ПС 37 7

Я согбен и совсем поник.
Всё болит – и душа, и тело.
И безмолвный отчаянья крик
Рвёт на части вчерашнее целое.

Я хочу оставаться один
Со своей всепронзающей болью.
Я хочу понимать: Константин –
Это «нечто» или «ничто»? Лью,

Как бесцветную воду, слова
В разноцветное море осеннее.
И мне кажется, осень права,
Предавая лето забвению.

Я бы тоже хотел забыть
То, что я на короткое время
Получил разрешение жить
И нести своё тело как бремя.

Я бы мог не родится совсем,
Это тоже хочу я не помнить.
Но хочу не забыть я, что мне
Поливает духовные корни

Мой Творец, возлюбивший меня,
Когда я ещё не был собою,
Когда дух мой, блаженно звеня,
Был частицей вселенского "зои".

Я хочу это помнить всегда,
Но заботы о хлебе насущном
Некой тенью большого стыда
Покрывают мысли о Сущем.

Страшно! Страшно! О, Господи, мой!
Словно муха я бьюсь в Твои стёкла
Омертвелой своей головой,
Бездуховной извилиной мозга.

И чем больше пытаюсь понять,
И чем глубже стараюсь поверить,
Тем больнее становится знать,
Что ушло драгоценное время.

Я согбен и совсем поник.
Давит бремя грехов и болезней.
Плачет новорождённый старик
В моём сердце унылою песней.

И лишь Тот, Кто меня возлюбил,
Успокоит меня и утешит.

Ах, хватило бы только мне сил
Превозмочь, что я болен и грешен
И дожив до последнего дня,
С чистым сердцем шагнуть в бесконечность,
Там бы  дух мой блаженно звеня,
Возгорелся негаснущей свечкой
1о2оо9