002. Связка тетрадей

Строчки, строчки, запятые
Буквы, мысли и слова.
Дневники бывают злые,
Жизнь – не торная тропа…
***
---

В начале этого года, после довольно большого перерыва, мне довелось снова встретиться со Светкой. Она предварительно звякнула по сотовому и своим напористым, с приятной суховатостью хорошего рассыпчатого печенья, голосом, сказала загадочную фразу:
 - Алексей, у меня есть подарок, тебе, хотя он как бы и мне, но тут случай особый… Помнишь Ивана? Который с Большого Тхача…
 - Иван? С Большого Тхача? Да мало ли кто мне встречался на этом Тхаче!
 - Это понятно, у тебя огромная база данных – съязвила Светка.
 - Конкретнее, Света…
 - “Я тоже вас, может быть… люблю, Виктория” – огрубив голос и придав ему оттенок застенчивости взрослого мужика, произнесла “боевая подруга” кодовую фразу.
 - А, этот, с Приазовья…
 - Ну вот, сработал компьютер, узнал, признал, поздравляю!
 - С чем?!
 - С подарком!
 - С подарком тебе?
 - Короче, Лёша, надо встретиться. У тебя есть 29 минут свободного времени? Я в библиотеке тружусь до семнадцати. В твоём распоряжении четыре часа. Жду.
На этом разговор окончился. Вскоре я уже припарковывался у школы, где в её библиотеке царила Светлана Петровна, которая уже договорилась с охраной, и меня, почти беспрепятственно, пропустили в храм знаний и книг.
Выглядела Света уже действительно, настоящей Светланой Петровной, морщинки, сединки, опухлости, уже даме пятьдесят, как ни как. Конечно, мы с ней прилагали усилия, чтобы держаться на уровне десятиклассницы и восьмиклассника, делая поправку в беседе на век 21-й.
Она достала из-под стола белый мешок, предназначенный для помещения в свои недра 25-ти кг сыпучего материала типа “сахарный песок”. После чего, с видом многозначительной торжественности, извлекла из него довольно объёмистую и увесистую кипу тетрадей разного цвета, толщины и срока давности, перевязанных шпагатом. Сверху помещался большой белый конверт со следами вскрытия.
- Вот, – сказала Света. – С оказией, через знакомых, Иван Сергеевич, передал эти рукописи мне. Ему уже 65, чувствует себя он не очень хорошо, сообщает, что пенсию зря не дают, это, дескать, компенсация за износы физической сущности в процессе трудовой деятельности на благо общества. Пишет, что больше разбрасывать камни он не может, а собрать их в нужном количестве, без помощников, вряд ли у него получится. Один камень он всё же метнул, в мою сторону, – показала Света рукой на кипу тетрадей.
- Что в тетрадях? Роман - эпопея апофеоза?
- Дневники, скорее всего, давно начал их писать, ещё с шестого класса, писателем мечтал стать. Да ты прочитай письмо-то, яснее станет. Иван постарел, изменился, ты его не узнал…
Глянув на часы, я взял белый конверт и извлёк письмо.
------
“Здравствуй, милая Светлана!
Время идёт, смею Вам доложить, а мы не молодеем.
