Яблоня

Мне замшелая яблоня в старом саду
протянула корявой от старости веткой,
словно Бабы-яги пятернёй крючковатой,
ароматное яблоко цвета зари.
Вдруг уснула секундная стрелка часов,
время ойкнуло, смылось в бурьян у забора,
и скользнула – а может, скользнул – из бурьяна 
неизвестной породы змея или змей.

Плыл от яблока запах нездешних садов.
Чуть светилось на кожице слово «каллистэ»,
посвященье «прекраснейшей», этим являя 
дар корыстный Париса богине любви.
Афродита ль прикинулась Бабой-ягой
или так изменилась, блуждая по свету,
когда сдался Олимп под напором неверья,
из былого беглянка, богиня любви?
Но три тысячи лет сберегала она
не надкушенным яблоко, и возвращала
плод раздора, изгнанье богов переживший.
Что в себя он вобрал за три тысяч лет?
Мифы Греции Древней толкались во мне,
толковали: «Возьми», умоляли: «Не надо!»,
и упало, меня не дождавшись, на землю
ароматное яблоко цвета зари.
Гневно дёрнула веткой на это она
и влепила в лицо мне пощёчину листьев.
«Это ветер, — придумал я, — ветер, и только!»,
поклонился и поднял пленительный плод.

И проснулись часы. Я подарок унёс,
разломил, и любимой отдал половину,
умолчав, как вослед из травы ухмылялся 
неизвестной округе наружности змей.
«Ай да яблоко», — нежно шептала она
до рассвета на душных измятых подушках.
Наши окна от наглой луны заслоняла
Афродита ли, яблоня, Баба-яга.