воскресе Христос! Воскрес!

   5.05.2011.

   ПОТОМУ ЧТО… РОССИЯ

А Россия – цветком-васильком на лугу.
А Россию-росинку в душе сберегу.

А Россия -  росинкой скатилась, упав.
В буйных травах небесной слезинкой пропав.

А Россия исчезла, свой век отжила.
Потому что… светла и земле тяжела.

Сорным травам земным и цвести, и расти.
Потому  что… помилуй, Господь, и прости!

И погасла росинка на знойном ветру.
Я ль росинку-слезинку смахну и сотру?

Или просто отцвёл на лугу василёк?
Или просто Россию никто не берёг?

Потому и забыть не забудешь о ней…
Въелась ржавчина в землю – трава без корней.

 А Россия – цветком…
                29.05 2010.

 ПРАВОСЛАВНОМУ   ДРУГУ   

О жизни что печалиться прожитой?
Дни ткацким прокружились челноком.
И, нитью покаяния прошитый,
Был  саван жизни выткан целиком.

Захлопнут гроб – дом без дверей, без окон.
Ну, что сказать? Прощай, почивший друг?!
Так мотыльком, оставившим свой кокон,
Душа из тела выпорхнула вдруг.

Мы в коконе – в земном не вечно теле.
И были б души в помыслах чисты,
И в небо, в небо души бы летели,
А не во мрак, не в ужас пустоты.

29.05.2010.

  РУСЬ ТЕХАССКАЯ

Наверное, конец пришёл всему.
Той жизни прежней, коей не бывало.
Бери, поэт, ненужных слов суму.
И в путь, и до последнего привала.

Я выйду в эти грустные поля.
Вдаль побреду бессмысленной дорогой.
И Русь не та, не та моя земля.
И памяти не береди, не трогай.

Нам в мир бы чуждый не было дорог.
Увязнешь в непролазнейшем апреле.
Так не судьба; а может быть, и рок
Настиг и здесь, глуша пичужьи трели.

О чём они, чужие голоса?
По тишины размолотым останкам
Прёт мотоцикл взбесившимся мустангом,
Копытит грязь всей мощью колеса.

Стоит, галдит хмельная молодёжь.
Эх, голь да гиль! Не все ли, всюду в бары?
Не подойдёшь и мимо не пройдёшь.
Пивка хлебнёшь и рюмку-две до пары.

Ах, чудо-сказка! Избы-терема!
Впрямь «лютый червь оплёл девичий локон».
Над нищетою – высится тюрьма.
Да Храм Господень - блеск незрячих окон.

И где ж ты, Русь? Прошла по сердцу сталь.
Дорожки-стёжки по лесу в оплёвках.
Куда, сынок, в какую смотришь даль?
Что ищешь там, пропащий полукровка?

Что русского осталось на Руси?
А парни, после мутной их попойки,
Стоят, галдят; о чём и ни спроси.
Ну, сплошь техасцы – джинсы и ковбойки.

И лишь поля грызёт и гложет грусть.
Столбами верстовыми набегая.
Себя стыдясь, куда ж ты рвёшься, Русь?
И сердцу дорогая, и другая.

1982  28.01.2011
               
  "Какие сны в том смертном сне приснятся…"

                СОН ГАМЛЕТА

Мой странный сон, в котором вижу сон.
Я сплю в том сне и вижу сон о сне том.
Я сплю в том сне и… снов проклятых сонм
Меня томит бессмысленным сонетом.

Колодезным ли вечность колесом?
Скрипеть ли им, греметь, бадьям-планетам?!
Мой  смертный сон и тих, и невесом,
И безысходно-явственен при этом.

И спать ли мне, в снах вечно просыпаться?
Над чьей могилой прахом  рассыпаться,
Тревожа сны глухого бытия?

О, сколько снов успел забыть и я.
И что ещё в том смертном сне приснится?
В последний миг ничто не прояснится.

     1980  9.05.2010.

 ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ

Нас убило на третьей войне мировой.
Проутюжило вражьими нас племенами.
Зарастают окопы глухою травой,
Той второй, мировой, где Победа за нами.

В мире стёрты границы – ни мир, ни война.
На парадах  мы скорбно гремим орденами.
Нас убило  и в этом не наша вина.
Строй бойцов поредел – нет  идущих за нами.

Где хоругви пестрят, вам – Господь  помоги!
Мы своими гранит освятим  именами…
Пусть  в обличье друзей торжествуют враги…
Время давних  побед – вечно будет  за нами!

Кто нас бросил в атаку и…предал в бою?
И над смутными солнцу сиять временами.
Шаг в посмертном строю – подтяну! Подпою!
И…Победа придёт, и…Победа за нами!

                9.05.2010.

 

  ТРИ ВЕЩИ
                ИЛИ… МИРУ ОТ ПОСЛЕДНЕГО ПОЭТА

Ударь, поэт, ударь по струнам.
Сбряцай на лире что-нибудь!
«Три вещи в мире есть подлунном.
С утра глаза протри и… в путь!

Три вещи: слава, честь, богатство.
Пиджак, рубашка и штаны.
Свобода! Равенство! И братство!
А сёстры « братьям» - не нужны.

Вот змей – один; и тот в бутылке.
А две бутылки или три?
А змей – один? И три в затылке!
Но сдуру дырку не протри.

Треть с неба ангелов упала.
Во-первых, дъявол-сатана…
Одна душа и та пропала.
Жизнь, во-вторых, к чему дана?»

А третья вещь – не смолкла б лира!
И на троих бы, кто не пил?
Ну, а когда уйдёт из мира
Поэт последний, скажут:  Был!"

                9.04. 2011.

ФЛЮГЕРОК

Ветерок подпархнёт.
Флюгерок повернёт.
Мыслит глупенький флюгерок:
Сам он крутится, вертится; мысли не впрок.
Нет умишка у флюгеришка.
А туда, а сюда резво крутится, ишь как!

Что ж, бывает на человечика
Да с какого бы ни приналечь бочка,
И доверчивой головой
Он туда и сюда; знай, кому не впервой,
И докручивай, и доверчивай
Всякого с головою доверчивой.

Тпру!
Мир на чёртовом на ветру.
Так бывает, что и страну
Разворачивает; поглядишь – ну и ну!
Мир, – глядишь, - не туда, не сюда повернёт.
Вспомнишь: был флюгерок, ветерок поднырнёт.

Нет, же! Буря! Ни зги не видать! Понеслось!
Бедный флюгер трещит, мира выгнулась ось.
Кружит бес.
В душу хлынувший мрак – от земли до небес.
Скрежет, вой!
Улеглось, утряслось! Кто остался живой?

Нет умишка у флюгеришка.
На ветру и ни тпру! Живо кружится, ишь как!
Колебание, колыхание.
В мире Божье незримо, но вечно дыхание.
Ты подумай, пойми, повернись, флюгерок.
Не туда подтолкнёт, подпархнёт ветерок.

6.11.2010.

 ЧЁТКИ ДЛЯ ДОЧЕРИ

Вот чётки; слова... бисеринками нижутся
На прочную нить каждой новой строки.
Поэта не будет – останется книжица
Всем в мире прощаньям, смертям вопреки.

По жизни идти, где не кочка, так рытвина.
Пусть жизни дорога не будет крива.
О Боге слова – повторяй их молитвенно.
Дорога не к Богу – зачем и слова?!

2.05.2010


  Поэт никогда не кончается.
      Никто не поможет – ни друг, ни жена и ни мать.
     Что ж, в петельке снова повисшее слово качается.
      Поэзия – голову из пустоты вынимать.

ПОЭЗИЕЙ О ПОЭЗИИ

        Нам, поэтам – состоявшимся-несостоявшимся посвящается.

            БЕГУН

Я не глуп, средь глупых многих.
Рвусь вперёд, лечу – самум!
Ноги в руки, руки в ноги.
Браться как ещё за ум?

Что бегу? Здоровья ж ради!
День ли, год ли, два подряд.
Весь в кроссовках, при параде…
Дурень! – люди говорят.

Добегу до сна-привала.
Помню: лбом о кочку – хлоп!
Жизнь умом не баловала,
Но зато наморщу лоб.

Что, к чему? – бегу, не зная.
Ну и ну! Убавлю шаг.
В голове дыра сквозная.
Свист в ушах, пылит большак.

Жизни путь в шагах измерьте!
Знай кружись! Движенье – жизнь?
Жизнь – конвульсиями смерти;
Поживёшь – под нож ложись.

Лёг под нож, к чему и бегать?
Жил да был – резвей блохи.
Что ж, мости к иной судьбе гать;
В слов болото влазь – в стихи.

     13.05.2010

БЕДОВАЯ СЛАВА

И цвести бы, расти – не по миру брести.
Льнуть бы лютиком к сердцу поэта.
Мне тот лютик в расцветшую  строчку вплести.
Строчку -  в песню, что сердцем пропета.

Я пойду, побреду; с песней сердце в ладу.
Да неладна дорожка хмельная.
Всех-то птиц растревожу; себе на беду
Вещих птиц...не к добру вспоминая.

А дорожка хмельна; влево ль, вправо она?
Заливается песней дорога.
Завивается петлей под чарку  вина.
И до леса, до луга, до лога.
          