Давно не видел тебя, а ты меня. Зеркало, милая Света, кажет мне нынче, рожу, износы, как говорится-пишется, на лице. Была в мечтах когда-то сладость, а ныне горечь на губах. Хочу я, Света, оставить тебе на хранение оригиналы плодов моего жизненного пути, ибо некоторые копии этих дневниково-творческих страниц имеются на моём компьютере, и даже в интернете. Это, Света, всего-навсего, пара десятков тетрадок, участь которых, в те времена, когда в миры последуем иные, скорее всего, будет – утилизация. Ты представляешься мне самым надёжным человеком, который может сохранить эту письменную суть товарища, который был, и есть, пока жив, твоим другом в походах, у костров, на сцене театра, и у гитары, среди сосен и водопадов, у праздничного стола и в храме. Пусть эти тетрадки полежат у тебя, на всякий случай, на память обо мне, в подарок, так сказать. Если кому-то, имеющему отношение к литературе, захочется прочитать эти записи, то, будь добра, предоставь человеку эту возможность. В этой связи мне вспоминается Алексей, твой друг и журналист. Поговори с ним. Кстати, через шесть лет после нашей чудесной встречи у большого деревянного креста, на вершине огромной горы, я видел Алексея, но он не узнал меня, ибо был я стар, белобород и беззуб, а вместо лета был месяц октябрь. Мы тогда, трое старичков, совершали велопоход, на Природу. Развели костерок, под знаком принадлежности к турклубу “Бриз”. Лесок и речушка, пламя и запах прелого жёлтого листа - романтика, которая очаровывает не только в годы молодые. Мимо нашего костра шёл человек, рыболов с удочкой. Судьбе было угодно, чтоб он погрелся у огня, попил с нами походного чая с дымком, послушал туристические байки. Тогда, считая, что мы видимся первый раз с этим человеком, мы обнаружили, что у нас есть общий знакомый – Александр Иванович, твой, да и мой, туристический учитель и друг. Случайный (хотя, бывают ли случайности?), прохожий видел на Мезмайской полке, что над рекой Курджипс, нашего длиннобородого Александра Ивановича, и даже разговаривал с ним. Тогда мы единодушно провозгласили, что мир тесен. (И тесен ещё в большей степени, ибо для Алексея я был тогда человеком, увиденным впервые, и те радостные объятия на вершине Большого Тхача, остались только в моей памяти. А я, во время той короткой октябрьской встречи, ничем Алексею не напомнил о тебе, о Новопрохладном, о пути на Краснодарский автовокзал).
Люди живы, пока о них помнят, и память может создавать из якобы прошлого, былого, новые миры. Надеюсь, ты меня понимаешь. Ещё в школе я возмечтал стать писателем, всю жизнь, с некоторыми перерывами делал дневниковые записи, первая датируется мартом 1969-го года. Ну и … жизнь промелькнула, оставив после себя ворох жёлтых листьев. Всё у меня в жизни было, я почти всё выполнил, а в чём смысл моего прошлого существования, нынешнего, а уж тем более будущего, для меня всегда было и есть большой загадкой. Писателем, или поэтом себя я не считал, с иронией писал такие строки:
 Я вовсе не поэт, а так -
На мир взирающий чудак.
В артель поэтов не хочу,
Один о музах я шепчу.

Один ловлю волшебные флюиды
Надеясь на пощаду Немезиды.
Взирая скорбно на мучения людей
Могу подумать – надо им плетей.

Весь мир мне хочется любить!
Имён бы ближних не забыть…
Хочу добра прекрасным человекам,
Но помню об испанцах и ацтеках.

Зовут к себе ватаги, толпы, шайки…
А славно жить в бригаде попрошайки.
Там говорят – приличненький доход,
Но манит к тяпке личный огород.

Я напрягаюсь лично сердцем, ухом,
Желая обладать могучим духом.
Смиренно помощи прошу у Высших сил,
А у меня алкаш червонец попросил.

Объединился я, конечно бы, в артель
Но лишь с единственною, с Ней,
С моею длинноногой из театра Музой.
Но не спешит она обзавестись обузой.

Один цветов вдыхаю аромат
Возникнет рифма – очень рад.
Без денег тяжко – но стихов продажа?
Не думал, право, неудобно даже.… О чём и напоминаю тебе, Света, со знаками всевозможного, искреннего, почтения.
Эти тетради, которые вижу ещё перед собой, и это письмо тебе, ещё не завершенное, я передам с человеком, которого ты узнаешь. Когда это будет, тебе тоже станет известно.
До свидания. С тёплыми дружескими объятиями.
Иван”.
------
Прочитав послание, я смог лишь развести руками, дескать, без комментариев. После чего торопливо начал отступать к двери со словами:
 - Понял. Благодарю. Мне пора. Дела, Света.
Она насмешливо кивала мне в ответ, и пригвоздила фразой у самой двери:
 - Мешок возьми. Забыл.
 - Ты уверена?
 - Уверена, – с железобетонным нажимом получен был ответ.
