О хане Батые

Над лазоревым морем солнце едва всходило,
Ещё окутывал землю предрассветный туман,
Ничего не видно вокруг шатра великого хана.
Неподвижно стояли нукеры на страже,
Зорко всматривались они в белое марево.
Вот фигура какая-то проступила в тумане,
«Стой!», - угрожающе вытянул саблю нукер.
Раздалась в ответ условная фраза,
Подходил к шатру нойон Жамбыл-баурши,
Он один имел право тревожить великого хана.
«Менду, Ослепительный», - тихо сказал Жамбыл,
Голос хана ответил ему изнутри.
Напомнил баурши хану, что время уже пришло.
Через минуту вышел Батый из шатра,
Не оставила бессонная ночь следов на лице,
Только лишь появилась ещё морщина,
След от боли и горечи, вокруг упрямого рта.
А в глубине шатра сидела рыжеволосая Рита,
Понурилась, голову опустила,
Будет отныне она вечной печалью хана.
                *****
Солнце над горизонтом уже поднялось,
Тысячи горожан стояли вокруг холма,
Вместе с ними невольники и тысячи войска,
Отовсюду виден белый шатёр великого хана.
Закон ясы приказал исполнить нойон,
Тихий голос подхватили командиры войска
И все услышали этот приказ.
Хан стоял неподвижно, бесстрастно лицо,
А мимо холма, один за другим, шли воины,
На правое колено опускался каждый
И оставлял на земле пятую часть добычи.
                *****
Солнце уже давно зенит прошло,
А воины всё шли и шли мимо хана,
И высились горы золота, парчи, драгоценностей.
Когда красное солнце уже опустилось на берег,
Лишь тогда последний батыр положил свой ясак.
Всё это время неподвижно стоял Батый,
Всё это время, не поднимая глаз, Рита сидела.
Войско прошло и стало на свои места,
«Спасибо, доблестные батыры!», - хан глухо сказал.
А потом баурши на весы уму указал,
Покорно взошёл Батый на огромную чашу.
На вторую всё, что из золота, сыпать стали,
Уравнял вес золота вес джихангира,
Сняли его и серебро стали сыпать.
А хан сидел безучастно и неподвижно,
Только раз бросил взгляд в глубь шатра,
Туда, где сидела рыжеволосая Рита…
                *****
В третий раз наполнили чашу каменьями,
Искрились, горели они в лучах уходящего солнца
И стонала толпа в мучительном ожидании.
Встал Батый, состарил его бесконечный день,
Заблестело серебро в косах хана,
«Раздать!», - коротко хан приказал баурши.
Насыпали воины щиты золота, серебра и камней,
Шли сквозь толпу и швыряли это вокруг себя.
Потонули окрестности в вое и крике,
Всё смешалось, рвали люди друг у друга добычу…
А повелитель мира взглянул в шатёр
И снова отрицательно головой покачала Рита.
«Баяртай», - прошептал джихангир одними губами,
«Баяртай», - откликнулись чайки над морем,
«Баяртай», - свистел поднявшийся ветер,
«Баяртай», - шептали уходящие облака…