А за лог, а за луг – ни потерь, ни разлук…
Будь увенчанный славой земною.
Птицы вещие, вечные спутницы, вдруг
Вороньём закружат надо мною.

Стаи птиц налетят; да и в душу глядят.
Слева - чёрные, вздорные – справа.
Чем певца ль одарят? Мертвеца наградят…
Песней-петлей – бедовая слава.

Жизнь допеть бы свою; лютик в кудри завью.
Горько свесится прядь золотая.
Так посмертный венок,  песню-петлю совью,
В сердце шалые строчки вплетая.
 
  15.07. 2010 - 4.01.2011.

 БРОДЯГА

День - купец; да с ярмарки приехал.
« Эй! – кричу – скажи-ка, что привёз?»
Бросит в гул берёзового эха,
Кто сыскал бы! – горсть рассветных звёзд.

Но под щебет птичий, стоголосый,
Щедрым быть, пожалуй, не впервой! -
Алы бусы день рассыплет – росы.
По лугам, хоть скашивай с травой.

Глянуть – эка! – травы засияли.
Мне бы – в строчку; так и так в долгу!
Здесь в лугах, в полях, бродяга, я ли? -
Клад найду и тот не сберегу.

Я пойду по звонко-шалой стёжке.
Эхо спит в разбуженном лесу.
Я - росинкой тёплою в ладошке! -
В сердце песню по миру несу.

Чем и жить поэту и бродяге!
Дню-купцу: « Аль выпьем?» - прокричу.
Слов настой покрепче пива-браги.
Жизнь построчно так и прокучу.

Пусть хмельная бродит в сердце песня.
К ночи день и вовсе никакой.
Сунет в реку месяц, вроде перстня.
Перстень – иве; месяц над рекой.

     8.11..2010
         
     ВЗОР

Я взор обронил по дороге домой.
Не к дому пришёл, а на кладбище вышел.
И вот, воцарясь над могильною тьмой,
Червь поднял тот взор; мной раздавленный – выжил.

Оттуда ль гляжу или взгляд в не сюда?
Я взор обронил и навек  прозреваю.
И Страшного день вспоминаю суда.
И яблоко бренное с ветки срываю.

Мой взор, будто смертным подёрнутый сном,
Зерном излучился, весь в яблочной коже.
А в яблоке червь поселился… в глазном.
И… солнце, и яблоко -  в небе похожи.

Но в том и поэт – неземной соловей.
Мир – в песне! Всё – птичье в гармонии лада!
Рассвета сияние, трепет ветвей.
Воскресла душа; миру – песенно рада.

                30.01. 2011


МЭТР

Я стал не просто мэтром.
А просто всё пойму.
Быть мэтром, бить ли метром,
Жить надо по уму.

Собрат по цеху – эка! -
В увесистых годах.
И жалко человека.
Так с рифмой не в ладах.

Поддеть, поддать сурово.
Седины и мастит!
С ухмылочкою Слово.
«Мастит» мне – снова! – мстит.

С мальчишкой породниться.
Прискачет, - как писать?
Замучает грудница.
Да просто, как…плясать.

Словес - несносной лужи
Достаточно – молчи.
Акценты ставь снаружи.
В писанье не мельчи.

Долой огрехи! Мера
Нужна всегда, везде.
Поэзия – химера.
Слой бликов по воде.

Не прямо и ни криво.
Туда ли, не сюда!
Серьезно ли, игриво?
Для критики-суда.

Шли к мэтру, вышли к метру?
Сто – мера двух нолей.
Не тюрю фраз в уме тру.
Варю! А пить – налей!

Не дружен с мэтром оным?
Другой отсчёт в судьбе.
Не мэтр ли метрономом?
Сам – всюду! И в себе!

Кривым, чудак, аршином
Не мерь чужую стать.
Быть мэтром – для души нам.
Бить метром – в путь! - взнуздать. 
 
 17.07.2010.

    НАДУМАННЫЕ СНЫ

С ветки пичужка вспорхнула; пахнуло
Сладостью роз в невозможные сны.
Утро травинку росою пригнуло –
Блёстками нежными кроткой весны.

Лапкою тёплой потрогает веки
Солнечный зайчик, скользнув по стене.
Словно дитяте, кем не был вовеки,
Долго ль мне  быть  мной в надуманном сне?

Сны разлетятся – нежданная стайка
То ль мотыльков, то ли роз лепестков?
Что ж, хоть на миг предо мной заблистай-ка,
Мир, что от века для Бога таков.

Свет разливается – милость Господня.
Лёгкий, блаженно-возвышенный свет.
Кто же птенца не заметил, не поднял?
Что же поблёк росный, розовый цвет?

Жизнь, как травинку, так просто пригнула.
Жизнь, как птенца, и на снег – до весны.
И несказанностью грустной пахнуло -
Сладостью роз в невозможные сны.

  8. 09. 2010

   НОТА

Звон гранёный, звон от рюмок.   
Дрожью по сердцу угрюмо
Кружек звон, скользит земля.
До надрыва звоном-дрожью,
Прямо-криво, правдой-ложью.
Ноги пишут кругаля.

Пью! А в сердце всё равно та
Одуряющая нота.
Надмогильный перезвон.          
Это сонные капели.
Это сани проскрипели.
На санях и гроб-то…вон.

Свет невнятный по округе.
Что ж,  встречайте, братцы-други,
Стаи ранних, вешних птах.
Колея промята набок.
«Пьёшь, поэт, поёшь?» - Так на! - Бог
Душу вдунул в жалкий прах.

И пою, и пью, Создатель.
Слово кстати ли, некстати ль
С языка и сорвалось.
У меня всегда при жизни
Звон в ушах; кружи, дружи с ним!
И душа, и тело – врозь!

Кружки, рюмки – звон и только.
Под рукой лимона долька.
И дрожмя дрожит рука.
Вздрогнет сердце – бедный птенчик.
В небе солнца  звон-бубенчик.
И дорога – далека.

Пей, пропойца-бедолага.
Стынет в жилах пиво-брага.
Стонет сердце; кровь – густа.
На похмелье пить не трушу.
Тело – в землю; Богу – душу.
Птичкой в небо, как с куста.

Пропита вся жизнь,  пропета.
Колея-шлея поэта:
Вздор нести, слова плести.
Так до гроба – звоном-стоном.
Звон - хвороба, грамм - по сто нам!
К дому – круг! В кабак – ползти!   

                1. 02.2011

                Поэзия –  всегда гармония!
                Поэзия - преодоление хаоса.
                Преодоление  той силы, которой и вызван хаос.
                Зачастую преодоление с помощью той же самой силы.
               
            ПОЕДИНОК   
               
Спрятать глаза под
Вой вьюг?
В поле - восток навалился на запад.
Север по лесу - влез в юг…

Над берлогою.
Воздух ноздрёй поэтической трогаю.

« Струшу?» - звёзды перемигиваются, мохнатыми глазками шевелят.
«Лютая медведица вылезла из берлоги.
Душу – эй! – пожалей непутёвую душу, на кой тебе ляд?
Поворачивай стихотворные оглобли; в поле дорожки пологи!»

Чёрт!
Зверя, как одолеешь злого?
Чёрт! И  слово не в счёт!
Одолею! Даю слово!

«На рогатого да с рогатиной?
На врага того сослагательно?
Ох, не на дыбы! Эх, не надо бы!
Не помогут и фразы надолбы!

Строчка жалкая - не оружие.
Лунной каплею блёкнуть в луже ей!
Лужей - ну же! – да чья же кровушка?
Пропадай, ай, ай, ай! – головушка!»…

«Ша!»
 Закружило! Понесло! Загудело!
Кровь по жилам! Всем назло! А душа?
Показать себя душа захотела.

Вдруг - север двинулся на юг.
И… зарницами рассыпчатыми  светится юг.
Друг, нет ни бурь, ни вьюг!
И восток, и запад потешаются над разбушевавшеюся медведицею.

Верь, не верь!
Вот бредёт она, медведица качающаяся.
Ну и зверь!
Побороть меня, поэта, впрямь  отчаявшаяся.

Под сугроб! Влезла! Эх!
Лижет кости языком рваным – хрустнули?
Мне ли гроб? Смех и грех!
Мне ли в гости? Вы о ком? А нам грустно ли?

Фу!
Заворачивай строфу.
К чёрту!
Зверя всякого шатается без счету!
               
Чёрт? Не в счёт! При чём здесь чёрт?
Да  зверью потерян счёт.

Чёрт, ребята, ни при чём.
А за левым за плечом.
А за левым…
За плечом торчат рога?
Так рогатина, ага!
В лес топтать иду врага.
Жизнь кому недорога?
Чёрт не в счёт, а примерещилось во мгле вам!

   28. 12. 2011.
   
  ПОЭЗИЯ

Да, работаю.
Славной, песенной жить не устану заботою.
Хлеб горбом добываю – не стало горба.
Денег  льётся ручей; каплет – чем не судьба?

Про поэзию?
Над землёю скользить не рискнёте ль по лезвию?
Так пропеть, словно душу вчистую пропить!
А на крест? – и себя самого да прибить.