Связка тетрадей перекочевала, таким образом, в багажник моего средства передвижения. Несколько дней она каталась со мной по городу и краю. Если мой взгляд нечаянно натыкался на маленький белый мешочек в недрах багажника, когда возникала необходимость его открытия, то автоматически в мозгу, с оттенками пунцовой досады, вспыхивала лампочка воспоминаний об осеннем дне и о Седобородом, который, только через четыре года, вдруг, оказался Иваном с Большого Тхача. Невольно вспоминался рассказ Седобородого о Золотом Кольце 1988-го года, который весьма заинтересовал меня, чему свидетельство – несколько страниц машинописного текста…
“…  В летних травах широкоплечий парень в красной футболке, улыбается, рядом с ним велосипед и рюкзак, а за парнем – белокаменный храм  Покрова на Нерли. Фото сделал Николай, был у нас в том походе фотоаппарат «Смена» со слайдовской плёнкой, так что, время от времени щёлкали. Жаль, что не сумели мы толком воспользоваться теми немногими снимками, вот только четыре и остались, как память, в интернете, на которые ещё можно взглянуть, не сильно ругая авторов за качество.
Как же оказался этот парень с велосипедом у этого чудесного храма, в прекрасный летний день!?
…Мне было 32 года, восемь лет мы с женой, и маленькими дочками жили в городке у Азовского моря.… Поначалу, всё мне было в диковинку в этом городе, в этом крае. Добывал тогда хлеб свой насущный на сейнерах. Уходили от Ахтарского маяка и к Бердянску, и в Керчь, к Батуми и Одессе.… Возвращался всегда к семье, к очагу, где хозяйкой была супруга. У моряков были приличные отпуска, а у меня всегда была тяга к здоровому образу жизни, хоть алкоголическая застолица время от времени наносила удар по светлым стремлениям. Увы, нравы человеческого общения.… Нынче можно и покаяться, «за бесцельно прожитые годы»…, ну, может и не годы, а дни, месяцы. Но тяга к самореализации, к неким подвигам и свершениям была.… Супруга жалела меня, понимала, и однажды, в году 86-м, предложила сходить в Дом Культуры, на собрание туристов. В ДК у турклуба «Бриз» тогда была большая комната, а руководил Александр Иванович, тогда ещё безбородый (большая, старообрядческая борода появилась в 89-м году и уже не исчезала), врач скорой помощи. С первого же посещения были ощущения благожелательности и уюта. Пили чай, смотрели на белом экране слайды – фотографии горных походов, и гитара была, и песни – Визбор, Высоцкий, Митяев…
Так я впервые увидел Николая, он играл на гитаре и пел…
Впоследствии оказалось, что он не только любитель горных походов, где я познакомился с быстротой его, казалось бы, неспешного, размеренного шага, но и вообще, любитель «лошадиных» видов спорта – велосипеда и гребной лодки. ...Под руководством Александра Ивановича, частенько, с рюкзаками, тщательно наполненными самым необходимым, в составе укомплектованных, разновозрастных тургруп, со школьниками, выезжали к ущельям Кавказа и поднимались на вершины.
 ...Летом 88-го года Николай искал попутчиков для большого велопробега, у него была идея прокатиться по городам, лесам и сёлам «Золотого Кольца России» - он служил в тех местах военным врачом после мединститута.
Кандидатов в такое знатное велопутешествие насчитал организатор аж восемь человек, включив в их число и мою скромную персону. В итоге, в силу причин уважительных, отсеялись семеро, и ехать с Колей посчастливилось одному мне.
«Как же это всё будет выглядеть...?» - спросил я скептически, когда угроза поездки реально нависла над отпуском.
У Николая был план, и, положившись на его опыт и светлую голову, начал я готовиться к его осуществлению.
Для начала велосипеды разобрали, упаковали, и в багажник большого рейсового автобуса, с трудом, но уложили. Супруги, моя была с дочками, которые удивлённо и подозрительно поглядывали на папу, помахали ручками, автобус тронулся, …нам, что-то прокричали вслед.
Потом поезд довёз нас до Москвы, выгрузились на перрон, и потянули кучу вещей к нужной электричке, и утром рано оказались в славном городе Дубне. Николай бывал здесь, а потому талантливо начал исполнять функции гида.
