Не спрашивай!

Не спрашивай! На всё готов ответ.
Не жалуйся, безвинно виноватый,
не оползай со всеми так себе,
не попытавшись выше задержаться.

Не слушай прорежимную муру,
таская прорезиненные шмотки,
пока возможно продолжать игру
в любую невесёлую погоду.

Что поменялось? Ровно ничего.
Лишь с мёртвой точки сдвинуты акценты
того же зла тоталитарных догм
с поправкой эволюции в процентах.

И «хлебный бунт, и зрелищный мятеж»
в основе основных инстинктов массы, –
фонд иллюзорных завтрашних надежд
массовиков-затейников вчерашних.

И за ценой опять не постоим
ментально неизменно, ради целей
высоких, и безвинность отстоим 
как правоту всемирных достижений.

Существованье жалкое влачим
почти пещерных рыб слепорождённых,
глаза которых грубо заросли,
не нужные в подземных тёмных водах.
           ______________

Однако зрячих потрясём слегка: 
да прорастёт трава асфальт и камень, –
рука верней слепого ишака
вращает временными жерновами.

Ведь так люблю естественный обман
игры фантазий, траченных иллюзий
на тяге к невозвратным временам
с «акцентами эпох» на разнолюдье,

что смухлевать не грех на «хорошо»
и без оценки вызваться ответить,
поскольку слишком грустно и смешно
грядущим в прошлом оживать «с приветом».

Вожусь себе, везя своё не впрок,
не повезёт, но вывезет «кривая».
«Свинья не съест, не выдаст если Бог», –
всё чаще суеверно повторяю.

Попробуй-ка себя не обмануть,
пересыпая рифмы-самоцветы,
все средства хороши когда-нибудь,
когда не мы… их основные жертвы.

Ища прозрачность, не гоню волну,
не возмущаю правой жаждой крови
обычную святую тишину, –
всё, что ещё могу себе позволить….