Пой, соловушка!
Да пропала душа, виснет горе-головушка.
Пишут кровью поэты, а плата – с листа.
Вы же – вирши, как верши; строка и пуста.

Слово – сказано!
С горлом петелька намертво, накрепко связана.
Пой, разбойник-поэт; пой, лихой соловей.
Задохнёшься – чужую печаль поразвей.

Так работаю…
Вечно-песенной, дьявольской занят заботою.
Кровь по лезвию? – даром навстречу судьбе.
Про поэзию? Что ж, пусть сама ж о себе!
   
                ПРО ПОЭЗИЮ
                ИЛИ О СУТИ ТВОРЧЕСТВА                1
                1
Поэзия – это улыбка дитяти; видит ангелов, им улыбается.
А мы…
Хмы!
Мы, как бы ни скалились,
Какие бы ни натягивали на лица маски,
Какие бы ни делали словесные мазки,
Чтоб любо-мило,
Ну никак  без мыла…
Поэзия – Свет, посреди всеобъемлющей  тьмы.
                2
Поэзия – похожа на первый поцелуй; ещё не испытан,
А счастья – не передать…
Мы же – куда ни совались,
И с кем только, где и ни попадя, не перецеловались.
Всем прочим под стать.
                3
Поэзия – райская птичка - сама твоя душа! -
Порывающаяся к чистому небу,
Горних сияний достичь спеша…
Ша!
Мы же в навозной куче словесной рыщем.
Бриллиант ищем.
Талант!
Из дерьма выграниваешь бриллиант.
                4
Поэзия – «И увидел Бог, что это хорошо».
Веянием неощутимым и явным, как мимо всего прошёл.
Мы же, дьявольские подмастерья,
Ремесленники и просто словесные неумехи,
Встать намеревающиеся выше Творца,
Хлев преподносим под вывескою дворца,
Краски мира смешиваем в едва уловимом эхе.
                5
Поэзия – Слово! Поэзия – Бог!
«Покайтесь и веруйте в Евангелие!»
Всё остальное – слова и слова, и слова…
Душе, беседовать  с ангелами ей!
Так что, лети, душа- голубок…
Заткнись, голова.
А не так? И снова
Не знаешь, за какой и схватиться бок.
Слова – шелуха, полова.
Смысл неглубок.
Страсть к писанию предъявляет на жизнь ей никем и не выданные права.
И по кругу, и снова
До одержания злого.
Лишь бы чуть бы, чего бы, в час отлива б – улова!
Лишь бы слово звучало! Снова! Клёво! Сначала!
Мысль объяла - безудержна, страсть – здорова!
И трепались мочала, и вода измельчала,
И не знаешь, где задница, где голова.
А-а-а!         
                6
Друг- читатель, не обессудь!
В этом  жалкого нашего творчества суть!
А поэзией про поэзию?
В петлю – голову; кровь – по лезвию!

    30.05. 2010.  3. 01.2011.

РВАНОЕ ГОРЛО

Пей, душа, веселись! Пой, пропойца-душа!
Мне давно всё равно; просто вечер хорош.
Заискрилось вино; за душой  ни гроша.
Просто жизнь хороша – пропадать ни за грош.

Мне хоть решка с орлом – ставь медяк на ребро.
А найдёт благодать – трачу, сдачу верну!
Вечных золото строф, верных строк серебро –
Боже правый, прости! – подмешаю к вину.

Россыпь искристых строк – не бездарная медь.
Пропадёшь ни за грош  – пой, покуда живой!
Мне бы жить – не тужить! Что и трачу – иметь!
И, что взято за так, так отдать бы с лихвой!

Алый в небе закат; ало – в чаше вино.
Не строка с языка – хмель в уме ль, во крови?
И не пить, и не петь – мне теперь всё равно!
Раз хотя бы, душа, песней горло не рви!

26.06.2010.

   РОЗА ИЗ НАВОЗА

Всё описано,
Как описано.
Всюду росписи-вензеля.
Это ж как оно?»
В рифму – какано.
В словесах, как в дерьме, земля.
 
Зимы с вёснами.
Как в навоз на миг
Взгляд упёрся – вот жизни след!
То останется,
Что и тянется
До скончания вечных лет.

Но – любимые!
Но – руби мои
Руки, если не в розах сад.
Cаду – вырасти!
Душу вытрясти.
И смотреть ни к чему назад.

Те ли? Эти как?
Но...поэтика!
Кто ж не пачкался  - просто рос?
Даром возимся?
Унавозимся!
Без навоза – не будет роз! 

    10.05.2010.

 СОНЕТ О ПОЭЗИИ И ПРОЗЕ,
ПОСВЯЩЁННЫЙ КОГДА - ТО МНОЙ  ВЗЛЕЛЕЕНОЙ
  РОЗЕ.

Да, что за бред? Поэзия и проза;
И сходства между ними просто нет.
Друг друга, так не терпят явь и грёза.
Чурается глагольных рифм сонет.

Поэзия – дверь нараспах с мороза.
Светлей сквозь рюмку, чище белый свет.
А проза – мной взлелееная роза
Шипами  растопырилась в ответ.

Короче: хлев почищен от навоза.
Коровий мык  мне благодарный – вслед.
А в доме роза – вечная стервоза,
Поблёкшая за тыщу зим и лет.

 Такая, брат, судьбы метаморфоза.
 Поэзия ли, проза? Что за бред?

    2.02.2011.

      СПЛОШНАЯ СТИРКА

Поэзия – всегда сплошная стирка.
Подчас кипящим чаном голова.
Мне  горлом прополаскивать слова.
А там подштопать – где была бы дырка.

Ты, критик, пальцем в рубище не тыкай.
И голой правды не качай права.
Что латки рифмы? Каждая – крива.
Да срам прикрою выходкою дикой.

То светского наряд примерю льва.
То, впрямь, дикарь – в чём не поймёшь, гляди-ка!
Бежит по следу пыльная молва…

Метафорою – в лацкане гвоздика.
Словесные сплетаю кружева.
На рубище ни дырочки, ни шва.

     30.04.2010

     ТАМ-ТАМ

Бью в там-там! Аж в раж войду…
Рад и в ад к чертям ввалиться.
Нам, поэтам, там в аду,
В дорогих  котлах вариться.

Черти жару поддают.
Бей в там-там, стихи слагая.
Черти пляшут, вкруг встают,
Злобно рифмами рыгая.

Варят в собственном соку
Вперемешку с вами, с теми?
Свалят суку – на суку
Вздёрнут, пусть и не по теме.

Мы, поэты; эх да ах!
Строчка – чудо, худо слово.
В жаром пышущих котлах
Чертыхаться рады снова.

В жизни дьявол-сатана
Хороводит; знай кружи с ним!
Жизнь поэту и дана,
Быть в аду ещё при жизни.

Бей в там-там, а там, а там
Рады мучить! Рад? – не спросят.
Рифмозвучен был там-там,
Под котёл и дров подбросят.

Барабан души пустой.
Знаю: ждёшь, поэт, огласки.
Бьёшь в там-там! Но чёрт! Постой!
Рифмы, ритмы – будут пляски.

                5.06.2010
-----------------------------------------------------------
Из опубликованного ранее.

Два стихотворения.
В первом – исправлена опечатка.
Ко второму стихотворению добавил пояснение.
А кому всё это нужно – честно сказать – не знаю.

              ТУПИЧОК
 
Скорый поезд ход не сбросит.
Пылью дунет ледяной.
Упаду – никто не спросит,
Где живу и что со мной?!

Где? А рядышком «Путейный»
Грязный выставил бочок,
Мой «Путейный» и питейный,
Непутёвый тупичок.

Сеет серенькой порошей.
Ночь засерится к утру.
Утро трёт и трёт по роже
Серой ваксой на ветру.

Мы идём вдвоём со скукой.
И состав идёт во тьму.
Так и так состав обстукай,
Звук, что по лбу твоему.

Специфичный запах масел.
Намалярничал рассвет.
Смену взял бы, чем и скрасил.
Да не в серый, будний цвет!

Ох, тоска! А люди едут
В непонятные края.
Какого, скажите, мне тут?!
Весь в дыму! В угаре – я!

Кто вершитель ваших судеб?
Дьявол – думаете – Рок?
Под рукой – моей! - по сути
Бездны всяческих дорог.

Если кто, кого не встретил?
Стрелки и перевести…
И пересекутся эти
Ваши разные пути!

Грохот, гром во всю округу.
К рельсам - рельсы! День – ко дню.
Самому бы двинуть к югу.
Вас в тупик не загоню!

Что не пропито – пропето!
Хоть за стены, а держись!
Разве ж этакое – это
Катастрофа? Просто жизнь!

          1979
                К приходу Антихриста

              ПРОКЛЯТИЕ КРОВИ

Взгляд матери меркнущий; площадь – гола.
В какой, приютившей безбожницу, горенке
Она под иконами родила?
Застыли умолкшие колокола.
Свисая с разбитой стены колоколенки,
Повешенных грузно, качались тела.