Когда утренний холодок ещё спящего города удивлённо покрутился возле нашего, сиротливо брошенного багажа на влажной траве у домов какой-то улицы, тут-то и началось. Велосипеды, простые-дорожные-мужские, собрали, отрегулировали, вещи на багажниках укрепили, в седло, и покатили, время от времени поглядывая на могучую реку Волгу. Держали курс в город Кимры. Ноги у предводителя длинные, мощные, угнаться мне за ним трудно. Хоть и в расцвете лет, а Николай на четыре года старше, изнемогаю, делаю же всё правильно – вдох через нос, выдох через рот, одна нога жмёт на педаль, другая отдыхает, но было трудно с первых же километров от заданного темпа…
Конечно, город Кимры порадовал, нас, южан, своим говором и рынком. Но первым делом, я предпринял там практические шаги, дабы облегчить себе жизнь, а именно, нашёл почтовое отделение, и отослал родной жене посылку весом килограммов в пять, с излишками, которые казались дома, при сборах, весьма нужными в предстоящем походе. Отправился в ту посылка и прихваченный из домашней библиотеки Атлас автомобильных дорог СССР.
Путь наш велосипедный, между тем, продолжался в направлении Калязина. Волга рядом, купаемся…, лес, костерок, жизнь налаживается. Заночевали на полянке, среди трав и берёз. Время летнее, Солнце в небе надолго задерживается, двигаться можно до самого заката, так что, ко сну, прячась от озверевших в потёмках комаров, прошмыгнули в палатку в 23 часа.
Утром рано, вместе с нашим Светилом, подымаемся, собираемся и в путь. Бодро крутим педали в Углич, дорожки частенько попадались грунтовые, плюс дождик, да после дождичка, так что воздать должное пословице «Любишь кататься, люби и саночки возить», пришлось…”
Так вспоминал у костра, случайный человек, случайно встреченный, так вспоминал его воспоминания и я, после мимолётного взгляда на белый мешок.
В конце концов, этот мешок с тетрадями оказался на двенадцатом этаже, в моей квартире. На вопрос моих домочадцев – “Что это?”, я правдиво ответил, - “Рукописи одного туриста-старика, который мне их предоставил для расширения знаний о жизни”.
---
------
В начале весны, когда дожди сменяются снегами, утренняя заря в союзе с вечерним закатом потихоньку съедают время ночи, когда небо и настроение были пасмурными, а жена и дочка уехали к тещё в Каневскую, я развязал узлы шпагата, и кипа тетрадей утратила свою монолитность. Я взял наугад одну из тетрадей, довольно потёртого вида, на обложке которой Николь Кидман, из полулежачего положения в упор смотрела на меня, не обращая внимания на пятна загрязнений бумажного листа.
Эта тетрадь начиналась датой – девятое января 2006 год. Иван кратко описывал
предновогодний велопоход с товарищем на курган Терновитый, что неподалёку от хутора Будённый. Приятели решили в честь Нового года на Природе развести костерок, попить чаёк, покрутить педали, мышцам, лёгким и сердцу устроить тренировку. Погода была тогда бесснежная, безморозная, и даже Солнце посматривало иногда на велотуристов благосклонно. Снега и морозы, писал Иван, пришли шестого января. Новый, 2006 год, Иван встречал не дома, а у хороших знакомых, в семье Степана Фёдоровича и Веры Иосифовны… Степан Фёдорович лет на двадцать был старше Ивана, но они находили общий язык за шахматной доской, и в воспоминаниях о годах, проведенных в морях и на кораблях.
---
------
Чтение чужих рукописей и черновиков, расшифровка почерка почти незнакомого человека – занятие сродни разгадке кроссвордов и ребусов. Без домысливаний, сопоставлений, наиболее вероятных выводов, не обойтись. Загадок много в отработанных листах, наградой быть должна при расшифровке довольно ясная картина ответов на вопросы – Зачем? К чему? Что там? Откуда? Где это? Когда и Почему? Интерес в этом занятии необходим. У меня он возник. Во-первых, автор этих рукописей, всё же человек мне не посторонний. Во-вторых, этот человек мне доверяет и помнит обо мне. В-третьих, мне захотелось узнать, что это за человек, что главное в нём, и вообще, зачем он брался за ручку и бумагу.
Запись Ивана – “1.01.06. вечером встретился с Надеждой”, заставила призадуматься и нарисовать мысленный образ этой Надежды, статной женщины лет сорока пяти, с нежным светлым цветом гладкой кожи лица, небольшим аккуратным ротиком, большими сине-голубыми глазами… Ивану, тогда, было, пожалуй, лет пятьдесят. Мне вот нынче сорок восемь, и я мужчина хоть куда, хотя с брюшком, увы, с намёками одышки, и в спинке иногда болит. Иван брюшка не имел, а в 32 года, на той фотке, что видел я в леске осеннем у стариков, сидевших у костра, он был крепыш-красавчик с темноволосой головой. Тогда,… “Я обратил внимание на фотографии, лежащие у книги. Седобородый подал их… Сделаны они были явно на принтерах и сканерах недавно. Одна, на которой виднелась знаменитая Церковь Покрова на Нерли, показалась интересной, на фоне неба и храма человек.
