2000-33

Вот уже и двухтысячный год на исходе,
Он такой же, как все, он не лучше, не хуже;
Конца света не видно пока ещё вроде,
Солнце, как и всегда, отражается в луже.
Ничего не случилось глобального в мире,
Не разверзлась земля, не обрушилось небо,
Как и раньше, живот у кого-то всё шире,
Ну а кто-то не видит в достатке и хлеба.
Ничего не меняется, только лишь время
Продолжает свой ход, растворяясь в пространстве;
Не взойдёт без воды худосочное семя,
Счастье мимо пройдёт погрязающих в пьянстве.
Этот год ничего не принёс в утешенье,
Ничего, ни малейшего в жизни просвета;
Как и раньше, отметил я свой день рожденья –
Второй день сентября, после хмурого лета.

… Мне уже тридцать три, это возраст Христа,
Что с подачи Иуды когда-то распяли;
Он не смог отказаться от ноши – креста,
Капли крови и слёз лишь по телу стекали.
Так за что ж пострадал Человеческий сын,
Так ли была нужна смерть во благо народа?
Сомневаться в той жертве есть много причин
На пороге две тысячи первого года.
Может быть, и грядет для людей Страшный суд,
Но угроза его всех почти не пугает;
Слишком многим без разницы – пряник иль кнут,
Кто вершить, бог иль чёрт, им дела помогает.
Поумнел ли народ за две тысячи лет,
Что прошли со времён воскрешенья пророка?
Разве кончились войны? Естественно, нет.
Люди жить продолжают в трясине порока.

Мне уже тридцать три, нет седых ещё прядей,
Не считая отдельных бесцветных волос,
Но соседские дети зовут меня дядей,
К сожаленью, не в шутку, а просто, всерьёз.
Ещё годы пройдут и покроются руки
И лицо частой сеткой глубоких морщин,
Не увижу, когда мои вырастут внуки –
Мне дожить не дано до глубоких седин.
Незаметно идёт смена дат, поколений,
Изменили бы многое, если б могли…
Хоть кричи, хоть молись, став в углу на колени –
Ждут тебя два квадратные метра земли.
По природе своей мы не вечные в целом,
Не узнать, вслед за кем, за отцом или братом,
В морге будет стоять над твоим бренным телом
С острым скальпелем врач-патологоанатом.

                Сентябрь – 2000г.