Пусть множатся жертвы! К числу и число!
 Я – голосом неупокоенной крови их!
Отец ли из петли хрипел тяжело?
Той кровью моё исказило чело!
Святые иль висельники в изголовии?-
Мать сына родит! Ибо время пришло!

Рожай же в проклятьях! О мщенье моля…
Молитвами выстони душу забытыми.
И – вдаль эскадроны! Степями – пыля!
Мать в родах умрёт – будь ей прахом земля!
Не вздрогнут могилы коней под копытами,
Но кладбища – новых сражений поля.

И новым оркестрам победно греметь
Просторами гулкими и неохватными…
Так было от века! Так будет и впредь!
Грохочет над миром жестокая медь! 
Былое проступит кровавыми пятнами.
И, словно с лица! – эту кровь не стереть.

Кровь! Кровь - по земле! Кровь – под небом - опять
К отмщенью взывает - ни в чём нераскаянна!
К чему начертанья и числа сличать?
Кровава земли будет каждая пядь!
На каждом – проклятьем! – отметина Каина.
От века – на всех родовая печать!

Из памяти – грянули колокола.
Мне видится въявь: по стене колоколенки
Повешенных грозно качнулись тела…
Но площадь, гудящая ветром - гола…
Мать в чаде иконном, в расхристанной горенке –
Проклятие крови! – меня родила.               

  1983. 17.9.2006.
               
P.S Идея, бескровно уничтоженная, отпечаталась во времени, породила то новое,
где все повязаны одними путами: путами нераскаянности во грехах, где все замараны
одною кровью, кровью убийственного человеконенавистничества,  где на всех
кровавой Каиновой отметиной печать богоотступничества.
Где никто не воспротивится приходу последнего мирового правителя - Антихриста.
   
   НОВЫЙ КОВЧЕГ

 "Всех нас попутал чёрт".

               НОВЫЙ КОВЧЕГ
 или история затопления наших "Черёмушек".


 Небольшое повествование в стихах и прозе, раскрывающее суть всего происходящего в стране и мире через поток сознания главного героя этого повествования — поэта.               

       -1 -
У этой истории нет конца!
И хотя эта история может показаться невероятной –
история затопления наших, вечных « Черёмушек» -
всё в ней нижеизложенной достоверно.
Достоверен и сам…чёрт.
Чёрт! – раздражённо хлопали форточки.
Чёрт! – кто-то отчаянно захлёбывался руганью.
Чёрт! – скатывались возбуждённые голоса, громыхали по лестничным площадкам.
Чёрт? Ничего такого я за ним не заметил – ни копыт, ни хвоста.
Хотя вечно подпаленная бородка, перепачканная углём и сажей
старческая физиономия, да ещё этакое внимательное почёсывание своего затылка,
точно опять и опять убеждался в наличии полагающихся ему рожек,
всё это и выдавало в нём черта.
Чёрт! Слышите? Чёрт! Так же привычно чертыхалась, плывущая по мостовой
в непрекращающихся потоках дождя, голова поэта.
Мокрых ног под собой поэт и не чувствовал. Скорее бы в пивную – отогреться б и подлечиться.
Голова поэта была, как бы раздвоена.
Вторая её часть представляла голову некоего Проворного, корреспондента одной из
областных газет, давнего, школьного, можно сказать, «товарища».
Проворнов был с детства проныра; и иной клички, и именно клички – Проворнов –  к нему и не подберёшь.
Поэт же – просто поэт.
Какое имя ещё может быть у поэта?
Было и имя, и родословная, и графа « личный код»
в когда-то существовавшем паспорте.
Где это всё? Имена заменили номерами, для якобы удобного существования.
Деньги, как таковые выводились из повседневного обихода.
На новом витке столь значимого для всех научно-технического прогресса и жить, живи -  снова по карточкам. Да, что об этом!
Дождь хлестал, как из тысячи брандспойтов. Как будто трубу канализационную
прорвало – из люков по мостовым текли бурлящие потоки воды.
Из мутных потоков – мерещилось поэту - то ли прошлое выплывало, то ли показывалось какое-то будущее.
Поэт – чертыхался. Голова Проворного поддакивала: « Чёрте, что у вас здесь происходит! Скорее бы к пивной какой-нибудь, самой поганой причалить.
Отогреться, просохнуть!»
«Всё пьёшь и не просыхаешь. Не знаешь, когда и закончишь!»
Ругался поэт, не чувствуя ног под собою, спешил к питейному заведению.
Проворнов, рядом, радостно хлопал глазками.
Волосы у него – бобрик. Ушки – востры. Носик – всегда по ветру.
Плащик, шляпа.
Весь в себе!
Поэт на себя и в зеркало не глядел.
С трудом – побрился.
В пивной головы, будто срослись над одной кружкой.
« Две головы - хорошо, а одна - лучше!» - брякнул Проворнов.
«И не наоборот!» – согласился Поэт.
« Ты, Проворнов, статейку на заказ пишешь – о беспорядках и всяческом беспределе
существующем в нашем рай - городке.
Да и я уж больно большое и бестолковое дело  затеял – рассказать обо всём происходящем здесь у нас, в когда-то славных « Черёмушках», да и вообще
в городишке в нашем, в стране и мире.
Так, что не поминай чёрта, приятель, с чёрта и начнём, будь он неладен.
Чёрта на каждом шагу поминают все, кому не лень.
Чёрт, да чёрт! Нашли крайнего! Давай-ка, Проворнов, пройдёмся по микрорайону.
Постараюсь тебе объяснить, что здесь у нас происходит.
Слышишь? Чертыхается  Передрягин из вон того дома – а почему Передрягин? Фамилии и нет, как таковой, подпись и та – электронная!
Так, что сама сущность выражена в этом имени – Передрягин…
Бедный  Передрягин – обогревался паяльной лампой, сушил обои, да и спалил
собственную квартиру и квартиру соседа.
Оправдывается, дескать, было нетоплено, сыро.
Он, дескать, и виноват – чёрт!
При чём здесь чёрт? А чёрт…
Поэт – на то он и поэт! - зачастую сбивался на стихи.
Играл словами…

-2-

К чёрту путь недолог, недалёк.
Душное преддверье ада.
Наддаёт! Швыряет уголёк!
Надо!
Чёрным отхаркавшийся плевком –
Нет за вредность жалкой даже стопки! –
Вспомнишь – чёрт! – о водочке с пивком,
Адские закармливая топки.
Чуть прилёг – и ноги в потолок.
Ни о чём – закрыл глаза – мечталось.
Паучишка муху поволок.
В уголок! А муха – заметалась!
Созерцать- ну, чем ни ремесло?!
Гибель мухи - миру не потеря.
Обожглась бедняжка; понесло
С пылу с жару прямо в лапы зверя.
Из огня да в полымя? Постой!
Что за чёрт? Не так ли, друг-философ?
В жизни есть на всё ответ простой;
Никаких не задавать вопросов!
Будь под мухой! Глянь-ка, с потолка
Струйки растреклятые – теплы ли?
Так на всё махнуть – махнёт рука.
Чёрт не в счёт! Приехали, приплыли!
Мы, казалось, двигались вперёд.
 Оказалось, пятились по-рачьи.
Что, к чему? Сам чёрт не разберёт!
И дела раскручивать пора чьи?
Был, насчёт повсюду воровства –
Помню - фельетонишко в газете.
Жить – не красть? Попробуй! Чёрта с два!
 Жадности попал в паучьи сети.
Чуть ли ни попутал бес.
 Мир давно растлил себя в соблазнах.
Да и как прожить соблазнов без
Всяких-разных с жизнью сообразных?
Нынче всяк – тяни-толкай, тащи.
 Под себя мы  жили – загребали.
Мы, ребята, рваным лаптем щи,
 Не совсем… прокисшие хлебали.
Общий мы делили каравай.
Что ж, теперь по - волчьи рвём, не делим?
Не зевай и… прочим - не давай!
 Кто в норе, а кто отгрохал терем.
Нищих – тьма! А в небе – терема!
Громоздятся крыши, этажи ли?
Ста народов славная тюрьма.
 Худо-бедно – жили, не тужили!
Вспоминать – от радости визжать?
 Тили-тили! Нет, не трали-вали!
Новосёлам в новый дом въезжать,
 Где ж пол…дома? Да, разворовали!
Мокрые строителей дела.
Весь район и латан был, и чинен.
Крыша дома течь дала
Не по той ли самой по причине?
А другой на вещи взгляд?
А другая дела подоплёка?
Про потоп – да на кой это ляд?
 Говорят – куда загнул далёко!
Тонет мир? С «Черёмушек» пошло?
 Началось? А факты? Факты – всюду!
Факты подыскать не тяжело.
 Подставляй-ка тару, друг, посуду.