- А кто на фото? – был задан вопрос. Там был изображён черноволосый парень с короткой стрижкой и выбритым лицом, шеей и плечами качка.
Седобородый, взгляд небольших, голубых, глубоко посаженных глаз которого поблёскивал из под нависших седых бровей, живо, иронично, и испытующе, произнёс:
- А хочешь, расскажу.”
Пытаясь держать в сознании мысленный образ Ивана, приходилось перескакивать от плечистого парня к седобородому старику, от него к длинноусому пожилому мужику на тропе у Большого Тхача.
---
------
Что ещё в январе 2006-го у Ивана?
“7.01.06. … в 5.30 – проводил Надежду к автобусу на Краснодар…
Вчера – играл с Федоровичем в шахматы (2:1)
Вчера утром бегал, с 10.35-ти до 12.05-ти, погода была солнечная, снег искрился, легчайший морозец бодрил…
Сегодня – ездил по морозцу в Некрасовку, на велосипеде, 25-ть км туда, 25-ть км обратно. Проведал дочек, Галю и Настю, они у бабушек гостят…”
На этой же, первой странице дневника, случайно открытым первым, значилась дата следующего месяца – 12.02.06.(воскресенье), где, среди упоминаний о рабочих сменах, трудах, просмотров кинофильмов, об играх в нарды, шашки и шахматы, я прочитал на следующей странице: “…В четверг, после ночной смены, в 14.30, был в театре, где актёры готовились.… В 15.30, в детском саде “Золотая рыбка”, мы разыгрывали “Мыльное шоу доктора Айболита”. Халат, который я одел, был очень бел”.
---
------
Здесь же, после упоминания о белизне халата, следовало – “Почитываю “Великие мысли Великих людей”. Понравились мысли Томаса Карлейля(1795 – 1881) – “Самое страшное неверие – это неверие в себя”.
“Самое неприятное чувство – это чувство собственного бессилия”.
“Писатель – тот же священнослужитель”.
“Экономика – наука зловещая”.
“Я не верю в коллективную мудрость невежественных индивидуумов”.
---
В понедельник, 13.02.06. Иван пишет, “вот мысль моя – “Когда перестаёшь ковать личное счастье, можно послужить Человечеству”.
28.02.06.(вторник). Утром бегал, стараясь не попасть в лужи, наблюдал на обочинах талый снег, на трудовую вахту отправлюсь вечером.
В прошлую субботу, 18.02.06, произошло событие из разряда важных – свадьба Анастасии. Дома разыграли выкуп невесты, с шарами и т.п., потом ЗАГС, затем банкетный зал школы, в которой Анастасия имела честь некоторое время учиться. Стол, танцы, тосты и “горько” были… В воскресенье, 19-го, у меня утренняя смена. Чтобы попасть на “лапшу” и “чоботы”, пришлось просить киповца о подмене. Михаил Юрьевич благосклонно позволил мне отлучиться на четыре часа, и я имел возможность испачкать ладони пылью пола банкетного зала, исполняя пятнадцатисекундный танец на руках…
---
Стихи не пишутся, статьи не составляются, ничего, годного для заинтересованного чтения, не имеется…
Один. В основном, один. Мелькнут товарищи иногда, покажутся люди…
---
14.03.06.(вторник). Из мыслей собственного изготовления:
№1. – “Всякая мудрость – это всего лишь мысли неких состояний частных лиц”.
№2. – “Всякая мудрость – это сиюминутные мысли отдельных индивидуумов”.
---
------
Закурлыкал мой телефон, я мельком глянул на время – 21.00. Голос родной супруги приятно защекотал ухо, она сообщала, что приедут с Анечкой завтра утром, встречай, всё хорошо, целует и обнимает. Под воздействием тёплой волны от нежных слов жены, я тоже произнёс несколько фраз, означающих, что жду, целую, обнимаю…
Когда, с лёгким вздохом, я нажимал на кнопку завершения вызова, взгляд мой опять зацепился за раскрытую тетрадь с твердыми буковками почерка человека, чьи тетради нашли приют на моей жилплощади и в моём сознании.
