Первое дыхание любви

                Первое дыхание любви

 Было мне тогда лет пятнадцать. Отдыхал я каждое лето в санатории Инчукалнс. Санаторий находился в помещении охотничьего замка богатого латышского барона. Здание, построенное в готическом стиле, со стрельчатыми узкими окнами, скорее напоминало средневековую крепость. К воспитательнице санатория приезжала в гости дочь. Звали ее Бригитой. Ей было 17 лет. На время летних каникул она работала санитаркой, чтобы заработать немного денег. Она часто проводила время вместе с нами.  Однажды, прыгая с лестницы, я подвернул ногу и не смог пойти с группой на прогулку в лес. Я сидел в беседке недалеко от веранды, в которой мы спали, и читал «Признание авантюриста Феликса Круля» Т. Манна. Я дошел до того места, где Гупфля искушала подростка-лифтера, как услышал шум льющейся воды из крана, который доносился с веранды. Я решил, что забыл его закрыть и полный тревоги, поспешил на веранду. Дверь в нее была полуоткрыта. Из глубины помещения раздавался звон железного ведра и шлепки мокрой тряпки по полу. Бригита мыла пол. Сердце мое впервые в жизни сладостно заныло. Я подкрался на цыпочках к двери, ведущей из коридора в комнату.  Бригита   нагнувшись над ведром, выжимала тряпку. Прозрачная короткая комбинация едва прикрывала крутые бедра девушки. Голова моя пошла кругом, кровь ударила в лицо, во рту пересохло. Я стоял словно загипнотизированный, не в силах сделать ни шагу. Бригита не замечая меня, продолжала мыть пол, тихо напевая народную латышскую мелодию.  Затем она подошла к окну, положила тряпку в ведро, сняла с подоконника цветы и поставила их на тумбочку.  Я отпрянул от двери и выбежал на улицу в состоянии необычайного возбуждения. Через несколько минут я услышал, что она приближается к выходу. Я встал за угол веранды и затаился. Бригита резво сбежала с веранды и направилась к реке. Я пошел за ней следом. Был жаркий июльский день, густые ветви орешника, дарили желанную прохладу. На Бригите было желтое платье в цветах. При каждом движении тела оно задорно развевалось на ветру, облепляя ее тело. Бригита   казалась сказочно воздушной, сотканной из солнечных лучей и густого соснового аромата.
На берегу реки, чувствуя себя в полной безопасности, она сняла платье, и перешагнув через него, бросилась в воду, сверкнув на солнце загорелым упругим телом. Я стоял за кустами ивы и жадно следил за каждым ее движением, не веря своим глазам. Впервые в жизни голое женское тело предстало передо мной в своем пьянящем дурмане. И вдруг мне стало стыдно от того, что я украдкой, словно злоумышленник, наблюдаю за ней. Поборов в себе страх и нерешительность, я вышел из укрытия. Ноги мои словно налились свинцом и едва двигались. Я подошел к одежде девушки и сел на траву. Бригита инстинктивно почувствовала опасность, оглянулась и увидела меня. Она вскрикнула от неожиданности и попыталась плыть к противоположному берегу, но поняв бессмысленность своих действий, встала на дно и закрыла лицо руками. Я быстро разделся и с разбега прыгнул в воду. Когда я был совсем близко, она начала брызгаться водой.         
 -Как тебе не стыдно подглядывать,- сказала она с мягким латышским акцентом. – Ну, будь умницей, выйди на берег и отвернись, иначе я обижусь. Но глаза ее были совершенно не сердитые, а, наоборот, в них я увидел приятное удивление. Я подплыл   почти вплотную и встал рядом с ней. Сквозь прозрачную рябь воды я видел ее грушевидные груди и плоский живот, заканчивающийся треугольным холмиком. Губы Бригиты были полуоткрыты, она тяжело дышала, желание переполняло ее, и скрыть его она была не в силах, а может быть и не хотела. Я протянул руки и прижался к напряженному телу Бригиты. Она жадно подставила мне свои влажные губы. От нахлынувшего на меня блаженства, я едва устоял на ногах. Стремительные воды Гауи ласково обволакивали наши тела, сплетенные в объятиях. Не отпуская друг друга из объятий, мы вышли из воды и упали на песчаную отмель. Сладкая истома желаний захлестнула наши тела. Бригита судорожно прижимала меня к себе, словно желая слиться воедино. Мои руки гладили ее крутые ягодицы, а губы исступленно целовали набухшие соски девственных грудей.
 После того дня мы целую неделю украдкой от всех бегали на берег Гауи, нагишом плавали в ее прозрачных водах и до изнеможения предавались нахлынувшим на нас чувствам. 
Через неделю закончилась моя смена, за мной приехал отец, чтобы забрать домой.
Было последнее воскресение июля. Погода испортилась. По небу бежали кучевые облака с серо-темной бахромой по бокам. Сквозь них лишь иногда проглядывали солнечные лучи.
Бригита пришла меня проводить. Я видел, как она стояла в бардовом платье прислонившись рукой к старому разлапистому дубу, и на глаза ее наворачивались слезы. Я готов был броситься к ней, покрыть всю ее поцелуями как тогда на берегу, но чувство стыда перед отцом и воспитателями остановило меня. Да было бы и не честно перед Бригитой делать достоянием гласности наши отношения.
Прошли годы. Много женщин обожгли огнем губ своих мое тело, много изысканных ласк познал я, но всякий раз возвращает меня память в то далекое лето, из которого глядят на меня шелковисто-зеленые глаза Бригиты.   


    
Август 1975 год