«Ну, как ты? Готов?» - неожиданно обратился поэт к Проворнову.
Пиво с водкою – это же ёрш!
Пили ёрш, ершом и закусывали.
«Ты, Проворнов, отдохни! Ты и так хорошо вжился в образ!» – обращался  поэт
к своему воображаемому собеседнику.
«Тверёзый-то  здесь неминуемо вызовет подозрения. В очках и шляпе, не иначе, как начальство. Конечно, и начальство бывает вдрызг пьяным, но не на глазах же
у подчинённых, не перед простым же народом…
А то, глядишь, и морду набьют! Это, мол, что за глава-голова?
Не компании ль управляющей? Будь она неладна!
 Деньги народишко отчисляет исправно, а толку – нет!
Никаких улучшений в житье-бытье…
И не посылай меня, пожалуйста, к чёрту» - продолжал свой мысленный разговор  с Проворновым поэт - мы туда и так направляемся оба. Вернее, уже пришли.
На друзей пахнуло дымом и чадом.
« Неужели  и впрямь спускаемся в преисподнюю?» – поёжился, откликнувшись на слова поэта, не верящий ни в ад, ни в рай, ни во что иное, Проворнов и почувствовал, как пробирает бока и спину влажной, сквозящей оттуда, откуда они только что зашли, сыростью.

                -3-

Чёрт лежал, копыта – в потолок.
Мысли – стойки.
Паучишка чтой-то поволок?
Мужичишка? - сторож с давней стройки.
Крюк подъёмный - пара хватких рук.
Чёрту вдруг – ведь вот уж это
Вечно-пребанальнейшее « вдруг»,
 Поворотным пунктиком  сюжета.
Чёрту вдруг – ну, мочи нет! – поспать
 Захотелось; влезла мысль, мелькая.
ЗасыпАл, а мысль бежала вспять:
 А засЫпал в топки уголька я?
На мазут переведут, на газ.
 Да ещё…на вечный, « мирный» атом.
Чтоб горел и никогда не гас.
 Газ – Европе! Атом – на хрена там?
Без Европы – лет на сто б! Никак!
 Как без чёрта, без истопника.
У котлов трудяга дремлет, чёрт.
Спать – не спит; почувствовал – течёт.
Будто в Сочи али где?
 Заплескаться вдруг воде.
Спать – не спишь, а тут волна
 Накатила – и терпи вот!
Та волна, как вобла, солона.
 Пенная волна, как пиво.
Окатило с головой.
То ль кутёнка, то ль котёнка.
Ой! – очнулся; глянул – ой, ой, ой!
 Струйка хлещет, прыщет струйка тонко.
Сплошь – вода! По стенам, потолку
Брызгает, постыла.
Думает: а, ну-ка, подтеку
 И с боков, и с тыла.
Плюнул чёрт: « Паршивей, чем в раю!»
Кроет человека, что есть мочи.
«Этак репутацию мою,
 Чёртову…любой, прохвост, подмочит.
Вот, народ!
Так-то просто, разве, кто нальёт?»
Люди, люди? Видимо, не зря
 На людей грешить нечистой силе.
Бедный чёрт! Ни свет и ни заря
Потолки и стены моросили.
Глянуть – ба!
 Или в доме лопнула труба?
Чей этаж? Четвёртый ли, второй?
Где-то ниже или выше
Кто-то ванну, как ни крой,
 Наполнял, забыл и вышел?
Да, пришли, настали времена!
Как прижгли! Вот, вражье племя! На!
Время даже чёрта припечёт!
Занялся б да работёнкой дельной.
Истопник да кочегар не в счет.
Оператор газовой котельной?
Стар и сдал! Ядрёна, думал, вошь!
Чёрт не в счёт? Ах, люди, не они ли?
Взяли Бога – самого ж! –
И декретом отменили…

Какие там нелады у людей с Богом – это вопрос другой. Бог особо никому и не нужен в современной жизни, так – свечку поставить да  - на всякий случай - к иконе приложиться.
И не тому удивлялся чёрт - ну, что за народишко? Откуда такой пошёл?
Все – друзья, товарищи по несчастью! Но и  здесь, каждый из вновь прибывающих, освоился, огляделся, подлец, и местечко себе, где потеплее, ищет, косточки всякого рода
Знакомым и незнакомым перемывает. Право, что за народишко!
Да стоило лишь заикнуться чёрту о работе своей адовой, о котлах и топках, заикнуться в том смысле, что работы – не приведи, Господь! – стоило чёрту, перед кем бы то ни было, расчувствоваться, пресерьёзно  так возражал ему каждый: « Нет, ни ада, ни рая нету!
Нету Бога! Выдумка! Миф! Ещё со школьной скамьи знаем и помним, что...
человек произошёл от обезьяны.
Ишь – подсмеивались над бедолагой – куда загнул! Котлы адские, топки!
Нет! Нету Бога!»
« Как это нету? – бывало, возмущается чёрт, об одном только и думая – о неблагодарной
своей работе – как  это нету? Моих котлов? Топок? А я-то есть? Кто же тогда, по-вашему, я?»...
« А ты – отвечают – шутник, дядя! Во, даёт! Ты, дядя, истопником, поди, работаешь? Рядом, в котельной. Обитаешь у нас, здесь в подвальном помещении. Ждёшь – комнатку выделят?
Ворованным угольком, наверное, приторговываешь? Как? Угадали? Да и фамилия твоя, вроде, Чертков?
Чёртом – кличут!»
В подобных случаях он терялся, бедолага-чёрт. Вот и на этот раз: « Ох! – думает –
неужели, живого топят? Чего это у них? – думает – А ну, гляну!»

                -4-

Глянул! В пол-то глаза рассмотри.
 Уясни в пол-уха.
В душах у людей, внутри
 Полная поруха.
Снег не чистят? Плохо ли метут?
 Сами – свиньи! Дворников – порочим!
И дома – грибами! – там и тут
 Ввысь растут; с удобствами и прочим.
В дом въезжать –  ни  пуха, ни пера.
 Нынче – зри, на каждом этаже как?
«К чёрту!» - говорят – пора
 Вызывать сантехников из жека.
В общем, наломали дров.
Бракодел? Да, чтоб торчал в боку – кол!
Простудился мальчик! Нездоров!
Девочка в больных играет кукол.
Сто ж удобств и каплет с потолков.
« Эй, с бородкой, ходит здесь, который!
Ходят, бродят! Кто ж таков?
Так на днях уплыли шторы!»
Как обнимут за грудки. Разговоры – коротки.
Чёрт и выше на этаж.
 А беда ж – одна и та ж.
С верхнего навстречу этажа –
 Это, что за мелкое зверьё там? -
Тараканы, корчась и дрожа,
 Лестничным спасаются пролётом.
И клопов народец выжить мог.
Баста! Кровушку попили.
За клопами, видно под шумок,
 Эрудита местного побили.
Град ли Китеж под воду? Кижи?
 Отсырела напрочь штукатурка.
Делать – что? Не в силах – подскажи!
Эрудит! Родит же мать…придурка!
О, учёное это всезнайство – о чём бы то ни было, говорить складно, и не задумываясь.
А побили в наших многострадальных « Черёмушках» эрудита Вякина, бывшего библиотекаря, за ненадобностью библиотечного дела, ставшего приёмщиком макулатуры. Да и приёмщик макулатуры – всё недалеко от литературы.
А народ зачастую скажет, как припечатает: эрудит ли Вякин? Вякин ли Эрудитов?
Он и в соревнованиях « всезнаек» участвовал, виртуальные деньги, хоть и небольшие,
выиграл; по карточке – отоварился или сразу приз выбрал? С годами забылось!
И не за это побили Вякина-Эрудитова, и кто – неизвестно.
Ещё бы он о старике Ное припомнил с его сыновьями.
А ведь и вправду, как в те допотопные времена, так же обнимет кто-то, облапит,
дышит на тебя уже с утра чёрт знает чем: « Да на что это похоже? – вопрошает –
Ну, как всё это назвать? Расценить? Стихийное бедствие? Наводнение?
А страховку мне выплатят целиком? А?»
Вся мебель, дескать, накрылась! Тахта и та уплыла куда-то!
« А куда ещё, кроме соседей? К ним!» - утешал кого-то из пострадавших эрудит Вякин.
Про Китеж-град припомнил, про то, как в дореволюционный период истории целые
города уходили под воду.
 Так, что ничего нового не происходит и в наших « Черёмушках».
В самом-то деле! Потоп, он и есть – потоп!
Живи и здравствуй сегодня старик-Ной, ну, кто бы только не потешался над чудаком
и его сыновьями. Соседи во все времена рады позубоскалить, позлорадствовать
друг над  другом.
Про Ноя говаривали: « Совсем спятил! Ладно бы сам, так он ещё детей с панталыку
сбивает, День-деньской что-то мастерит, сколачивает. Говорит – ковчег. Общество
организовал – « Охраны животных».
« Какой потоп?» – недоумевали соседи; родным старика-Ноя советовали: « Уж если
на этом и того, бедняга, так устройте его на водную станцию – спасать утопающих!»
Нет, ничего нового не происходило в наших тонущих, идущих на самое дно житейского
моря, « Черёмушках». Начинали протекать потолки, мокнуть стены и каждый из жильцов
с проклятыми неприятностями боролся, как мог и…мок.
И вот он, один из, так сказать, архетипов человеческого сознания – каждый из новосёлов подспудно чувствуя катастрофичность всего происходящего, уж если не был в состоянии
осознать всё, как есть, так старался не сплоховать, не отстать от других.
Слепо копировал своё окружение. Всеми правдами и неправдами выбивал
дефицитные строительные материалы, выпивал с кем-то из нужных ему людей;
пьяненький, бывало, философствовал: вот, дескать, ты – мне, я – тебе! Каждый для
каждого, а в результате – хорошо всем! Глупо оно, в общем, заботиться
обо всех сразу. Чистейшей воды идеализм! Хотя, потолки протекают, стены мокнут…
Подобным образом один бракодел-прораб наказал сам себя.
Мало озабоченный судьбой неведомых ему, будущих новосёлов, гнал прораб план, перекрывал все мыслимые и немыслимые сроки строительства, одним словом
был на хорошем счету у начальства.
Помнили о славном прорабе, частенько премировали, да и трёхкомнатную квартиру предоставили в только, что отстроенном доме, без очереди, правда, на пятом этаже.
Ах, беда ж ты, беда! И не в том беда, что лифт не предусмотрен в обыкновенной, типовой
пятиэтажке и тяжело прорабовой тёще, постоянно сбиваясь, забираться наверх, пересчитывать этажи.
А в том и беда, что оторвался наш глупый прораб от реальной действительности,
на «седьмом» пребывал небе.
« Ты, на землю спустись! – требовала жена – Мусор хотя бы вынеси. Вон бачки под самыми окнами. Не видишь?»
Прораб не видел… Вернее, видел, но дальше, дальше мусорных баков, дальше искорёженного бульдозерами сквера. Такие дали открывались благодушествующему
прорабу, когда выходил он на свой вполне обыкновенный балкон, такие дали открывались прорабу, что почти физически ощущал он под собой кресло начальника
участка, а выше себя только…
А выше прораба не так уж давно громоздилась битумоварка, трещала под ней одна
Из плит перекрытия. Швы между плитами были заделаны кое-как.
Стал потолок, просевший под битумоваркой, течь, железобетонный попросту расползаться по швам…
« Бракодел, ты, бракодел!» - ругалась жена прораба.
« А что я тебе говорила!  - шамкала тёща – Пропадёшь с ним, несщастная!»
«Да ладно вам! Да, ну вас!» - чертыхался или нет, бедствующий прораб,
 наш Чёрт-Чертков тут, как тут – в соседней квартире. Разобраться хотел, что и к чему?
      