- Может ещё почитать, ознакомиться, а потом и спать устраиваться? – подумал я и перевернул желтую страницу чужого дневника. Там было написано: “29.03.06.(четверг) 01.20.
Мысль.
Человеческая цивилизация базируется на человеческих пороках.
Совершенному человеку, супер-человеку, не нужны табачная и винно-водочная промышленность, сеть кафе и ресторанов, стоматологи, дантисты, не нужны правители с силовыми и судебными органами.
Если научиться правильно есть и пить, то не нужна широкая сеть фармацевтики.
Если не будет потребности в наркотиках, исчезнет наркомафия.
Если здоровые, совершенные женщины будут легко и просто, естественно, рожать, то и роддомы не нужны.
Совершенному человеку не нужны: - телефон (его заменит телепатия), автомобиль (ибо человек сможет бежать долго и быстро, и сможет телепортироваться, если возникнет необходимость), подъёмные краны (вместо них – телекинез), самолёты ( ибо левитация решит проблему полётов) и т.д.
Умеренность и любовь к ближнему отменят власть и деньги. Зачем отдельным персонам сосредоточение в одних руках огромных средств? Ведь это порок, который базируется на других пороках.
Амбициозность – порок.
Жадность – порок.
Несовершенство, дефектность отклонений от идеала – порок.
Лень – порок.
Стремление к облегчению жизни создаёт машины, а также рабов.
Зависть, порождённая постоянным и вечным дефицитом у всех и каждого денег, власти, в сочетании с ущемленным самолюбием – порок серьёзный и страшноватый.
Порок – это плохо, согласны все, но живут и существуют именно в пороках. Порок входит в норму жизни, он, то прячется, как будто играет в прятки, то узаконено и основательно, на правах хозяина вылазит наружу.
Застолье с обильной и “вкусной” едой, с одурманивающими напитками возводит порок в ранг традиций и обычаев.
Глупость и невежество – эти плацдармы для пороков, позволяют паразитировать в обществе гадалкам, игорным клубам, юристам, бухгалтерам и т.п.
Клубок пороков даёт пищу литераторам, кинематографистам, кормит обширные полицейские и судебные сети.
Если мы очистимся от пороков, то нам не надо будет держать армии, вместе с ними исчезнут слуги, лакеи и официанты, а также властители всех видов и оттенков. Нам не нужно будет уродовать Землю мощной землеройной техникой в поисках и добычах руд, золота и прочих драгоценных металлов, дабы у нас были деньги, эта удобная вещь концентрированного порока.
Если очистимся от пороков и патологий – не будем убивать себе подобных, не будем убивать, эксплуатировать, неволить животных, и тогда исчезнет животноводство.
У совершенного человека труд, потребности и удовольствия будут совсем иными.
Почему люди сейчас живут как насекомые, но ещё не прекращают призывать к равенству и братству?
Порок разделяет людей, создаёт огромные пропасти и миллионы мучений, но люди не хотят расставаться со своими милыми, привычными, родными пороками. Когда говорят, что с пороками надо бороться – врут. Мало людей, стремящихся к совершенству, много людей стремящихся к богатству. Стремление к власти и богатству, боязнь нищеты, двигают в этой цивилизации всё и всех.
Можно простить людей, если допустить, что они совсем недавно вышли из животного мира, и находятся ещё в самом начале пути к Человеку, к существу, которого Человеком можно будет назвать по признакам его душевного, духовного и физического совершенства.
Можно простить наличие на Земле авианосцев, атомных бомб, автомобилей, фабрик и заводов, если предположить, что все эти излишества, ненужности и нелепости созданы и дадены Высшими силами лишь для того, чтобы у людей развивался мозг, совершенствовался мыслительный аппарат…»
- Хм, "мыслительный аппарат", ну ты, дядя Ваня, даёшь, - сказал я умному человеку, то есть, сам себе. Затем добавил с видом многозначительной умудрённости – пойду-ка я к холодильничку, да отрежу кусок полукопчёной колбасы, а к ней хороший ломоть белого хлеба с маслом, а можно и с сыром, заем это безобразие и спа-ать, хватит на сегодня общений на уровне черновых записей.
--- --- Продолжение - http://stihi.ru/2022/04/30/3714
--- Начало - http://stihi.ru/2022/04/13/619