Светлая комната, светлые окна в ряд...

Светлая комната, светлые окна в ряд.
Он собирается. Ну а они говорят:
«Так, не забудь, и давай-ка ещё пробежим,
помнишь ли суть и не спутаешь ли режим».

Он отвечает: «Всё помню, задача проста,
командировка в назначенные места –
точку не знаю, ну, в общем, там или тут
я десантируюсь, меня вроде как ждут.
Живу со всеми, но всё ж на своей волне,
ловлю сигнал, оставаясь наедине».

Ему говорят: «Давай-ка на посошок,
покуда стих уста твои не обжёг,
пока ещё не встали из-за стола –
как говорится, на ход крыла».

Он продолжает: «Затем, когда цель видна,
ищу надёжных, меняю им имена,
ввожу в курс дела, медленно, не частя,
в виде простых сюжетов и по частям.
Затем, когда подполье моё вполне
готово тоже быть на своей волне,
жму руки, желаю удачи, возвращаюсь сюда,
где звёзды по небу, как на граните слюда».

Ему говорят: «Там полно лжецов и хитрюг,
если понадобится, покажи какой-нибудь трюк –
пройдись по воде, оживи мёртвого, сделай вино –
по ситуации, лично нам всё равно.
Только не перепутай порядок действий,
в финале старайся не думать о детстве,
о маме, о папе, о запахе сеновала –
тоска заест, захочется, чтобы чаша сия миновала».

«Ну так что, конспираторы, где завершу полёт?
В жаркой пустыне? В пространствах, одетых в лёд?»
Они пожали плечами: «Это как Бог пошлёт».

В открытую дверь – ветер. Он делает в бездну шаг,
перехватывает дыхание, зверски свистит в ушах,
вдоль тоннеля, ведущего к свету, сгущается темнота,
он успевает подумать: «Ну ладушки, от винта».

А те, что его провожали, смотрят и смотрят вслед,
видят его как слово, видят его как свет,
и один говорит другому, замершему, как во льду:
«Кажется, он на месте. Надо зажечь звезду».