                -5-

 Глянуть – у людей,
 Что и как? Обычная квартирка!
Аж, до пяток сердцем  холодей.
Сквознячок ознобил, прохватил как!
Со свету – во тьму!
Р-раз и в таз! Под самые капели!
Не хватало разве, что ему,
Чёрту разнесчастному, купели.
Вот беда! Подобное тогда
 Было – в допотопные года.
Шёл с утра, накрапывая, дождь.
 Вечера дождливы были.
Люди – рады: « Ну, так что ж!
Дождь пройдёт и меньше будет пыли.
Пыль прибита; знай, дожди идут.
Льёт вода, живому угрожая.
Рады люди; слышно там и тут:
« Значит, больше будет урожая!»
Их пойми? И всех посмыл потоп!
 Было наказанием Господним!
 Лило б дольше – спасся кто б?
Выскочил мужик в исподнем.

« Тьфу ты! Что за напасть!» - сплюнул чёрт, отворачиваясь, поднял перепачканную
пятерню к зачесавшимся было…рожкам.
За мужиком следом – баба! Тоже – не поймёшь, в чём!
« Гриша – верещит баба – Гриша, ну, что ты стоишь? Гони его прочь, гони, Гриша!
В таких сапожищах, а вчера у соседей снизу шторы тюлевые упёрли!
Весь паркет переломает!»…
« Чёрт! – зашумел уже и сам Гриша – Чёрт!»
А бестолковый, чёрт… возьми, да поддакни: « Да, я! Я – чёрт! Так меня кличут.
А в чём дело? Я, всё ещё не могу понять – в чём дело?»
« Что? – недоуменно пятился Гриша – Что? И так беда, а он ещё издевается?
Держите меня, держите?»
И, как только успел бедолажка-чёрт? Выскочил на лестничную площадку,
чуть было ни перекрестился. Отдышался, глядит – в этом сумасшедшем  доме
И остальные жильцы – кто в чём! Бегают по квартирам!
« А нет ли у вас – кричат – лишнего тазика? Уже и фужеры и стопки под воду заняли.
Не успеваем воду вычерпывать. Чёрт знает, что? Какое по счёту письмо в горисполком
отослали! И дожди, как назло! Чёрт знает, что!»
« Ко мне опять!» - смекнул черт. И я не знаю! Захотелось вмешаться чёрту во всё происходящее. Опрокинул чёрт какое-то корыто. Опрокинул с каким-то, радостно
и воровато озирающимся мужичонкой рюмку-другую.
Не стал дожидаться мужичонковой супруги.
« Топки у меня – говорит – гаснут. Сыро!»
Захотелось чёрту о вечном своём ревматизме поведать, о больных ногах,
но тут затормошило, поволокло его по всем этажам вместе со всеми.
« А ты – басят в одно ухо – а ты, чего это, батя, чего, старый хрен, не подписываешь
письмо коллективное?»
« А вы – во второе ухо дисконтом, – из какой вы, квартиры?»
Не сразу догадался черт, о чём его спрашивают.
« Я? Я!» - махнул рукой, дескать, ниже…
Махнул, да так ничего и не понял.

                -6-
   
Чёрту ль разобраться в том,
 В тонкостях... жилья приёмо-сдачи?
Бывше-коммунальный дом,
Разве для начальства дачи?
Строил дачу главный инженер.
 Пол… начтреста крыл морёным буком.
Сторож-вор! – уж так изрёк жене:
« Заходить с условным буду…пуком!
А стучать - хватает стукачей.
 Звякнет, стукнет всякая паскуда.
Глядь, гараж; а ну-ка, ну-ка, чей?
 А кирпич, скажи-ка, друг, откуда?
Сторож стройки? Видно, потому!»
Сторож первый брякнул, предрекая:
Потолок начнёт в дому
Течь! Ведь щель да… раз, такая!
Растакая просто жизнь.
 Тащат – все, а всех – держись.
На чужое, кто скупой?
Работяжкам – надо на пропой.
 Надо – всем! У всех нужда – своя!
 Поглядеть на сторожа-повесу.
Много больше тащит муравья,
Коли брать по собственному весу.
Воровской унять в народе зуд?
 Бога – нет! Потащат, понесут!
Весь разогнан… бывший наш « Ворстрой!»
Что ж, « Ворстрой» теперь у нас – второй.
Загоняем гвозди и бетон.
Бригадир – не в духе!
Тот бетон загнали за батон,
И всего четыре « бормотухи».
Не просить же рублик у жены.
 А пойду, спрошу у Мари-Ванны.
«Мари-Ванна, краники нужны?
 Как не нужно ванны?
К ванне, к ней в накладку – унитаз!
 А спешим? Так не было мороки!
А спешим – бригада занята-с!
 Стройка! Поджимают сроки!

И столько раз отодвигались они, сроки ввода в эксплуатацию, сего злополучного дома, и столько раз принимались повышенные обязательства; даже тепло было подведено к ещё недостроенному дому, от старой, угольной, дышащей на ладан, котельной.
Лишь бы отрапортовать, что вот уже отапливается дом, лишь бы «сдать» скорее.  А сколько всякого и разного, от кафельной плитки до радиаторов снесено было хозяйственной Мари Ванне? Нет, фактически не осталось ни средств, ни времени на последний, пятый этаж.
Среди стандартных пятиэтажек ничем особо не выделялся именно этот дом – те же рёбра,
уже начинающих обрастать различным тряпьём, стеклом, дранкой, балконов.
Те же этажи; хотя полноценных – четыре, а пятый – скорее так, для виду.
Пропили этаж! Было!
Ведущий работы, строительно-монтажный, орденоносного нашего всеми уважаемого       « Ворстроя»  участок давно уже перекрыл, отодвинутые в необозримое будущее, сроки
сдачи « объекта» в эксплуатацию. Ждали приёмную комиссию, говаривали – уже на подходе. Представители различных ведомств, все шишки и все на бедные наши головы посыплются. Работягам, как бы тяжело не было, всегда жилось попроще.
А начальство, начальство -  от последнего прорабишки до главного инженера, до начальника стройки, до…чуть ли не парторга! - забегало, заволновалось.
« Всё ли готово?» - созваниваются. Столы накрывают. Ждут.
Да, было время!
И статейка была в городской газетке; не « Красный ли стяг?» - название газетки,
 и не Проворновым ли написана статейка? А, может быть, и кем-то похожим на него, таким же, тогда ещё молодым, но всегда ушлым.
« Жильё – новосёлам!» - название статейки.
Фотографии счастливых новосёлов, счастливых строителей…
Где же поэт разошёлся, расстался со всякого рода «Проворновыми» и иже с ними?
Задумывался поэт над своей очередной пивной кружкой, проглатывал рюмку водки,
закусывал или нет? – не важно. Припоминал поэт настоящее, вглядывался в будущее и…
поэтически приукрашивал прошлое.
Чем ещё и заниматься поэту?

