Калейдоскоп. Глава 3

– Сохрани меня в памяти, словно стихотворение, –
Говорила Она ему, – на любом языке
Ты по первой всегда узнаешь меня строке.
И когда я вернусь за тобой в этот мир, в то мгновение
Ты почувствуешь как от выстрела боль в руке.

Он подумал: "Зима будет долгой, и холода не избежать.
Если вдруг повезёт, то удастся дожить до лета,
Снова резать арбуз и облизывать кончик ножа,
А затем целовать Ее в губы нагую, так крепко сжав,
Точно перед концом света..."

И зима пришла, как угрюмый седой старик.
И казалось, что жизнь, словно время, навек застыло.
– Не оставь меня одного, я боюсь, смотри:
Этот холод, как жидкий азот у меня внутри.
Стоит мне чихнуть – и я стану морозной пылью.

И метель развеет ту пыль, как мираж или наваждение.
И душа моя вечная вновь обретёт покой.
И однажды поймав ртом снежинку, ты расплавишь ее языком –
И быть может тогда я опять заслужу рождение.
Или может быть даже стану твоей строкой.

Он писал ей письма и жёг, и тепло костра
Не давало ему исчезнуть. Смежая веки,
Он опять и опять приходил в тот волшебный храм,
Где впервые Ее увидел. В Тот волшебный храм,
Что зовётся сердцем обычного человека.

И когда от костра остался лишь уголь, такой же хрупкий,
Как и тело его, он подул на прогорклый дым
И подумал: "Любя, человек остаётся всегда молодым."
И последнее, что он почувствовал – жар и руки,
Что держали его над бездной, не давая упасть во льды.

Как-то раз он спросил: "А когда ты вернулась?". Оказалось – Она не помнит.
А ещё оказалось, что кожа Ее – вельвет.
И когда они засыпали рядом, сцепляя в замок ладони,
Северное сияние у него внутри плавилось, как цирконий
И превращалось в солнечный свет.