Амадин

В этом городе странном длинные улицы.
Обитают где жители?
Во флигельках.
Здесь люди, как люди, только - сутулятся,
И все говорят на чужих языках.

Косичку увидишь ты русую девичью,
Спросишь наивно: «А ты из дресвян?»
Услышишь: «Корьен оллимгул ахиевичус?»
Ответишь с поклоном: «Атум окозян».

В пакете несу кабаносси и курицу,
Курица – жирная – польских кровей.
Тут хорошо, только надо сутулиться,
И у каждого складка легла меж бровей.

Чужим быть, вообще-то, – мне дело привычное.
У этих Седмица, у тех Рамазан…
А девка с косою была симпатичною.
Чужая?
Чужая. «Атум окозян».

Вот мой флигелёк, где поёт амадинчик,
Рассудок у птички давно помутнён.
Маленький столик, с наливкой графинчик,
Корейский салат и куриный бульон.

Улицы длинные – все кольцевые,
Здесь неизвестно слово – «конец».
Девчонку как звать? Дилара? Люция?
Кнопку нажал – задымил каганец.

По кольцевым мы все куролесили…
Вот - польская кура, а вон – амадин.
Исподнее бабы в окошке развесили,
На тын накидали своих пестрядин.

Я хочу, чтоб в окне – картина Малевича,
Или - железобетона стена.
Бабам крикну: «Корьен оллимгул ахиевичус?»
Они мне по-русски: «Пошёл бы ты на…»

Тут хорошо: бульон и графинчик,
В клетке помешанный мой амадин.
Будет что завтра? А то же, что – нынче.
Дым каганца, за столом я один.