                -7-

Было! И не раз, не два
 К потолку лететь весёлой пробке.
Тостов несуразные слова.
 Резвые позвякивали стопки.
Человеческих в любом
 Черт в начальничке – немало.
Ели, пили и столбом
 Дым! И лексика хромала!
« Вам подлить? Вам ик-корка? А вы,
П-подпишите! Рядышком! И точку!»
Тот сносить не в силах головы.
 Сослепу елозит по листочку.
Думает на акт – меню!
 Мне – бубнит – свиную б отбивную!
Тот: « С женой – стращает – изменю!
 Так тебя, любовницу, ревную!»
Требуют « шампанских брызг!»
 Треть начальства пьяно вдрызг.
Б-бах! И вот уж кто-то вдруг
 Рюмкою ударил о пол.
Ног не жаль, не жаль, бедняге, рук.
Пьяненько затопал и захлопал.
Стопок с восемь выпито зараз.
Эх, цыган, цыган, созвать бы!
Где эстрада? Гнать сюда, зараз!
 С похорон пришли, со свадьбы?
Эх, цыган! Цыган!
 В секретарше столько в юной пыла!
Скромненько исполнила канкан.
 Было!

« Еду! Едут!» - гомонили встречающие. На четырёх «Волгах» подъезжала начальственная
комиссия, трёх серых и ещё одной, легкомысленно-голубенького цвета.
Выгружалась приёмная комиссия, дверцами хлопала. На приветствия отвечала, демократично кивая всем присутствующим и в то же время по барски не замечая
никого в отдельности.
« Здравствуйте, здравствуйте!» - расступались встречающие, цыкали друг на друга:
« Ваньку уберите! Ваньку Дутова! На рогах с утра! А ещё бригадир! Знатный!
Обнаглел, спился!На кого бы ещё равняться?"
« Ну, как вы доехали? Благополучно? А я порядком заждался!
Ну, как жена, Пётр Степаныч? Как детки?» - по свойски приветствовал приехавших
Пал Палыч, начальник стройтреста, то бишь « Ворстроя» славного и орденоносного.
Хлебосольно разводил Пал Палыч руками, дескать, нет у нас времени, а всё же неплохо отдохнуть с дороги, перекусить. Ресторанчик здесь небольшой, напротив…
Супруга моя заведует ресторанчиком. Вы же знаете! Так мы по-домашнему! Чем богаты!
Всегда рады! С нами, с нами, уважаемый Алексей Иванович! Это парторг наш!»  –
представлял парторга Пал Палыч. Он-де человек новый, в курс многих  дел ещё только входит…
«Переучёт!» - одинокая замаячит на дверях ресторана табличка.
Знакомо и знаково будут приспущены по окнам ничем непримечательные шторы.
Эх, ресторанчик! Фасадом на набережную, зарастающей камышом, речки.
«Волна»  – название ресторанчика.
Многих здесь укачивало.
Невесть кем придуманную песенку  распевали здесь местные выпивохи.
             Возле речки, у причала
Ресторанчик есть – « Волна».
Ох, и многих укачало
Море целое вина.
В рюмке – бури человечьи.
Человечье в рюмке дно.
В рюмке всякое увечье.
Всё едино! Всё одно!
Снова рюмочка полна.
Укачай меня, Волна.
В разливанной этой « Волне» и рыбка водилась красная, и икорка чёрная.
Не всем, правда, перепадало!
О, сколько различного  начальства отобедывало в достославном ресторане,
сколько всякого рода документов  подписывалось, чуть ли не здесь – за столами
по-дружески сдвинутыми и очень даже неплохо сервированными.
Да, было время! Вспомнить о прошлом, каким-то солнечным оно покажется,
сулящим что-то хорошее впереди.
Пыхтела, коптила  угольная котельная, отапливала, чуть ли не весь город.
И угля зачастую не хватало, но как-то повеселей, жилось.
 Дома с недоделками принимались, но и с оговорками с небольшими: должны быть устранены всякие недочёты в самое ближайшее время. Требование такое! Времени!   
  У жильцов-новосёлов прав стало больше – претензии заявлять.
Говаривали за весёлыми столами: « Не тот новосел! Разборчивый! Хоромы всем подавай!»
« А вот в наше время, в наше время!» - возмущался некто из начальствующих, седовласый и с брюшком, силился что-то припомнить и не мог. Только и восклицал: « Вот в наше время!»…
« Вот оно, наше время!» - убеждали седовласого и с брюшком, подсмеивались…
В очередной раз к вечеру всё было закончено: подписано, съедено, выпито.
Очередная комиссия отъезжала, прощалась в дверях ресторанчика с Пал Палычем,
с его хлебосольной супругой. Там в дверях и все практические замечания были
выслушаны начальником Стройтреста с благодарностью. Он сам сознавал, что всё у него в порядке, всё в ажуре, а вот грибочки, грибочки в следующий раз надо бы не забыть.
Для деток и песочницу можно соорудить, мысленно соглашался Пал Палыч – он деток любит! – а вот про грибочки, про грибочки, в самом деле, к следующему разу  не забыть бы напомнить супруге. Грибочки да к водочке – закуска наипервейшая!
« Эй, эй! Федька, подруливай, каналья! Дуй по адресу!» - кричал хозяин легкомысленно –
голубенькой « Волги», тискал двух или трёх обалдевших, смеющихся официанток.
Отъезжала, отбывала начальственная комиссия. Отчаливали представители
различных ведомств – от санэпидстанции до горисполкома.
Порядком всех поднабралось. Покачивались.
Один из отбывающих – дотошный! – замешкался, всё норовил разобраться:
« А чего это? – вопрошал – Чего это, вам по проекту пять этажов, этажей полагается,
 а я гляжу – первый, второй, Ик! – их около девяти, нет, восьми!»
« А это – отвечают дотошному – из сэкономленных материалов!»
« А! Н-не понял!»
Ничего не могли понять и первые новоселы. Прикручивали кое-где отсутствующие
водопроводные краники. Прорубали такие необходимые им в домашнем обиходе
вентиляционные вытяжки . Надеялись жильцы-новосёлы, ждали – засовестятся
строители, придут, как было обещано, устранять свои огрехи и недоделки.
Нет, не совестились, не шли, долгожданные.
А если и шли, то в новом обличье – жэковских слесарей и плотников, предлагая свои услуги и те же дефицитные краники. Поминутно и слышалось: « Обмыть бы надо, хозяева!
Такое дело!»…
Хозяева подносили, работники- обмывали сделанное, переделанное.
Золотые, как никак, руки! И те же краники – дефицит!
Жизнь – требовала своего. Входила в обычное русло. Продолжалась - будничная, простая.
А если и ходила ходуном люстра, так значит, выше на этаж отплясывал кто-то радостный,
продолжал встречать новоселье.
Сначала просто штукатурка отваливалась, но как пошли, зарядили дожди, так и жалобы
пошли в различные инстанции, ходоки пошли и…чёрт с ними.

                -8-

Разных секретарищек-паскуд!
 Вот и скажет каждая, как срежет.
 « Главный – болен! В отпуску!
Докучать старайтесь реже!»
Дверь открыта? Нет, нельзя! Но, но!
Что ж тот отпуск, чуть ли не в полгода?
С лестницы пожарной влезть в окно?
 С чёрного за дверь проникнуть хода?
Люди шли и…лили, шли дожди.
 А  к тому, другому кабинету
Протолкаешься и жди.
 Не было начальства, да и… нету!
Жалобщиков-ходоков!
 Каждый – в мыле!
Для технички – лезет, бестолков.
 Пол - помыли!
Секретаркин чай.
 От лимона долька.
С кислой миной цедит невзначай:
 « Хоть бери, стреляй и только!»
Люди шли и третья ли рука,
 Зама, как-никак, второго! -
Охнет: « Ох! Умру наверняка!
 Гнать бы в шею! Всех подряд! С порога!»
« Пусть не ждут! Приёма, дескать, нет!
Нет - меня! Скажите – был и вышел!»
Тут же спустят в тот же в кабинет –
 Директиву! Свыше!
Отвечать! Кратчайший срок!
 Нужды, просьбы! Жалобы! Знакомо!
Ну, а что промеж весомых строк?
 Главный отыграется на ком он?
Нервная и тут рука, и там
 Шарила, как тяпка между грядок.
Разбросав бумаги по местам,
 Навела, как водится, порядок.
Секретарша носом шмыг да шмыг.
 Вирус! Пхчи! Часы клянёт приёма!
За рукою – рожу в тот же миг
 Видно из дверного из проёма.
Люди шли и думали – к лицу
Важному! К лицу –  Особе!
Секретаршу, глупую овцу,
 Видели? И та – в ознобе.
 Люди, беды-горести неся,
Шли – понуры; встать – себе дороже!
И…чихать на всё и вся
Замовой простывшей роже.
 Нос воротит – вовсе не беда.
 Что же, в роже – столько скрытой фальши.
На словах – ну, как же! Как же! Да!
Выраженье – взять бы всех… подальше!

