Война и мир. 1-2-14а

1-2-14а

Глубокой осенью Кутузов
Разведкою был извещён,
Какими узами с французом
Он стал к нему так приближён.

Их армия огромной силы,
В четыре раза нас сильней,
Свести пыталась до могилы
Всего лишь за десяток дней.

Они без боя, но с обманом,
И, перейдя тот венский мост,
Попытку делали карманом
Завлечь всех русских на погост.

Их путь — отрезать наше войско
С войсками из глубин страны,
Нам — отступать, держаться стойко,
Пока мы силами слабы.

Решение — остаться в Кремсе —
Попала б армия вся в плен,
Всё кончилось для нас бы тем же,
Как для австрийцев в Ульме — тлен.

Решение сменить дорогу,
Где встреча та могла бы стать,
Идти горами, внимая богу,
Опять же — дать себя поймать.

Из Кремса в Ольмюц, по дороге
Решился он бы отступать,
Опять же — не унёс бы ноги,
Хотя с боями — погибать!

Варьянтов три, но положенье
Безвыходным было; почти,
Но нам сдаваться без сраженья —
Потеря нашей почести;.

Был выбран третий путь решенья,
Врага с попыткой задержать,
Хотя бы малое сраженье,
И тем его, как отвлекать.

На Цнайм походным маршем
Усиленно бежал француз,
Туда же, но «походным шаржем»
Бежал Кутузов от их уз.

Достигнуть Цнайма нами прежде,
Чем овладеет им наш враг —
Большую получить надежду,
Нам не скатиться бы в овраг.

До Цнайма путь для них из Вены,
Короче был на сотню вёрст,
Чем путь из Кремса, в той же схеме,
И труден, твёрд он словно торс.

По получению известия,
Четыре тысячи солдат,
Как будто, для возмездья,
С Багратионом — в этот ад;

Горами послан с Кремско- Цнаймской,
Без отдыха на переход,
К другой дороге, Венско-Цнаймской,
Замедлить в ней французов ход.

Пройдя с голодным и разутым,
И без дороги, по горам,
Отрядом, мужеством «надутым»,
И на погибель всем врагам…

Почти полсотни вёрст, да ночью,
И, растеряв там треть солдат,
Он вышел на дорогу точно
И раньше, чем врага отряд.

Ещё понадобились сутки,
Кутузову достигнуть Цнайм,
Багратиону, ради «шутки»
Держаться нужно этот тайм.

Они должны пасть смертью храбрых,
Врага в дороге удержать,
Имея против них неравных
Числом бойцов раз меньше в пять.

Но невозможное — возможным
Им приготовила судьба;
Успех моста захвата, ложным
Путём, и не нужна пальба…

Подвигнул вновь того Мюрата
И с русскими свершить обман;
Жизнь сохранить его солдата,
И разгромить весь русский стан.

Пред ним был авангард армейский,
Багратионовый отряд,
И норов русских всех злодейский,
Могли ему «подбросить яд».

Яд — в смысле множества убитых,
Чем прежде сами примут смерть,
Солдат французских, вечно сытых,
Втянуться в эту круговерть.

Он думал, армию всю встретил,
И, чтоб её всю разгромить,
Он ждал отставших, как наметил,
Числом солдат их удивить.

Он предложил им перемирье,
Всего лишь только на три дня,
С условием принять в доверье
Для них самих и для себя.

Войскам не трогать положенье,
Возможен заключён быть мир,
А перемирье — уваженье,
Весь прекратить бы этот пир.

Австрийский генерал, граф Ностиц,
Поверил тут же всем словам,
Поставил сразу эту подпись,
Не дав моргнуть своим глазам.

Другой парламентёр, известие
Поехал дать и в русский стан,
Был встречен радостным приветствием,
Но дать ответ не мог шеф сам.