Из диалогов через океан

Признание

Илья Цейтлин:

Стишки свои, звать творчеством, не смею,
они сродни дыханию с ходьбой.
Эмоция, – я следую за нею,
в подмогу взяв, вручённые судьбой,
два чувства, –  ритма и, надеюсь, меры,
которые, поняв, что ваш слуга,
не затесался под знамёна Веры,
презревший все земные берега,
старается плыть вопреки теченьям,
традициям, советам мудрецов,
на перекрёстке мненья с самомненьем,
упрямства своего, в конце концов,
и совести (противнейшая штука),
записывает мысли на ходу,
плетя венки, незримые, из звука
да отзвуков, должно быть, на беду…

Мой отклик:

 Эх, Илья, сесть бы на берегу,
Снедь нехитрую разложив на пледе,
Выпить и рассказать тебе про тайгу,
Где, действительно, чаще людей медведи...

Про бруснику, что кровянит следы:
Так густа, что негде поставить ногу.
По второй, и что-то расскажешь ты.
Насмотрелся разного ты здесь много...

После третьей тема свернёт в любовь.
Это мраку - лучшая альтернатива.
Сок морковный - вечная рифма - кровь.))
Но поэт всегда в ней из партактива!

Помечтал и даже чуть захмелел.
Самовнушением, видимо, овладел!

Ответ Ильи:

Я в людях разуверился

Хоть, спорщик, по натуре, забияка,
восторжен, но и скепсиса с лихвой,
с тем, что любовь – альтернатива мрака,
не стану спорить, соглашусь с тобой.
Мой добрый друг, твоими бы устами!..
Я верю, что душа твоя чиста.
Зверь, без причины, убивать не станет,
жестокость – не звериная черта,
она присуща только человекам,
(гордиться нечем, только боль и стыд).
Я помотался по лесам и рекам,
терял и находил. Потёртый вид
скрывает непотрёпанную душу,
что нынче разболелась от тщеты.
Я собственное правило нарушу –
всегда искать просвет из темноты.
Я в людях разуверился. С тайгою
в реальности не встречусь уж, прости.
Но выпью, с удовольствием, с тобою,
бокал коньячный обогрев в горсти!.

Отклик Юрия Бычкова-Закирзянова:

Мой друг, быть может это веха века,
Подверженного духу суеты.
А может просто эго человека,
Что мысли и дела его пусты.

Ну разве может называться полной,
Вся жизнь в исканьи сладостных утех?
Неисправимо жалок ее ложный,
Тот мимолетный призрачный успех.

Присуще это все людской натуре,
Ни вытравишь ни рюмкой, ни мечом.
И в псевдоискренней своей культуре,
Ведем беседы снова не о чем.