 « Ну, ладно!» – неожиданно-милостиво.
« Ну, чёрт с ними! Пусть идут! По одному! По одному!»
И шли ходоки-жалобщики, и где только их не было!
Толкались в приёмных, дарили секретаршам духи и конфеты, требовали своего,
добивались и – будьте снисходительны к поэту с его полупьяными каламбурами! –
чёрт с ними со всеми.
Протиснется бедолага в какой-то из кабинетов, стоит, переминается с ноги на ногу,
покуда не обратят на него внимания, не спросят: « А вы от кого? А! Сами! Тогда, отец, давай, как можно короче! Течёт? Правильно! Течёт! Такое время года! Осень!
Что? Мы и виноваты? Вы топите, а на вас течёт? Да, причём здесь котельная? Разберёмся! Конечно! Да, да!
Будут приняты меры! Когда? А зайдите на днях! Ещё лучше – через недельку, две.
Всё и выяснится, всё и будет сделано!»…
Через недельку, две – тот же занятой голос, в том же кабинете:
« Ну, как? Довольны? Что? По-прежнему протекает? Вы что-то путаете! Я, что-то путаю?
Возможно! Всё может быть! Вы не одни! Вас – много! Да вы полегче, полегче, товарищ!
Отнеситесь ко всему этому попроще! Этак, знаете ли, по-философски!
Знаете, всё течёт!»…
Течёт, протекает; наконец-то… дошло и до чёрта.
Всё течёт и ничего не меняется…
У этой истории нет конца, а надо бы и заканчивать.
Сколько дождей прошло, сколько воды утекло.
Стихи и то – одна вода. Так, что пора и поэту ставить точку, с чем он вполне согласен…
Кто-то изредка входил в пивную, кто-то выходил. С утра посетители не задерживались.
Двери – поскрипывали. Дождь за стенами, за окнами  пивнушки - слегка накрапывал.
А в голове поэта распогодилось, почти прояснилось.
Куда и делись  давние « товарищи», реальные и надуманные персонажи нескончаемой
истории затопления и не только жалких «Черёмушек», но и страны, и мира.
« Не заглянуть ли к истопнику-кочегару? Не угостить ли старика пивком?»
Частенько у него посиживал поэт, когда домой идти не тянуло.
В голове поэта зашевелились захромавшие на ударение строчки.
Хорошо хоть в пиве нет воды.
Бочка закупорена, а пахнет…
Пахнет – эка! – с хмелем нелады.
Той горчинки хмеля на губах нет!
Да и ладно! К чёрту!
Пореже бы чертыхаться поэту. Он и кочегару-истопнику подобрал вроде бы подходящее имя –  чёрт! Имя, как связующее для всех несообразных частей своего произведения.
Сам-то чёрт всегда где-то рядом.
Из-за левого ли плеча выглядывает? Только всмотрись и вслушайся; и увидишь, и услышишь. А то и подсядет за столик в образе какого-нибудь выпивохи,
иногда, даже очень культурного выпивохи, непонятно, как оказавшегося в столь
затрапезном заведении.
« Да! – скажет – все мы опущены в самые небеса, отражающиеся в мутной луже
нашего сознания! Не так ли, поэт?»
С кем бы ещё, как не с поэтом, общался чёрт?
Мелкие бесы не в счёт.
У них другая публика.

        -9-

Что ж, поэт? Стихи – водой вода!
 Хуже нет словесного потопа.
И волнуешься – куда? –
 Говорят - ведь вот, беда! - потопал.
Кто и в « жек»; в галдящий втёрся в ряд.
 Вы ли? Я ли?
Вновь про воду – мутишь! – говорят.
 Это мы стояли!
В самый главный рвёшься кабинет.
 Наводнён и гул в народе.
О параде – помните – планет?
 О потопе – тоже в тему, вроде.
Весь пройдёшь с рождения ликбез.
 Изрекут разумное вполне – ба!
Лопнуло терпенье де небес.
Хляби и разверзлись неба.
А твоё терпенье; как струна
Л-лопнула! Натянутая! Н-на!
Лопнуло терпенье, и водой
Той же самой брызжут всей толпою.
Нервный, дескать, молодой.
 Да и что, скажи, с тобою?
А с поэтом вечная беда.
 Болевою точкой у поэта
Сердце! – если что-то, где-то.
И не важно – где и что, когда!
 Где-то лихо меряют на фунт.
 Мы, бывает, из дому не выйдем,
Бурю-бедствие, тайфун
 В новостях – воочию! – и видим.
Штаты! Н-на! Волна – стеной стена!
 Там всегда всего сполна хватало!
Вся Флорида к черту сметена.
 Так у нас аврал в конце квартала.
Штаты – где?
 Сотни крыш посорваны стихией.
Что ж, у нас и дождичку – воде! –
 Потолки – такие пустяки, ей!
Просочится даже и в печать.
С потолков проклятая водица.
Бракоделов – отвечать!
 Бить рублём и не взирать на лица.
Мало бьют, а больше льют
Из давнопорожнего – в пустое.
Ищем правды, бедный люд.
 Сколько нервов это стоит!
Как и в чём там ни толки
 Воду, видимо скорее,
Чем подмажут потолки,
Прохудятся батареи.
Сверху - верю! - многое видней.
 Всё в порядке! – в чём-то судят кресле.
А подобье бесподобных дней?
 Страшное подобие? А если?
Всех топить, чтоб выжить на плаву?
 На других, скажите, кто не капал?
Настрочил доносец – поживу!
Накропал, как дождичек накрапал.
Сел на воду, съел свой чёрный хлеб.
Несусветным, вечным занят вздором.
С потолком протёкшим, так нелеп! –
Бегаешь по важным коридорам.
В кабинет в один, другой.
 Двери вышибешь ногой.
Стол огромнейший, а за –
 Водянистые глаза.
На дисплее рожа не видна.
 Электронный бес ли, сатана?
Монитор! Глядят глаза в упор!
 «Что за шум? О чём, товарищ, спор?»

«Вы ещё не знакомы с электронным правительством?
Так заходите на нужный вам портал.
Универсальная электронная карта у вас имеется?
Карта – многофункциональна! По ней и за покупки можно рассчитываться.
Наличность – вчерашний день. Коррупции – бой! Всё под контролем!
Был бы счёт в банке! У вас счёт есть? Не заблокирован?»…
Ну, что, поэт? Приплыли?
Плыли по течению, всему были рады, со всем согласны.
Теперь и капиталы перетекают из кармана, из одного да в другой, всё той же,
вроде бы незаметной, но довольно таки властной, не рожи, нет! – морды.
И везде – глаза! Следят за тобою.
Границы размыты меж странами-государствами.
Езжай, куда хочешь. Лети. Плыви.
Вот твой многопалубный корабль; трёх, пяти, семикупольный…
И мачты – кресты! И звон-то, какой! Звон – колокольный!
 И самый большой, многокукольный корабль – в столице! – воссоздан, отстроен славными мастерами, архитекторами. Идёт по должному фарватеру с другими, всякими да разными кораблями, корабликами. Чем не ковчег?
И причалит, куда надо и когда надо!
«Ну, что, поэт, с нами?» - тут уж вовсю разухмылялся чёрт.
Ковчег-то не зря наполнен под завязку; впрямь  бочка   закупорена! И никак  не звучит по другому!
А ты, поэт,  заигрался, гляжу, словами-ударениями.
Эко, маху дал! Да и промахнулся! Короче говоря, не на то поле, не на ту клетку фишку-пешку поставил.
Ты, поэт, себя не жалея,  словами поправить, изменить  мир, куда уж  в лучшую   сторону! -  хотел; конечно же, не вечного  своего тщеславия ради.
Да не просто, надо сказать, со словцом промахнулся; слово даже и с невероятно пребольшой, прописной  буквы не решает ничего.
Зато мы — вовсю разошёлся чёрт - мы, никогда не промахиваемся».

« Слово решает всё!» - грустно возразил поэт.
Ох, как  устал я от всей вашей погани!»
И сразу же услышал  рифму, в ответ:
« А Бога – нет!»

«Ну, что? Кровью договор о сотрудничестве  подписываем, или просто  печать ставим?
Хоть на лоб, хоть на руку. По желанию.
А, нет? Набери воды в рот, помалкивай.
А то – утопи себя в пивной кружке или рюмкой пристукни.
Что, не выход из положения?»…
«К чёрту!» - выругался поэт по привычке.  К чёрту послать бы тебя, чёрта…
Куда и дальше! Прости, Господи!»
У этой истории – нет конца! Да всему бывает конец! И, кажется, конец – близок!

 1979  - 05.03.2011.


                СОДЕРЖАНИЕ

1 - Биография
2 - Снова о любви
3 - Зарисовки
4 - Районные будни
5 - Чётки для дочери
6 - Поэзией о поэзии
 7 - Из опубликованного ранее
8 - Новый ковчег
      или история затопления наших Черёмушек.


               Сергей Литвинов

                РВАНОЕ ГОРЛО

                Стихи


 Подписано к печати 21.06.2011г.
 Формат 84-108. Гарнитура Таймс.
 Бумага офсетная №1. Печ. л. 7,0.
 Тираж 300 экз. Заказ № 109


 Издательство ООО "Гемма"
 601902. Владимирская обл.
 г.Ковров, ул.Чернышевского, д.17
    Тел. (49232) 5-12-35